Охотники были поражены его дерзостью и пришли к заключению, что он придумал какую-нибудь ловушку и только потому решился на такой важный и опасный шаг.

Они прекрасно понимали, что им не удалось бы захватить его, если бы он сам не пожелал этого. Он сумел так ловко скрыть свой след, нашел такое недоступное убежище, что до сих пор даже индейцы, несмотря на всю свою опытность, не могли найти его.

Зачем же отдался он в руки самых злейших своих врагов? Что побудило его поступить так неосторожно?

Вот какие вопросы занимали охотников, в то время как они смотрели на Уактено с тем любопытством и даже сочувствием, которое невольно возбуждает к себе и безнравственный человек, совершивший какой-нибудь смелый поступок.

— Так как вы отдались нам, — начал после небольшой паузы Чистое Сердце, — то вы, конечно, не откажетесь ответить на вопросы, которые мы сочтем нужным предложить вам?

Загадочная улыбка показалась на тонких, бледных губах бандита.

— Я не только не откажусь отвечать на них, — сказал он, — но, если позволите, сам расскажу вам все. Это объяснит многое, что теперь, вероятно, кажется вам непонятным.

Шепот удивления пробежал по рядам охотников, которые подошли ближе и внимательно слушали Уактено.

Во всем этом было что-то странное, представлявшее глубокий интерес.

— Говорите, — отвечал Чистое Сердце. — Мы слушаем вас.

Уактено поклонился и в шутливом тоне рассказал о том, как ему удалось захватить лагерь.

— Мы недурно разыграли свою игру. Не правда ли, господа? — сказал он. — Вы как знатоки этого дела не можете не согласиться со мной и, наверное, в душе одобряете меня. Но есть еще кое-что, чего вы не знаете и что я сию минуту объясню вам. Меня совсем не прельщали богатства мексиканского генерала — у меня была другая цель. Я хотел похитить донну Люцию. От самой Мексики следовал я за отрядом ее дяди и подкупил его проводника, Болтуна. Золото и драгоценности я решил предоставить моим товарищам: мне нужна была только девушка.

— Но ведь вы, насколько мне кажется, не достигли своей цели? — иронически спросил Весельчак.

— Вы полагаете? — спокойно проговорил Уактено. — Впрочем, отчасти вы правы: на этот раз мне не удалось. Но ведь не все еще кончено. Может быть, впоследствии я буду счастливее.

— И вы осмеливаетесь говорить нам о своем гнусном плане! — воскликнул Чистое Сердце. — Не забывайте, что вы теперь не в своей берлоге, с бандитами, что вас окружают полтораста лучших стрелков прерий! С вашей стороны это или большая неосторожность, или страшная дерзость!

— Ну, опасность еще не так велика. Вы знаете, что меня довольно-таки трудно испугать. Оставим же все эти угрозы и потолкуем, как люди благоразумные.

— Все мы — охотники, трапперы и индейские воины, собравшиеся в этой пещере, имеем право, для общей безопасности, применить к вам известный закон прерий. Он говорит: «око за око, зуб за зуб». Вы обвиняетесь в грабеже, убийстве и намерении похитить молодую девушку. Вы сами сознались в этом. Что можете вы сказать в свое оправдание?

— Всему свой черед, Чистое Сердце. В свое время мы займемся и этим, а теперь позвольте мне договорить то, что я начал. Не беспокойтесь — это отнимет всего несколько минут; а потом я сам вернусь к вопросу, по-видимому, так глубоко интересующему вас, и вы займете место судьи, которое самовольно захватили.

— Закон, на который я указывал, дан самим Богом, — отвечал Чистое Сердце.

— Все порядочные люди должны истреблять хищных животных, попадающихся им на пути.

— Однако это не особенно лестное сравнение, — спокойно заметил Уактено. — Но я не особенно щекотлив и не стану обижаться. Ну что же? Позволите вы мне продолжать?

— Говорите, и кончим скорее.

— Именно этого-то я и желаю. Итак, в здешнем мире каждый по-своему понимает счастье: одни — слишком широко, другие — более узко. Я, со своей стороны, всегда мечтал уехать отсюда через несколько лет, поселиться в одной из чудных мексиканских провинций и жить не роскошно, но в довольстве. Как видите, я не честолюбив. Несколько месяцев тому назад, благодаря моей смелости и ловкости, мне удалось закончить очень удачно здесь, в прериях, кое-какие довольно выгодные дела. Я получил кругленькую сумму и, по своему обыкновению, решил увеличить ее при помощи процентов, для того, чтобы впоследствии иметь возможность устроить свою жизнь именно так, как я говорил. Я отправился в Мексику, отдал капитал одному пользующемуся общим уважением французскому банкиру, и притом на самых выгодных для меня условиях.

— К чему вся эта болтовня? — нетерпеливо прервал его Чистое Сердце. — Смеетесь вы, что ли, над нами?

— Нисколько. В Мексике я случайно увидал донну Люцию и даже оказал ей услугу.

— Вы? — гневно крикнул Чистое Сердце.

— А почему бы нет? Мне удалось спасти донну Люцию от бандитов, которые напали на нее в то время, как она возвращалась домой со своей дуэньей. И с первого же взгляда я безумно полюбил ее.

— Нет, это выше сил человеческих! — воскликнул Чистое Сердце, вспыхнув от гнева. — О такой девушке как донна Люция, следует говорить не иначе как с самым глубоким уважением. Я не позволю оскорблять ее!

— Я придерживаюсь как раз того же мнения, — насмешливо отвечал Уактено. — Итак, я горячо полюбил донну Люцию и, наведя справки, узнал, кто она; услыхал и о путешествии, задуманном ее дядей. Тогда я решил похитить ее. Положим, мой план не удался, но смею вас уверить, что я еще не окончательно отказался от него.

— Мы постараемся принять относительно этого свои меры.

— Сделайте одолжение, принимайте, если можете.

— Теперь, надеюсь, вы кончили?

— Еще не совсем. Мне нужно сказать всего несколько слов, но для этого необходимо присутствие донны Люции. От нее одной зависит все.

— Я не понимаю вас.

— В этом и нет никакой надобности. Но можете успокоиться, Чистое Сердце: через несколько минут вы узнаете, в чем дело.

В продолжение этого разговора Уактено ни на минуту не потерял самообладания и присутствия духа. Он говорил шутливым тоном, насмешливо улыбался и держал себя необыкновенно свободно.

Никто не подумал бы, что это пленник, которого собираются расстрелять. Он казался скорее гостем, пришедшим навестить своих добрых знакомых и поболтать с ними. Охотники снова отошли в сторону и стали совещаться, а он вынул сигаретку и спокойно закурил ее.