Перед тем как направиться ко второму трейлеру, Пайк вынул из кобуры «питон». Второй и третий трейлеры оказались пустыми — видимо, жильцы давно переехали.
Четвертый трейлер стоял особняком, заключенный в клетку из стальной сетки. Калитка в ограде была закрыта на засов, но не заперта. Двор заменяло несколько квадратных футов утоптанной земли по обе стороны от «эйрстрима» и еще столько же за ним. Под трейлером стояли две большие железные миски, одна пустая, другая с водой. Цепь, приделанная к буксирному кольцу трейлера, исчезала где-то под ним, но Пайк так и не смог увидеть, есть ли кто-нибудь на другом конце цепи. В трейлере было тихо.
Пайк поцокал языком.
В ответ раздался лай. Не из-за трейлера, а изнутри.
Пайк вошел в калитку. Собака в трейлере заливалась так оглушительно, что становилось ясно: дома никого нет. Он закрыл калитку на засов, обошел вокруг трейлера и тут увидел собаку. Кобель питбуля лежал на боку, весь облепленный черными с зеленым отливом мухами. Но пес был не единственным мертвым существом за трейлером. Незнакомый афроамериканец вытянулся ничком в нескольких футах от кобеля. Рубашка отяжелела от запекшейся крови.
Пайк осмотрел труп, но опознать его не смог. Незнакомцу дважды выстрелили в спину. Возле его руки валялся черный девятимиллиметровый «ругер».
Оставив труп и оружие, Пайк подошел к окну трейлера. По мере его приближения лай усиливался, а потом вдруг смолк.
В старом «эйрстриме» было лишь три тесных помещения: кухонька, гостиная и спальня с туалетом. Пайк заглянул в кухню, ничего не увидел и перешел к окну гостиной.
Питбуль, запертый в трейлере, перестал лаять потому, что проголодался. Он оторвал длинную полосу мяса от шеи человеческого трупа, лежавшего на полу, и жадно сожрал ее. Второй труп наполовину сполз с дивана. Его левая рука была частично обглодана, но правая осталась нетронутой. На ней отчетливо выделялась татуировка — число 187 пять раз подряд, в столбик.
Пайк постоял у окна, решая, как теперь быть. Ему не хотелось оставлять собаку запертой в трейлере, и в то же время нельзя было допустить, чтобы трупы и дальше валялись там. Пайк заключил, что звонка в полицию не избежать, но прежде следовало обыскать трейлер.
Пайк разыскал длинный обрезок доски, отвязал цепь, соорудил из нее подобие петли и закрепил ее конец на доске. Почуяв, что он приближается к двери трейлера, пес начал бросаться на дверь с рвением футбольного полузащитника.
Дверь открывалась наружу. Пайк уперся в нее плечом, отодвинул засов, и увесистый пес сразу попытался выбить дверь изнутри.
Пайк приоткрыл дверь лишь настолько, чтобы просунуть в нее конец доски. Пес вгрызся в дерево, Пайк накинул петлю ему на шею, затянул и вытащил пса наружу. Забыв про доску, питбуль заметался, рыча и клацая зубами.
Пайк отволок его к буксирной петле и обмотал вокруг нее цепь так, чтобы голова пса оказалась рядом к ней. Тело питбуля было чуть ли не сплошь покрыто свежими и старыми шрамами. Этого бойцового кобеля выпускали на ринг для того, чтобы Мун и подобные ему скоротали время, наблюдая, как собаки рвут друг друга.
— Видно, ты всякий раз смеялся последним, — сказал питбулю Пайк.
Он вернулся к двери трейлера. Внутри была дикая вонь. Пайк достал пару резиновых перчаток и вдруг заметил, что правая рука Уильямса согнута под неестественным углом. С внутренней стороны локтя, повыше столбика цифр, кожа была сильно обесцвечена, под ней выступала крупная опухоль. Пайк ощупал бугор и понял, что это выпирает кость. У Муна был сломан локоть. Сообразив, что это скорее всего работа Фрэнка Мейера, Пайк улыбнулся на свой манер, одними уголками губ.
В заднем кармане Уильямса он нашел девятимиллиметровый «глок» и насчитал тринадцать патронов в магазине, рассчитанном на семнадцать. Еще один патрон в камере, значит, всего было сделано три выстрела. Пайк задумался: не из этого ли оружия стреляли патронами, гильзы от которых нашли в доме Фрэнка? Криминалисты проведут экспертизу, проверят оружие и все узнают. Пайк вставил магазин на место и сунул оружие обратно в карман Муна.
