Мне пришлось быть зрителем драмы, разыгравшейся в течение нескольких лет не на сцене, а в рамках действительной жизни. Главными действующими лицами в ней являлись две женщины. Они подружились еще в детстве и оставались приятельницами до тех пор, пока между ними не явилось обычное яблоко раздора — мужчина. Это было слабое, недурненькое создание, не стоившее того, чтоб которая-нибудь из них обратила на него внимание, но женщины как будто созданы для того, чтобы любить недостойных. Без этого не было бы даже и речи о необходимости бороться с чрезмерным возрастанием народонаселения. Злополучная судьба заставила обеих женщин вступить друг с другом в борьбу за одного и того же плохенького мужчинку.
Борьба эта вызвала наружу всё, что было худшего в обеих соперницах. Ошибочно предполагать, что любовь только лишь возвышает: она точно также способна и унижать. В данном случае она породила низменную распрю из-за предмета, который должен был казаться со стороны вовсе не стоящим затраты на него таких усилий. Побежденная могла бы предоставить победительнице наслаждаться малоценной её добычей даже и в том случае, если б победа была действительно одержана не вполне честно. В обеих женщинах проснулись, однако, мерзостные, первобытные страсти, и звон свадебных колоколов послужил только окончанием первого акта. О втором акте догадаться не трудно; он закончился бы в бюро по бракоразводным делам, если бы покинутая жена не догадалась, что молчанием обеспечит себе более утонченную месть.
В третьем акте, по прошествии всего лишь полутора года, объект спора умирает. Смерть является, по-видимому, первым счастливым событием, выпавшим лично на его долю в продолжение всей пьесы. Положение его оказывалось с самого начала до чрезвычайности неловким. Несмотря на, вялость и бессилие этого плохенького мужчины, нельзя было смотреть на него без некоторого сожаления, к которому примешивалось неудержимое стремление смеяться. Необходимо заметить, впрочем, что большинство драм, разыгрывающихся в жизни, представляется трагедиями или же комедиями в зависимости от точки зрения, с которой на них смотреть. Действующие лица всегда воображают себя трагическими актерами, но это-то и придает пьесе характерные свойства хорошей комедии.
Добродетель, в том смысле, как она признается существующими законами, восторжествовала, а порок был наказан. Вся пьеса, сводящаяся к такой шаблонной морали, не представляла бы ни малейшего интереса, если бы ей не придавал своеобразной окраски четвертый акт. В нем обиженная жена является к любовнице, от которой в былое время отбила сама жениха, и просит у неё прощения, заявляя, что, в свою очередь, тоже ее прощает. Хотя это и может показаться странным, но обе героини пьесы нашли взаимную свою привязанность друг к другу нисколько не изменившейся. После долгой разлуки им было очень приятно свидеться опять и обменяться приятельским рукопожатием. Оставшись одинокими, они решили жить вместе. Люди, коротко знавшие этих героинь в течение последнего, четвертого акта драмы, говорят, что их жизнь была всё это время возвышенной, безупречной и обильной добрыми делами, в лучшем смысле этого слова. Не говорю, чтобы такие положения встречались сплошь и рядом, но всё же они встречаются чаще, чем это вообще предполагают. Иногда мужчина становится лучше без женщины, а женщина — без мужчины.
1886
