Дверь камеры открылась, впуская тусклый свет коридора и разгоняя мою тьму. Вошедшие, все те же двое мужиков, сняли меня с крюка, и, разрезав путы, понесли меня по коридору. Свернув несколько раз, они приволокли мое одеревеневшее тело в огромную ванную комнату. Там уже ждали.

- В воду его. Он сейчас будет отходить, - проговорил мужчина лет шестидесяти на вид, в длинной синей рясе, и обращался он к моим мучителям. Меня не положили, а кинули в ванну, вернее мини бассейн, а водичка -то ледяная. И тут меня накрыло. Я думал, что знаю, что такое боль, но оказалось - нет.

В занемевшие конечности стала поступать кровь, а мышцы выкручиваться. Я орал не стесняясь, даже матом ругаться не мог. Дедок в рясе, взял колбу с зеленой жидкостью и вылил в воду. Появилась пена и вода окрасилась в розовый цвет, следом за этой склянкой последовали еще три, он вливал в воду жидкости, что-то при этом бурча.

Боль стала проходить, а руки и ноги начали согреваться, даже в холодной воде. Не знаю, что именно помогло, но я так расслабился, что почувствовал как скользнул под воду, совершенно не стараясь двигаться.

В себя пришел уже на своей кровати в опостылевшей камере. Я просто открыл глаза и уставился в потолок. Двигаться и думать не хотелось. В какой-то прострации разглядывал рисунок из трещинок, как паутина оплетающих темный потолок моей тюрьмы. Дураком я себя никогда не считал, и после подобного урока, понял, что выбора нет. И как бы я не относился к мальчишкам-шлюхам пренебрежительно, сам стану ничуть не лучше. И прав Свит, буду подставлять задницу, чтобы получить эти проклятые привилегии…

- Я не сломаюсь, я прогнусь, - произнес я, словно внушая себе.

- Гнуться тебе придется постоянно, - заговорил появившийся чернявый, но без и тени иронии. Я даже не вздрогнул, от его неожиданного появления. Как пялился в потолок, так и продолжал.

- Наказание у тебя было легкое. Всего-то чуть отшлепали, да сутки повисел на крюке, причем не вниз головой. Так, что не хнычь, - я почувствовал, как под его тяжестью просела кровать.

- А как еще наказывают? - сухо, но спокойно спросил я.

- Тебя боялись попортить, Мадам надеется хорошо продать. Но на будущее, больше не делай таких оплошностей. Слов на ветер она не бросает.

- Я понял - безжизненно ответил я, продолжая вести взглядом рисунок из трещинок на потолке. - Как наказывают тех, кто здесь работает?

- Зачем тебе? - тихо спросил немного охрипшим голосом чернявый. - Поверь, это неприятно даже слышать, не то, что видеть, а уж чувствовать…

- Я должен понять, что мне грозит. Неизвестность пугает больше, - я повернул голову к парню и посмотрел на него в упор.

- Твои глаза… - вздрогнул он.

- Что с ними? - мне было все равно.

- Цвет остался прежним, сиреневым, но зрачок стал вертикальным и узким, как у кошки. Ты оборотень?! - отпрыгнул от меня паренек.

- Не знаю. - Я снова перевел взгляд на потолок, не делая никаких движений. - Я потерялся, и сам не знаю кто я. Но я не один.

И в груди потеплело, после этих слов.

- Не хочу, чтобы кто-то знал, что с моими глазами.

- Но это заметно! - возразил чернявый.

- А сейчас? - я снова посмотрел на него.

- Если бы не видел до этого, подумал, что померещилось, - шокировано вглядываясь в мои глаза, ответил чернявый. - Они нормальные, как и раньше были, только знаешь, такого уверенного взгляда не бывает у рабов. Смотри лучше в пол, когда будешь с кем разговаривать. Это тебе мой совет.

- Спасибо, - чуть улыбнулся я. - А ты не плохой парень. Мы еще, глядишь, и подружимся?

- Я не против. - Улыбнулся он мне, первый раз, действительно открыто и светло.

