— На экзамен по физике собиралась!
— Это кто сказал?! Это вы, что ли, Петрова, сказали?!
— Разве у меня такой голос?!
— Это «радива» говорит.
— Смотрите! — закричал В. Н. — Опять прилетела! — Птица сидела за окном.
— Говорит и показывает ра-ди-ва! Прослушайте загадку: болтовня льется, как вода из ведра! Не знаете? — Птица просунула голову сквозь стекло: — И ты не знаешь, Витя? О чем же ты можешь лекции читать?! Это про телик загадка, понял?! Про все хорошее в мире есть загадки! А ты, Витя, до них еще не дорос!
— А ну, кыш отсюда! — И В. Н. яростно замахал руками, прогоняя «радиву».
— Животных надо любить, Витенька!
— Ты не животное, ты птица!
— А ты лучше на себя посмотри! — И «радива» улетела.
— А ведь я действительно на экзамен собиралась. По физике. Утром встала, умываться пошла…
— Раньше надо вставать-то, староста! Экзамены-то в девять начинаются! Вставали бы пораньше, оказались бы сейчас в приличном виде!
— Кто знал, что так случится?!
— Да хватит вам пререкаться! Надо думать, в чем домой пойдем. Нельзя же в таком виде!
— Ну, положим, я могу выдать всем халаты лаборантов кафедры, — предложил В. Н.
— Белые? Как из больницы?! — усмехнулся замдекана. — Завтра по всему институту студенты развесят объявления: «Внимание! Внимание! Вчера ночью из психлечебницы номер пять сбежало четверо сумасшедших! Среди них девушка!»
— Да как же они узнают?!
— Господь с вами, староста! Студенты все знают! Итак, какие будут еще предложения?
— Уговаривать я никого не собираюсь. Можете идти в рванье.
Вскоре все в белых халатах стояли внизу.
— А вы знаете, староста, — начал В. Н., помогая Леночке выбраться через окно аудитории первого этажа, — простейшую модель, на которой можно показать, как видится один и тот же объект в разных системах отсчета? — И привел в пример дом у Экзюпери: — «Я видел красивый дом из розового кирпича…» — это одна система отсчета. И: «Я видел дом, он стоит сто тысяч франков», — это тот же самый дом в иной системе отсчета…
…шарф развязался и соскользнул вниз…
…мы стояли на Эйфелевой башне в Париже и бросали вниз: я — камень, а он — шелковый шарф… и время нашего пребывания в Париже было — Покуда Шарф Не Коснется Земли…
Мать друга Эйнштейна вспоминала: как-то раз Эйнштейн пришел к ним простуженный и повязанный каким-то странным шарфом, оказавшимся дорожкой с комода — скромным украшением комнаты, что снимал он у гладильщицы.
…первая жена Эйнштейна была сербка, Милева Марич…
Леночка стала студенткой факультета кибернетики — а всего-то и требовалось, что забрать документы, выйти из игры.
Как устали глаза! Нет-нет, не улетайте! Это просто давление изменилось! Мы это даже на работе сегодня обсуждали! Еще наша сотрудница забежала рассказать, как она съездила с мужем в театр…
— Вы представляете?! Едем мы с мужем в метро, и вдруг на «Академической» входит белая с негром! Вы представляете?!
— Ну и что?!
— Нет, вы послушайте! Он ее за руку держит!
— И что же?
— Нет, вы меня не поняли! То ли вы меня не понимаете, то ли я вас? Негр! С белой! Он! ее! за! руку! держит!!!
— Может, они любят друг друга?
— Нет! С вами невозможно разговаривать! — Уходит, хлопнув дверью. Общий хохот.
Начальник. Поразвлекались, теперь начинаем работать. Через пять минут включат машину.
Кто-то (зачитывает вслух из газеты): «В Югославии производится слив по полкило на каждого жителя планеты…»
Голос. Где мои полкилограмма?!
Эх, Югославия… Ох, Югославия! Что же ты вспомнилась мне?
Если вы поняли так, что я когда-нибудь там была, вы меня неверно поняли. Я знаю только, что это чудесная страна у моря, у Адриатического моря, которое там называют Ядран. В этой стране живут югославы — сербы, хорваты и другие национальности — и все они отличные ребята.
