Во дворе Спархок спешился и вошел внутрь. Бритый толстяк с широким красным лицом катил по полу бочонок.

— Найдутся ли у тебя свободные комнаты, приятель? — спросил его Спархок.

— Весь верхний этаж пуст, мой господин, — уважительно ответил толстяк. — Но мое заведение — для простого люда, захотите ли вы остановиться у меня?

— В любом случае это будет лучше, чем ночевать под открытым небом в дождливую ночь.

— Ваша правда, мой господин, да и я буду рад принять у себя таких гостей. В это время года не так уж много посетителей. Если бы не пивной зал, я бы давно разорился. Этот бочонок я качу как раз туда.

— Есть там сейчас народ?

— Сидит с полдюжины, мой господин. Дело идет вовсю, когда рыбаки возвращаются с озера.

— Нас десятеро, — сообщил ему Спархок. — Так что нам понадобится несколько комнат, и найдется ли у тебя кто-нибудь, кто присмотрит за нашими лошадьми?

— Мой сын позаботится об этом, сэр Рыцарь.

— Скажи ему, чтобы был осторожен с большим чалым жеребцом. Он довольно игрив и все время норовит пустить в ход зубы.

— Да, мой господин, я предупрежу его.

— Я позову своих спутников, и мы поднимемся наверх, посмотреть твой свободный этаж. Да, кстати, вели принести бадью, мы долго были в дороге и нам нужно помыться.

— На заднем дворе у меня есть баня, мой господин, хотя ей не так уж часто пользуются.

— Тогда пусть твои люди затопят печь и нагреют воду, а я сейчас вернусь, — сказал Спархок и вышел под дождь.

Комнаты во втором этаже, хотя и несколько пыльные, оказались на удивление уютными. Белье в постелях было чистым и, на первый взгляд, по крайней мере, не давало приюта клопам и прочей живности. В одной стороне этажа имелась большая общая комната.

— Совсем неплохо, — сказала Сефрения, оглядываясь.

— Тут есть еще и баня, — сообщил Спархок.

— О, это просто чудо, — счастливо вздохнула она.

— Иди первая, Сефрения.

— О, нет, дорогой, я не хочу, чтобы меня подгоняли. Вы, господа, идите вперед, — фыркнула Сефрения. — И не бойтесь использовать мыло, побольше мыла. И не забудьте помыть головы.

— После бани, я думаю нам стоит одеться в обычную одежду, — предложил Спархок остальным. — Нам придется расспрашивать здешних людей, а вид доспехов всегда отпугивает.

Пятеро рыцарей сняли свои доспехи, прихватили свою обычную одежду, и вместе с Кьюриком, Беритом и Телэном спустились на задний двор.

Они мылись в больших деревянных лоханях, и постепенно их охватывало блаженное чувство свежести и чистоты.

— Первый раз я согрелся за всю эту неделю, — сказал Келтэн. — Не пора ли теперь заглянуть в пивной зал?

Телэну было поручено перенести наверх их грязную одежду и он был очень сердит по этому поводу.

— не корчи рожи, — сказал ему Кьюрик. — В любом случае, в пивную ты с нами не пойдешь. Я обещал это твоей матери. Скажи Сефрении, что она с Флют могут теперь идти. И посторожи дверь, пока они будут мыться.

— Но я хочу есть.

Кьюрик угрожающе взялся за ремень.

— Ну, ладно, ладно, не надо так распаляться, — сказал мальчик и побежал наверх по ступеням.

В пивном зале было сумрачно и дымно, а на полу опилки смешивались с серебристой рыбьей чешуей. Рыцари с Кьюриком и Беритом тихо вошли и сели за свободный стол.

— Эй, мы хотим пива, — крикнул Келтэн подавальщице. — Много пива!

— Не перестарайтесь, — прошептал Спархок. — Больно ты тяжел, неохота тащить тебя потом вверх по лестнице.

— Не бойся, друг мой, — ответил Келтэн. — Я прожил в Лэморканде десять лет и еще не разу не был пьян от здешнего пива.

Женщина, принесшая им пиво, была типичная лэморкандка: светловолосая, широкобедрая, с обширной грудью. На ней была короткая крестьянская блуза и юбка из тяжелой красной ткани. Она подошла, стуча по полу грубыми деревянными башмаками и глуповато хихикая. Пиво было разлито в огромные деревянные кружки.

— Эй, милка, не спеши уходить, — сказал Келтэн, осушив залпом свою кружку. — Ну-ка, наполни ее снова, — он шлепнул ее по заду. Подавальщица рассмеялась и поспешила к стойке.

