Мистеръ Симонъ Тоггсъ взялъ на себя отвѣтить на его замѣчаніе.

— Божественное! — подхватилъ онъ.

— Должно быть, вы восторженный поклонникъ красотъ природы, сэръ? — спросилъ джентльменъ съ военной осанкой.

— Вы угадали, сэръ, — отвѣчалъ мистеръ Симонъ Тоггсъ.

— Много путешествовали? — полюбопытствовалъ тотъ опять.

— Не особенно, — сознался Симонъ.

— Но, конечно, побывали на континентѣ? — продолжалъ любознательный пассажиръ.

— Не совсѣмъ, — уклончиво отвѣтилъ молодой человѣкъ, точно хотѣлъ сказать, что поѣхалъ туда, но вернулся съ полдороги.

— Вѣроятно вы хотите доставить вашему сыну удовольствіе совершить большой туръ? — обратился господинъ военнаго склада къ мистеру Джозефу Тоггсу.

Не понимая хорошенько, что за штука «большой туръ» и какимъ образомъ онъ изготовляется, бывшій бакалейный торговецъ далъ утвердительный отвѣтъ.

Какъ разъ въ ту минуту къ нимъ приблизилась легкой походкой со своего мѣста на кормѣ молодая особа въ шелковомъ плащѣ «блошинаго» цвѣта и такихъ же сапожкахъ, съ длинными локонами, черными, какъ смоль, съ большими черными глазами, въ коротенькихъ юбочкахъ, оставлявшихъ на виду несравненныя ножки.

— Уольтеръ, милый, — сказала она военному.

— Что, Билинда, моя радость? — отозвался тотъ.

— Зачѣмъ ты такъ долго оставляешь меня одну? — продолжала черноглазая красотка. — Меня вывели изъ терпѣнья нахальные взгляды вонъ тѣхъ молодыхъ людей.

— Какъ, — они осмѣлились?! — воскликнулъ джентльменъ военнаго склада съ такою горячностью, что мистеръ Симонъ Тоггсъ отвелъ глаза отъ личика молодой леди съ невѣроятною поспѣшностью. — Какіе молодые люди, гдѣ?

И воинственный пассажиръ стиснулъ кулаки, свирѣпо озираясь на стоявшихъ поодаль курильщиковъ сигаръ.

— Успокойся, Уольтеръ, умоляю тебя! — говорила его подруга.

— Нѣтъ, ужъ извини! — кипятился ревнивецъ.

— Оставьте, сэръ, — вмѣшался мистеръ Симонъ Тоггсъ, — они не стоютъ вашего вниманія.

— Дѣйствительно, не стоитъ, — увѣщевала брюнетка своего запальчиваго друга.

— Хорошо, я успокоюсь, — сдался, наконецъ, онъ. — Вы правы, сэръ; благодарю васъ за своевременное вмѣшательство, которое спасло меня, пожалуй, отъ грѣха человѣкоубійства.

Укротивъ свою ярость, военный стиснулъ руку мистеру Симону Тоггсу.

— Моя сестра, сэръ, — сказалъ тотъ, замѣтивъ, что новый знакомый бросалъ восхищенный взглядъ на миссъ Шарлоту.

— Моя жена, сударыня, миссисъ Уотерсъ, — сказалъ бравый капитанъ, представляя черноокую леди.

— Моя мать, сударыня, миссисъ Тоггсъ, — продолжалъ мистеръ Симонъ, на что капитанъ съ супругой пробормотали нѣсколько любезностей, а семья Тоггсовь старалась держать себя какъ можно развязнѣе.

— Милый Уольтсръ, — сказала брюнетка послѣ того, какъ они съ полчаса проболтали съ Тоггсами.

— Что, моя ненаглядная? — отозвался супругъ.

— Не находишь ли ты, что этотъ джентльменъ (кивокъ головою въ сторону мистера Симона Тоггса) похожа, какъ двѣ капли воды, на маркиза Карривини?

— Ужасно похожъ, ей Богу! — согласился капитанъ.

— Это сходство поразило меня съ перваго взгляда, — продолжала молодая женщина, обративъ пристальный и меланхолическій взоръ на зардѣвшееся лицо Сшгона.

Тотъ оглянулся вокругъ и, замѣтивъ, что всѣ смотрятъ на него, не зналъ, куда дѣвать глаза.

— Ни дать, ни взять, маркизъ, — подтвердилъ его новый пріятель.

— Удивительное дѣло! — промолвила, томно вздыхая, капитанша.

— Вы не знакомы съ маркизомъ, сэръ? — освѣдомился ея супругъ.

Мистеръ Симонъ Тоггсъ пробормоталъ отрицательный отвѣть.

— Если-бъ вы были съ нимъ знакомы, — продолжалъ капитанъ Уольтерсъ, то убѣдились бы, насколько вы вправѣ гордиться сходствомъ съ нимъ: это въ высшей степени изящный господинъ самой привлекательной наружности.

— Въ самомъ дѣлѣ такъ! Совершенно вѣрно! — съ жаромъ подхватила Билинда.