В остальных карманах нашлись бумажник, связка ключей, бандана, пачка сигарет «Кул», два косяка, зажигалка «Бик», сладкий батончик «Пейдэй», в бумажнике — триста сорок два доллара наличными и семь карт «Виза», выданных на разные имена. Ключи Пайк оставил себе.
Обыскивая второй труп, он обнаружил еще один девятимиллиметровый «глок», в котором не хватало двух патронов, но ни бумажника, ни мобильника нигде не заметил. Ни у Муна, ни у человека за трейлером тоже не было мобильников.
Пайк высунулся из двери, глотнуть свежего воздуха, и продолжил осмотр. Открытые пивные бутылки и две трубки для крэка в керамической пепельнице говорили о том, что парни расслаблялись, когда к ним нагрянули убийцы. Муну дважды выстрелили в лицо, второму мужчине — один раз в грудь и один в голову. Ни один не успел даже вытащить оружие, значит, убитые не считали нужным опасаться незваного гостя и, скорее всего, близко знали его. Отбиваться, наверное, начал только третий, попытался сбежать, но за ним погнались и застрелили.
Рассматривая пол, Пайк попытался определить, сколько всего было убийц. Но если те и оставили следы ног, то пес, который провел взаперти несколько дней, постоянно перебегая от двери к окнам и обратно, прыгая по мебели и трупам, начисто затоптал их.
Заметив на полу три гильзы, Пайк изучил их, не трогая руками, и понял, что все они девятимиллиметровые. Он предположил, что пули, вынутые из трупов Муна и его приятелей, окажутся точно такими же, как извлеченные из трупа Фрэнка.
Пайк поспешно обыскал остальные помещения трейлера, но не нашел никаких следов пребывания ребенка. Внезапно его осенило: надо заглянуть в «бьюик».
Ключи, найденные у Муна, подошли к замку «ривьеры», но садиться в машину Пайк не стал. Он сменил перчатки, заглянул в бардачок и под передние сиденья, надеясь увидеть хоть какую-то связь с Михаилом Дарко. И нашел ее на заднем сиденье — детский слюнявчик, из мягкой белой ткани с рисунком из голубых кроликов. Слюнявчик был испачкан чем-то оранжево-зеленым. Пайк поднес его к носу, принюхался и заключил, что пятна свежие. От оранжевых пахло абрикосами, от зеленых — горошком.
Он сунул слюнявчик к себе в карман, размышляя, как Мун Уильямс справлялся с ребенком, — пока не вспомнил о существовании бабушки Муна. Несмотря на возраст, женщина не могла не услышать несколько выстрелов. Три трупа, в том числе тело ее внука, пролежали на своих местах не меньше трех дней. Бабушка Муна вполне могла их обнаружить.
Пайк запер «ривьеру» и направился к большому трейлеру. На этот раз он не стал стучать. Полосатая кошка ринулась на свободу, едва он приоткрыл дверь, в нос Пайку ударила все та же жуткая вонь. Войдя в трейлер, он сразу заметил выбитую дверь в дальнем углу и услышал веселую мелодию заставки телевизионного шоу. Мисс Милдред Герти Уильямс он нашел мертвой на полу в спальне. Маленький телевизор на туалетном столике показывал повтор телеигры «Цена удачи». В мисс Уильямс выстрелили трижды: два раза в грудь, один — в лоб.
Осмотревшись, Пайк выключил телевизор. Постель была неопрятно взбита, среди подушек валялся телевизионный пульт. Вероятно, пожилая женщина смотрела телевизор, когда услышала выстрелы, и поднялась посмотреть, в чем дело. Пайк отчетливо представил себе, как она стояла на том же месте, где вскоре рухнула замертво, встал там, где должен был находиться ее убийца, и прицелился. Стреляные гильзы вылетали вправо, поэтому он поискал в той стороне и нашел гильзы между стеной и креслом с пухлой обивкой. Две девятимиллиметровых, той же марки, что и гильзы в трейлере Муна.
Ничего больше не трогая, Пайк вышел из трейлера и сел на один из двух стульев на веранде под навесом.
Он позвонил Джону Чэну и застал его в лаборатории. Чэн заговорил сдавленным пугливым шепотом:
— Сейчас не могу. Тут со всех сторон люди.
— Отвечай односложно. Уже известно, из скольки видов оружия были сделаны выстрелы в доме Мейера?