— Он что, всегда такой? — спросил Тиниэн Спархока.

— Всякий раз, когда есть возможность.

— Ну вот, — возгласил Келтэн на всю комнату, — я все же ставлю серебряную полукрону, что битва никогда не заходила так далеко на север.

— А я ставлю две, что заходила! — проревел Тиниэн, подхватывая хитрость.

Бевьер озадаченно посмотрел на них, но потом, догадавшись, в чем дело, вступил в разговор:

— Я думаю, узнать будет нетрудно, наверняка кто-нибудь здесь может нам подсказать.

Улэф отодвинул свой табурет и встал. Треснув огромным кулаком по столу, он обратил на себя внимание.

— Господа, — воззвал он к другим посетителям пивной. — Два моих друга спорят уже два часа, и поставили немалые деньги на кон. Говоря откровенно, они мне уже порядочно надоели, — Улэф усмехнулся. — Может быть кто-то из вас разрешит этот спор, и даст, наконец, отдых моим ушам? Дошла досюда битва пять столетий назад или нет? — он указал на Келтэна. — Вот этот, с пивной пеной на подбородке, говорит, что битва не заходила так далеко на север, а этот, круглолицый, говорит, что заходила. Кто из них прав?

Наступила тишина, потом розовощекий седой старик прошаркал через комнату к их столу. Румянец его был вызван, видимо, пивом, и вблизи стало видно, что голова его трясется на тонкой шее, а одет он в какую-то рванину.

— Я думаю, что смогу разрешить ваш спор, господа, — прошамкал он. — Мой дед рассказывал мне немного чего об этой самой битве.

— Дорогуша, принеси-ка этому малому кружечку пива, — сказал Келтэн, подмигивая подавальщице.

— Келтэн, — прикрикнул Кьюрик. — Держи руки подальше от ее задницы.

— Но я просто по дружески…

— Так вот это у тебя называется, хмм.

Раскрасневшаяся девица снова отправилась за пивом, не забывая при этом стоить глазки Келтэну.

— Быстро ты заводишь себе подружек, — сухо сказал Улэф. — Но не пытайся извлечь из этого преимущество на людях, — он взглянул на старика, — ну, присаживайся, старый хрыч.

— Спасибо, хозяин. Я по вашему лицу понял, что вы из Северной Талесии, — старик присел на скамью.

— Ты понятлив, — похвалил его Улэф. — Так что же тебе рассказывал твой дед?

— Ну-у, припоминается мне, что он, что он говорил мне… — старец замолчал, жадными глазами наблюдая за подавальщицей, принесшей ему пиво. — Спасибо, Нима, — сказал он.

Девица улыбнулась, подталкивая пышным бедром Келтэна.

— Как ты насчет… — она подмигнула и наклонилась к нему.

Келтэн неожиданно покраснел.

— А-аа, да, прекрасно, дорогуша, — запинаясь проговорил он. Ее прямота застала Келтэна врасплох.

— Ты дашь мне знать, когда тебе захочется, — заявила Нима. — Все, что хочешь, я все время здесь.

— Нуу, сейчас я занят, — сказал Келтэн, — может быть, потом, позднее.

Тиниэн и Улэф обменялись взглядом и усмехнулись.

— Вы, северяне, смотрите на мир немного по другому, чем ты, — смущенно сказал Бевьер.

— Ты хочешь получить несколько уроков? — спросил Улэф.

Бевьер покраснел.

— Он хороший малый, — широко ухмыльнулся Улэф, хлопая Бевьера по плечу. — Нам пришлось бы долго держать его подальше от Арсиума, чтобы они смогли немного испортить его. Бевьер, дорогой брат, ты слишком церемонен. Постарайся немного освободиться.

Спархок посмотрел через стол и беззубого старого лэморкандца.

— Так скажешь ты наконец что-нибудь, старик? Заходила битва так далеко на север или нет?

— О, да, конечно, так и было, господин, — прошамкал старик. — И даже дальше, как говорят. Дед говорил, что сражение доходило аж до самой Пелозии. Целая армия талесианцев проходила с верхнего конца озера и с тылу напали на земохов, только вот земохов было гораздо больше. Ну вот, господа, земохам пришлось малость отступить. Да-аа, — он отхлебнул из своей кружки. — Да, сэр, потом земохи опять начали наседать, их ведь было много более, и битва чуть было не кончилась их победой, но потом на лодках с севера приплыли еще талесианцы и так всыпали… — старик поглядел на Улэф. — У вас, талесианцев крутой характер.