Необходимо, конечно, проконтролировать, чтобы такой подход не гипертрофировался, чтобы сохранялась пропорция между различными подходами, чтобы ничего не выпадало. Все методы обучения должны быть направлены на более глубокое понимание смысла изучаемого; дети не должны выполнять задание механически; оно не должно быть слишком сложным и требующим 6ольших затрат времени.
В соответствующих классах можно начинать чтение Библии, особенно Нового Завета. Дети лучше узнают Писание, если научатся находить те места, которые читаются на службе, к которой они пойдут.
Очевидно, что празднование церковных праздников (за исключением Рождества и Пасхи) в нашем обществе постепенно сходит на нет. Исчезает чувство радости, возникающее в праздничные дни. Джонни не понимает, почему тот факт, что Иисус Христос поднялся на гору и говорил с Моисеем и Илией, должен вызывать у него счастливое и радостное настроение. Дети младшего возраста могут почувствовать в службе что–то необычное, если в храме происходит освящение и раздача плодов, но детей старшего возраста это событие не волнует. У них дома каждый день едят фрукты и без освящения. Поэтому важно готовить детей к праздникам, объяснять их значение — не только как воспоминания о давно прошедшем событии, но как события, важного для нас и сегодня. Эти объяснения должны учитывать реалистическое мышление детей этого возраста. О Сретении можно говорить, как о встрече Ветхого и Нового Заветов,, но для детей эта встреча может представлять лишь чисто теоретический интерес. Можно поговорить о почитании старости и ее даров: мудрости, преданности, надежды и веры, о том, что дают нам старики. Можно пробудить в детях более глубокое понимание личности Девы Марии — юной Матери, которая в минуту радости без страха выслушала слова: «Тебе самой меч пронзит душу». Наверное, есть и другие важные аспекты, которые можно раскрыть в беседе. Проводить такие уроки лучше загодя, задолго до наступления праздника, чтобы дети знали, что он означает.
Хотя с детьми этого возраста легче общаться на интеллектуальном уровне, намного труднее проникнуть в их внутреннюю духовную и нравственную жизнь. Отчасти это объясняется тем, что они научились быть такими, какими их хотят видеть взрослые. Если им нравится взрослый — священник, учитель, друг — они стараются порадовать его правильным ответом или действием, заслуживающим одобрения. Но не все их действия и эмоции верно отражают внутреннее состояние.
Дети не хотят проявлять своих чувств отчасти потому, что взрослые редко способны их понять, отчасти потому, что сами не уверены в своих мыслях и чувствах, и особенно в первопричинах своих чувств. Я однажды наблюдала переживания двух девочек — десяти и двенадцати лет — в ночь, когда у них родился маленький братик. Они были возбуждены, счастливы — и все же плакали. После бессонной ночи старшая девочка, целиком уйдя в себя, замерев, наблюдала восход солнца, хотя и не могла объяснить, что и почему она чувствует.
Другая трудность состоит в том, что дети менее сентиментальны, чем взрослые, и у них появляется специфическое чувство юмора, которое может довести до отчаяния самого благожелательного учителя. Мне запомнилась пожилая и не очень опытная преподавательница, которую доводили до слез иронические замечания умного мальчика одиннадцати лет. Весь класс — дети в целом добрые и воспитанные — находил это смешным. Они спустя несколько лет вспоминали, как было «смешно». Бывает, что учитель рассказывает историю, рассчитанную на сочувственный и благоговейный отклик детей, и вдруг неожиданная мелкая деталь может показаться им смешной до коликов.
Мне кажется, что у детей этого возраста мы призваны принимать на веру существование внутреннего духовного и нравственного мира. Мы знаем, что он есть, знаем его предназначение, знаем, что он развивается собственными, порою загадочными путями. Важно уважать и его, и его проявления, даже если они представляются нам загадочными. Воздействовать на формирование этого мира мы можем повествованиями из Священного Писания, историческими, из жизни святых или современности. Можно использовать вопросы и беседы, в которых затрагиваются проблемы, помогающие им выработать более глубокую и гармоническую точку зрения на мир. Но что на самом деле усваивают дети, остается сокрытым от нас.