При этомъ ея глаза встрѣтились съ глазами Симона Тоггса, и она стыдливо потупилась

Все это было въ высшей степени лестно для самолюбія Тоггсовъ. Когда же при дальнѣйшемъ разговорѣ выяснилось, что миссъ Шарлота Тоггсъ была точною копіей одной титулованной родственницы миссисъ Билинды Уотерсъ, а сама миссисъ Тоггсъ настоящимъ двойникомъ вдовствующей герцогни Добльтонъ, то ихъ восторгъ по поводу пріобрѣтенія такого милаго и пріятнаго знакомства не зналъ предѣловъ. Даже гордое достоинство капитана Уольтера Уольтерса смягчилось до того, что онъ позволилъ мистеру Джозефу Тоггсу уговорить себя раздѣлить съ новыми друзьями скромное угощенье на палубѣ, состоявшее изъ холоднаго паштета съ голубями, который запивали хересомъ. И самая оживленная бесѣда, при содѣйствіи такихъ пріятныхъ возбуждающихъ, не прерывалась до той минуты, когда путешественники достигли Гамсгэтской пристани.

— Прощайте, душечка, — сказала капитанша Уотерсъ миссъ Шарлотѣ какъ разъ передъ началомъ суматохи, сопровождающей высадку пассажировъ съ парохода. — Завтра утромъ мы увидимся на пляжѣ, а такъ какъ мы увѣрены, что найдемъ себѣ къ завтрашнему дню квартиру, то, надѣюсь, будемъ съ вами неразлучны на будущее время.

— О, разумѣется! — съ жаромъ подхватила миссъ Шарлота Тоггсъ.

— Ваши билеты, леди и джентльмены! — возгласилъ человѣкъ у пароходнаго кожуха.

— Не требуется ли носильщикъ, сэръ? — приставала ватага блузниковъ.

— Идемъ же, моя милочка! — звалъ жену капитанъ Уольтерсъ.

— Прощайте, — сказала она, — прощайте, мистеръ Симонъ.

И послѣ крѣпкаго рукопожатія, сильно взвинтившаго нервы милѣйшаго юноши, капитанша затерялась въ толпѣ. Передъ Симономъ мелькнули еще разъ лишь ботинки блошинаго цвѣта, проворно спускавшіеся по ступенямъ траппа, бѣлый платочекъ, которымъ махнули въ знакъ привѣтствія, и жгучій взоръ черныхъ очей. Чета Уольтерсовъ исчезла, покинувъ юнаго Тоггса одинокимъ въ бездушномъ мірѣ.

Молча и разсѣянно слѣдовалъ этотъ чувствительнѣйшій молодой джентльменъ за своими почтенными родителями и вереницей блузниковъ съ тачками по дамбѣ, пока толкотня и шумная суматоха кругомъ не заставили его опомниться. Солнце сіяло ярко; море, приплясывая подъ собственную музыку, весело катило свои волны; множество публики прогуливалось туда и сюда; молодыя дѣвицы хихикали потихоньку между собою, пожилыя лэди разговаривали; нарядныя няньки щеголяли своими туалетами, а ихъ маленькіе питомцы шмыгали взадъ и впередъ подъ ногами и даже между ногъ взрослыхъ съ самой беззаботной игривостью, потѣшая присутствующихъ. Были тутъ и старые джентльмены, старавшіеся открыть отдаленные предметы въ длинные телескопы, и молодые, выставлявшіе на показъ самихъ себя въ отложныхъ воротничкахъ, леди съ складными стульями на рукѣ и кресла на колесахъ съ больными; компаніи, ожидающія на пристали прибытія другихъ компаній на пароходѣ. Всюду только и звучали: говоръ, смѣхъ, привѣтствія и веселье.

— Извозчика, сэръ! — закричало хоромъ десятка полтора свободныхъ возницъ съ полудюжиной мальчишекъ въ придачу, едва мистеръ Джозефъ Тоггсъ ступилъ на улицу во главѣ своей маленькой свиты.

— Наконецъ-то дождался хорошаго сѣдока! — воскликнулъ одинъ, съ насмѣшливой учтивостью дотрогиваясь до полей своей шляпы. — Очень разъ васъ видѣть, сэръ, — цѣлыхъ шесть недѣль поглядывалъ, не пожалуетъ ли ваша милость. Прыгайте ко мнѣ живѣе, сэръ!

— Славная, легкая пролеточка и рѣзвая лошадь, сэръ, — подговаривалъ другой: — бѣжитъ по четырнадцати миль въ часъ, такъ что все сливается передъ глазами отъ скорой ѣзды.

— Помѣстительная муха [1] для вашей поклажи, сэръ, настоящая шпанская, — острилъ третій.

— Вотъ для васъ экипажъ, сэръ! — подхватилъ его товарищъ, вкочивъ на козлы и побуждая разбитую сѣдую клячу тряхнуть стариной, пустившись вскачъ. Извольте взглянуть на лошадку, сэръ: смирна, какъ ягненокъ, а ужъ ретива, — что твой паровикъ!

Преодолѣвъ соблазнъ воспользоваться услугами даже такой доблестной четвероногой твари, мистеръ Джонъ Тоггсъ подалъ знакъ владѣльцу грязной колымаги зеленоватаго цвѣта, обитой внутри линючимъ полосатымъ тикомъ; и когда въ ней размѣстили багажъ вмѣстѣ со всей семьею, то животное въ оглобляхъ, покруживъ съ четверть часа на одномъ мѣстѣ, согласилось, наконецъ, тронуться на поиски квартиры.