– Сомневаюсь.

Свежий ветер дул ей в лицо, играл ее волосами, и Ребекка Фриск, глядя на волны, довольно улыбалась. Когда наступит утро, она испытает настоящее наслаждение, медленно разрезая Сэйбла Кича на куски и скармливая их моллюскам-лягушкам. Наслаждение будет неполным из-за того, что Кич давно не чувствовал боли, впрочем, для удовлетворения этой потребности найдутся другие жертвы. Возможно, у Кича был партнер, с которым его связывали тесные отношения. Если нет, придется заняться членами команды судна. Она снова улыбнулась, думая о том, как ей следует поступить. Хуперы необыкновенно выносливы и нечувствительны к боли, следовало нанести достаточно серьезную рану, чтобы все-таки услышать их крик. Но и это обстоятельство давало определенное преимущество – они оставались в живых после обширных и глубоких ран. Что, если выбрать огонь в качестве орудия пытки? Поджариваемый на слабом огне хупер оставался живым в течение нескольких дней.

Фриск стала подсчитывать в уме, сколько раз они с Хупом использовали огонь для пыток, но приятные воспоминания были прерваны.

– Стоп машина! Стоп машина! – закричала стоявшая на носу Сван. – Лево руля! – Она, едва не задев Фриск, подскочила к Драму и попыталась переместить зажатый в его ладони рычаг газа.

Ребекка с интересом наблюдала за лицом капитана, пока батианка безуспешно пыталась разжать его пальцы. Раздался страшный треск, и судно, вздрогнув, остановилось. Торс с криком свалился за борт. Фриск и Сван упали и покатились к борту резко накренившегося судна.

Какое-то огромное существо билось в волнах перед носом судна. Судно качнулось, Фриск услышала топот множества ног, а затем и увидела появившихся на палубе тварей, похожих на плоские диски с бегающими по краю красными глазками.

– Приллы! – закричала она, потом вдруг расхохоталась, достала импульсный пистолет и принялась палить в хищников.

Сван быстро встала на корточки и достала оружие. Когда все сидевшие на леере приллы были сбиты выстрелами в море, она отпрыгнула к стене надстройки и посмотрела вниз. На спине огромной пиявки извивалось раздираемое приллами на куски человеческое тело. Одной из тварей удалось вспороть человеку живот и выпустить кишки. Еще три прилла дрались над оторванной от тела рукой.

– Торс, – прошептала Сван и начала стрелять, но через мгновение уже не понимала, во что целится, потому что куски его тела были разбросаны по всей блестящей спине чудовища.

Судно качнулось еще раз, когда пиявка попыталась оторваться от него.

– В трюме течь! – крикнул с нижней палубы Шиб. Сван услышала панические нотки в его голосе – он терял над собой контроль, после того как моллюск откусил ему пальцы. Она подошла к Фриск и подняла ее на ноги.

– Нам придется включить антигравитационный двигатель.

Хозяйка расхохоталась ей в лицо, и Сван пришлось дать ей пощечину. Фриск мгновенно пришла в себя и ударила батианку в грудь левой рукой так, что та, сломав леер, упала на нижнюю палубу. Некоторое время Сван не могла прийти в себя. «Усилитель?» – подумала она, когда к ней подбежал и помог сесть Шиб. Она прислонилась к его груди, пытаясь восстановить дыхание.

– Мы тонем, – сообщил Шиб, и Сван заметила в его руке пистолет.

– Отправляйся к двигателю, переведи его в антигравитационный режим. У нас нет выбора.

Он кивнул и побежал к люку.

Сван попыталась встать, но не смогла. Вдруг палуба рядом с ее рукой разлетелась на мгновенно вспыхнувшие щепки. Она подняла взгляд на стоявшую рядом с брешью в леере Фриск, ожидая смертельного выстрела. Его не последовало. На палубе появились приллы, и Ребекка стала стрелять в них.

– Совсем обезумела, – пробормотала наемница и поползла к люку.

Она упала в трюм, успев в последний момент схватиться за ступеньку трапа и коснуться ногами накренившейся палубы.

Шиб ждал ее.

– Торс? – спросил он.

– Погиб.

Он кивнул и посмотрел наверх, туда где были слышны крики отчаянно палившей по приллам Фриск.