…первая жена Эйнштейна была сербка…
Петр… Какое прекрасное имя! Какое чудное, властное, краткое имя! Какое волшебное имя! Да. Да…
— Это все очень хорошо, но при чем здесь сербы и хорваты?!
— Про теорию относительности было обещано?
— Было.
— Было выполнено?
— Ну в общем-то да.
— А теперь будет сверх плана — про сербов и хорватов.
— Ну, неужели нельзя сюжет какой-нибудь дать?! Ввести героя, пусть у них будет с Леночкой любовь, а в конце намекнуть, что они поженятся?! Вещь сразу зазвучит, неженатый читатель тоже захочет создать семью!..
— Нет.
— Я вам такие идеи подкидываю, и хоть бы спасибо!.. Тогда так: если про любовь не будет, не стану дальше читать.
— Хорошо… Пойдем на взаимные уступки: у Леночки будет любовь с хорватом.
— Да отчего же с хорватом?!
— Ну, тогда с сербом. Но эта моя уступка — последняя. Не хотите читать дальше — отдайте мою книгу!
— Как?! Еще ведь про Клеопатру не было!.. Но все-таки: почему же с сербом?!
— Вот читатель пошел!.. Поймите же, это только вы можете позволить себе спрашивать все что угодно. Я же нахожусь в положении фокусника: чтобы показать фокус, нужно иметь определенный набор предметов — коробочки и ящички с двойным дном, потайные карманы, ловкие руки, — иначе фокус не удастся. Я хочу понять для себя, в чем же смысл жизни. Если у меня не будет теории относительности, постулатов буддизма, серба — ответа не получится, все развалится.
— Давайте-ка лучше про Леночку с сербом.
— Вы уже согласны на серба?
— Да хоть на черта, лишь бы про любовь!
Петр… Какое прекрасное имя (звезда в небе изменила цвет). Вам… вам тоже нравится? Вы хотите, чтобы я рассказала? Вы хотите услышать о человеке, которого звали Петр? Что ж…
Он был громадного роста, с длинными, темными, чудесными волосами. Усы у него, конечно, тоже были. Он был царь. Я рассказываю вам о нашем царе, Петре Первом (звезда побагровела). Это был великий человек! Денно и нощно заботился он о славе отечества, повсеместно насаждая культуру! В Эрмитаже есть специальный зал, посвященный его памяти, и там — люстра, изготовленная им собственноручно!.. Узнав, что в Риме при раскопках найдена статуя Афродиты, он дал указ немедленно купить ее и отправить в Петербург… (отчего же я говорю все быстрее и быстрее?! Звезда стала совсем черной…) Не улетайте! Я согласна! Я расскажу! Раз уж так получилось, я расскажу… У одного итальянца сказано: «Я, писавший лишь по той причине, что печальное время не позволяло мне действовать…» Я буду рассказывать лишь по той причине, что нет другого выхода. «Пред нашим представленьем мы просим со смиреньем…» Предупреждаю, что говорить буду путано — это свойственно мне. Мало того, сбиваясь с пути, буду увязать в словесных дебрях, и вы должны будете давать это понять, не стесняясь (мне, как одному из главных рассказывающих лиц, а иногда даже замешанному во всей этой истории, трудно разобраться, что здесь важно и что — не очень. Нельзя допускать, чтоб сухой, упавший с дерева листок имел такой же вес, как слово, взгляд, дело).
В моей истории не ищите поучительного. Поучения скучны. Я буду рассказывать о том, что меня волнует, не поучая, но ища сочувствия. Моя история называется «Сказка о красной карете». Слушайте и будьте готовы к тому, что я обязательно перепутаю эпизоды, забуду важные детали, перевру конец. Одно могу утверждать смело: нечто подобное когда-то было, пусть не со мной и не совсем так.
Жила-была девушка…
— А как ее звали?
— Лена. Елена. Елена Владимировна. Имя было у нее как музыка…
— А на какие средства она жила?
— Окончила институт и работала.
— Кем?
— Золушкой.
— Сейчас таких работ не бывает!
— В другом смысле: очень плохо она работала! Как будто золу из печки выгребала. А люди рядом с ней не догадывались, кто она, и думали, что это обыкновенный инженер. Но хватит о Елене Владимировне. Цвет волос или глаз ничего не изменит. Звали ее хорошо, а работала она плохо. Души в свою работу она не вкладывала — вот суть. А цвет глаз — что он может изменить?!