Поскольку дети этого возраста достигли определенной степени зрелости и независимости, их церковную жизнь важно обогащать. Я бы назвала «опытом общинной жизни» летние приходские лагеря, праздники и паломничества. Они на практике помогают узнать, что такое человеческие взаимоотношения и общая ответственность. Хотя дети еще не могут сами планировать и организовывать подобные мероприятия, они с удовольствием принимают в них участие, и это значительно расширяет и углубляет их жизненный опыт.
Подростковый возраст: от 13 до 16 лет
Подростковый возраст — период между детством и зрелостью. Потенциальные умственные возможности в этом возрасте вполне равны возможностям взрослых. Подростки стремительно меняются в физиологическом плане, а это вызывает неловкость в движениях, эмоциональную неуравновешенность, повышенную рефлексию.
Одна из главных особенностей этого возраста — чувствительность и неудовлетворенность. Подростки недовольны собой, своей семьей, собственной внешностью (отсюда увлечения экстравагантными модами) Им не нравится комната, и они пытаются обставить ее самым нелепым образом Они не удовлетворены школой: учебниками, оценками, учителями, экзаменами Если у них нет особых талантов, особых интеллектуальных запросов и способностей (а все это встречается очень редко), то они пресыщены системой формального обучения. Они недовольны взрослыми — родителями, учителями, взрослыми в целом — «потому что они нас не понимают» и особенно «потому что они нам не доверяют». Они не понимают, что большинство любящих родителей просто не может «доверять» суждениям и мудрости подростков, входящих в новый и незнакомый мир, о котором у них нет ни малейшего представления и в котором родители могут оказать им лишь незначительную поддержку. Подростки не доверяют родителям, их суждениям и мнениям. Это период взаимного недоверия.
Подростки проходят период болезненного неудовлетворения общественной жизнью. Прежние развлечения более не веселят. Семейные праздники утратили свое очарование. Вечеринки скучны и «не удаются», потому что подростки или никак не могут наладить отношения друг с другом, или слишком развязны, и тогда идут в ход наркотики, вино, беспорядочные половые сношения; не потому, что подростки особенно к этому склонны, — просто они жаждут испробовать новые пути. В самых счастливых семьях подростки сохраняют привязанность к родным, но при этом болезненно переживают внутренний конфликт между семьей и теми социальными отношениями, которые завязываются в этом возрасте.
Эти особенности часто кажутся негативными и мучительными, но они — часть позитивного процесса. Подростки пытаются познать себя, выяснить, какие отношения их связывают с другими — взрослыми, ровесниками, со своим или противоположным полом.
Открытие своего «я» рождает вопросы: «Что я думаю?», «Что я чувствую?» — и более общий: «Кто я?» В детстве мечтаешь стать балериной, космонавтом или чемпионом. Теперь необходимо доказать себе и окружающим, кто ты на самом деле. «Действительно ли у меня замечательный голос?», «Могу ли я стать гениальной артисткой?», «Есть ли у меня задатки великого ученого?», «Выйдет ли из меня футбольная звезда?» Поэтому подросток чрезмерно чувствителен к критике, которая может и обескуражить его, и заставить проявить свои таланты.
Молодые люди познают себя в процессе отношений с другими людьми. Это всегда двусторонний процесс. Как относится ко мне священник, родители, учителя — и как отношусь к ним я? Меня воспринимают неверно, потому что взрослые видят меня не таким, каков я есть сегодня, — то есть почти взрослым, — а таким, каков был вчера и позавчера, — маленьким ребенком. В этот период серьезному испытанию подвергается любовь родителей и детей друг к другу. Если родители любят своего ребенка не эгоистично, не собственнически, если они всегда радуются его росту, то их любовь легко переживает этот сложный период поиска и испытаний. Но это требует терпения и понимания.