– Мерзавка должна ответить за это, – сказал он и поднял забинтованную руку. – И за это – тоже.

– Четыре кило прадорской алмазной породы, забыл? Сначала получаем то, что заработали, потом разбираемся с ней.

Шиб снова кивнул, но мысли его явно были заняты другим.

Сван посмотрела в сторону носа судна, где в трюм рекой лилась вода и трещали доски корпуса.

– Пора запускать двигатель.

Они поспешили по наклонной палубе к двигателю, и Сван задумалась, глядя на пульт управления.

– Другого выхода нет, – поторопил ее Шиб.

– Можем привлечь внимание Блюстителя, а нам это совсем не нужно.

– Лучше, чем плавать в этом море в качестве наживки.

Женщина кивнула и нажала в определенной последовательности кнопки. Судно задрожало, затем стало слышно изменяющееся по тону гудение двигателя, треск и скрежет корпуса судна усилились. Батианка внимательно наблюдала за крепежными болтами, вставленными в киль. Двигатель неминуемо бы пробил верхнюю палубу, если бы они ослабли. Но этого не могло произойти – она сама затягивала болты.

Когда судно поднялось над поверхностью моря примерно на метр, Сван удалось сохранить равновесие и отрегулировать работу двигателя. Вода с шумом выливалась через пробоину в носу.

– Пойдем, определим, насколько сильно мы пострадали.

Она достала из кобуры пистолет и направилась к носу, Шиб последовал за ней буквально в шаге, и ее раздражало его прерывистое от страха дыхание. Раньше он никогда не вел себя подобным образом. Да, следовало осторожно относиться к населявшим эту планету существам, тем не менее они были менее опасны, чем вооруженные люди, с которыми наемникам неоднократно приходилось иметь дело. Фриск неохотно убрала пистолет в кобуру, расправившись, как ей показалось, с последним приллом. Она долго смотрела на воду, размышляя о принятых за последние несколько дней решениях.

– Джей, что со мной происходит? – спросила она.

Но Джея не было рядом, чтобы ответить на ее вопросы, чтобы поддержать ее. Они были так счастливы на Прадоре… Почему он решил оставить ее? Да, иногда она поступала нелогично, но этого следовало ожидать – невозможно прожить вместе столько лет и не встретиться с подобными трудностями.

Джей пришел в ярость, услышав ее мнение о том, что их могут амнистировать и позволят вернуться на Землю. Конечно, при дальнейшем размышлении она поняла, что идея была нелепой, но и его реакция была чрезмерной. Как насмешливо он смотрел на нее:

– Твой извращенный ум родил очередную гениальную мысль, дорогая. Я могу сравнить ее с идеей открыть галерею на Цирцее. Неужели ты хоть на одну секунду усомнилась в том, что ЦСБЗ прекратила нас искать? Неужели тебе хоть на одну секунду показалось, что мы можем свободно перемещаться в контролируемом Правительством пространстве, не опасаясь быть пойманными, а затем – казненными?

– Но, Джей, любимый…

– Я привык получать удовольствие от твоих маленьких прихотей и капризов. Кажется, я перестал получать от них удовольствие, когда ты перестала быть сама собой. Почему ты так поступила? Почему, черт возьми, ты так поступила? Где твое тело, которое так нравилось мне?

– Джей, любимый…

– Не прикасайся ко мне. Ты мне отвратительна. Фриск сдержанно рассмеялась и попыталась выдавить слезы из глаз, в глубине души понимая, что сходит с ума. Слишком долго она жила в не принадлежащем ей теле, среди врагов, видела множество ужасных событий и часто сама становилась их причиной…

Просто ее жизнь оказалась чересчур длинной.

Джанер перешагнул через выбитую дверь и вошел в каюту. Наклонившись, он поднял кресло, к которому был привязан Кич, потом перенес его к стоявшему в нише письменному столу. Он сел и принялся рассматривать два запечатанных флакона, установленных в закрепленной на столе стойке. В каждом флаконе было несколько красных ромбовидных кристаллов под слоем прозрачной жидкости. Он вытащил пробку из одного флакона и поморщился от резкого запаха: прогорклый кофе с примесью чего-то гниющего.