— Примерно.

— Тогда, если хотите, я надолго избавлю вас от врагов.

— Очень хочу!

Внезапно боевой клич краснокожих раздался снова, но на этот раз еще громче, еще ужаснее.

— Ах, теперь уже поздно! — вскричала незнакомка с грустью. — Нам остается одно — мужественно умереть.

— Так умрем с Богом! — вскричал Джон Брайт. — Но сперва надо убить как можно больше проклятых язычников. Ну, ребята, ура в честь дядюшки Сэма!3

— Ура-а! — подхватили его товарищи, размахивая оружием.

Краснокожие ответили на этот вызов воплем ярости, и завязался бой.

Но на этот раз он грозил быть более ожесточенным.

Вскочив на ноги и испустив свой страшный боевой клич, индейцы немедленно рассыпались по равнине, припали к земле и тихо поползли по направлению к лагерю.

Когда им попадался на дороге ствол дерева или куст, за которым можно было прикрыться, они останавливались, чтобы пустить в неприятеля стрелу или пулю.

Эта новая тактика врагов ставила американцев в тупик, их пули почти не попадали в противников, чьи фигуры, к несчастью, совсем растворялись во мраке. Кроме того, краснокожие со свойственной индейцам хитростью так искусно колыхали высокую траву, что переселенцы, обманутые этими признаками, не знали, куда целить.

— Мы погибли! — вскричал Джон Брайт в порыве отчаяния.

— Положение действительно опасно, но унывать не следует, — возразила незнакомка. — Нам остается одна надежда — правда, довольно слабая; я попробую это средство, когда настанет время. Постараемся устоять в рукопашной схватке.

— Гм! Вот этот дьявол, по крайней мере, далеко не уйдет, — заметил переселенец, прицеливаясь.

Черноногий воин, голова которого на мгновение высунулась из высокой травы, упал наземь с черепом, пробитым пулей американца.

Внезапно краснокожие вскочили на ноги и с яростным ревом ринулись на укрепление.

Американцы ожидали их без страха.

Залп в упор встретил индейцев, и враги схватились врукопашную.

Стоя за своим укреплением и обороняясь винтовкой, как палицей, американцы разили каждого, кто пытался подойти к ним ближе, чем на расстояние руки. Что-то особенно мрачное было в этом сражении среди ночной тишины, прерываемой только стоном раненых; американцы дрались молча.

Вдруг, в ту минуту, когда переселенцы, подавленные числом врагов, невольно отступили, незнакомка вскочила на укрепление с факелом в руке и испустила такой дикий крик, что сражающиеся оцепенели.

Свет факела отражался на лице женщины и придавал ему страшное выражение; она высоко подняла голову и, повелительно протянув руку, вскричала пронзительным голосом:

— Назад, демоны!

Услышав этот страшный голос, краснокожие с минуту оставались неподвижны, точно окаменели, потом вдруг повернулись и стремглав пустились бежать вниз с холма, толкая друг друга и явно обезумев от страха.

Заинтригованные этой невероятной сценой, американцы с радостью перевели дух. Они были спасены.

Их спасло чудо!

Они бросились к своей спасительнице, чтобы отблагодарить ее, но незнакомки нигде не было.

Она скрылась!

Напрасно американцы искали ее повсюду, они не могли понять, куда женщина пропала; она точно вдруг сделалась невидимой.

Факел, который она держала в руках, лежал на земле и еще дымился. Это был единственный след, оставленный ею в лагере переселенцев.

Джон Брайт и его спутники терялись в догадках на ее счет, перевязывая свои раны как умели, когда жена и дочь переселенца вдруг появились среди лагеря.

Джон Брайт бросился к ним навстречу.

— Какая неосторожность! — вскричал он. — Зачем вы покинули убежище, несмотря на все предостережения?

Жена взглянула на него с удивлением.

— Мы пришли потому, что нас известила незнакомая женщина, которая оказала нам столько услуг, — возразила она.

— Как! — вскричал Джон Брайт. — Стало быть, вы видели ее?

— Конечно, видели. Несколько минут тому назад она приходила к нам. Мы были полумертвые от страха; шум сражения доносился до нас, но мы не знали, что происходит. Успокоив нас, что все кончено и нам нечего больше бояться, она сказала, что мы можем, если хотим, вернуться к вам.

— А что же сделала она?

— Она привела нас сюда и, несмотря на все наши убеждения, тотчас ушла, говоря, что мы не нуждаемся более в ней, ее присутствие бесполезно для нас, а между тем она вынуждена удалиться по очень важным причинам.

Переселенец рассказал жене и дочери со всеми подробностями, что случилось и чем они обязаны этой странной женщине.

Они слушали его рассказ с величайшим вниманием, не зная, чем объяснить поступки этого загадочного существа, в высшей степени возбуждавшего их любопытство.

К несчастью, странное бегство незнакомки отнюдь не указывало на то, что та стремилась завязать с ними дружеские отношения. Когда переселенцы перебрали все возможные догадки по поводу случившегося, они были вынуждены примириться с неизвестностью и предоставить времени снять покров с этой тайны.

Жизнь в прерии оставляет мало времени на размышления и объяснения; дело преобладает надо всем. Приходится постоянно думать о своей безопасности. Итак, не теряя больше ни минуты на разгадку тайны, по-видимому непроницаемой, Джон Брайт принялся старательно заделывать бреши в укреплении и еще тщательнее ограждать свой лагерь, насколько было возможно, сваливая у заграждения все предметы, какие находились у него под рукой.

Покончив с этой работой, переселенец занялся скотом, перегнав животных на место, где их не могли достать пули, и окружив изгородью из переплетенных ветвей.

Когда Джон Брайт вошел в этот загон, устроенный на скорую руку, он вскрикнул от изумления, а вслед за тем взвыл от бешенства.

На его крики прибежали слуги и сын.

Лошади и половина быков исчезли.

Индейцы увели их во время боя; шум схватки, разумеется, заглушил топот угнанного скота.

Вероятно, только вмешательство незнакомки, вселившей ужас в индейцев, помешало грабителям увести весь скот.

Потеря, понесенная переселенцами, была громадной. Хоть они и не лишились всего своего скота, однако то, что у них отняли, ставило их в невозможность продолжать путь.