- Тэре, - протянул я руку для рукопожатия.

- Лен.

- Послушай, - склонился он к моему уху и очень быстро зашептал.- Никому не говори, что ты оборотень. Иначе тебе поменяют ошейник. Вы при превращении рвете рабские ошейники на раз, поэтому молчи, будет лишний шанс сбежать.

- Спасибо, - от всего сердца одними губами поблагодарил я, но он всю глубину моей признательности прочитал по моим глазам и грустно улыбнувшись, кивнул.

- Ну, что, больной, начнем урок? - уже нормальным голосом спросил он.

- С удовольствием, - я присел и поудобнее замотался в одеяло.

4 глава.

- Игрушки я не принес сегодня, все же ты еще не совсем здоров.

- Ты серьезно будешь смотреть, как я перед тобой сосу резиновые члены? - ошарашено спросил я.

- Да,- невозмутимый ответ. - Надо обязательно.

- Надо, так надо, - смирился я. - Никогда бы не подумал, что буду сдавать экзамен парню по минету.

- Все бывает в первый раз, - рассмеялся он, да так заразительно, что я его смех подхватил. Минут пять, мы ухахатывались, валяясь на кровати.

- Фух, у меня уже живот болит, - пожаловался я, стараясь сдержаться от нового смешка.

- Давай я тебе расскажу, то, для чего пришел, - прислонясь к спинке кровати, утирая слезы от смеха, сказал Лен.

- Я весь само внимание, - уселся по-турецки, чуть нахмурив брови, - и какая у нас сегодня тема?

- Зоны мужчины, от которых он получает удовольствие.

- Эрогенные, что ли? - переспросил я удивляясь.

- Эрогенные? Я слышал такое название. Ну, да, наверное.

- Так, а что там рассказывать. Каждый раз могут немного меняться, но основные губы, мочка уха, шея, соски и пах, со всеми причиндалами к нему.

- Умен не по годам. - Усмехнулся Лен. - Добавить можно.

Я, расплывшись в улыбке, от похвалы, согласно кивнул.

- Мочку уха можно покусывать при поцелуе, и нашептывать разное, это тоже приятно. НО не забывайся, думай, что шепчешь. Это не твой возлюбленный, а клиент, - Лен проговорил это таким ледяным голосом, что и меня пробрало, заодно и дошло, что я будущий шлюха. - И с поцелуями не лезь, только если клиент сам проявит инициативу. Дальше. Шея, ну ее можно так же полизывать, покусывать и целовать. Если только клиент захочет начать с нежных прикосновений и почувствовать себя "любимым", есть и такие.

Я удивлено посмотрел на своего учителя.

- Начни с небольшого поглаживания лица. Проведи пальцами по бровям, носу, очерти губы, а потом заройся в волосы и перебирай их.

- Действительно, больше похоже на ласку влюбленных, чем на услуги шлюхи, - заметил я.

- Иллюзия присутствует полная. Такие, как правило, приходят, потому что отвергнуты любимыми, но их мало. Чаще без предисловий пользуют и все.

- Так, наверное, даже проще. Все честно, тебе заплатили и поимели, и не приходиться играть в чувства. - Задумавшись, сказал я.

- Да. - Словно я угадал, хотя не должен был, с таким недоумением посмотрел на меня Лен.

- Рассказывай, дальше. - Шутить мне уже не хотелось, понимая, что он пытается привести меня к реалиям этой жизни, где я никто и звать меня никак.

- Для "неженок", мы так зовем, тех, кто просит "любить", запомни, что сзади шея особенно чувствительна, можешь прикасаться кончикам пальцев и даже слегка поцарапать, но так чтобы не болезненно и не щекотно, иначе все настроение испортишь. А недовольство клиента отразится на тебе, в первую очередь. Мадам страшно не любит терять клиентов.

- Продолжай рассказывать, но не думай, что я забыл о своем вопросе насчет наказаний. Я привык, что лучше знать заранее об угрозе, чем трястись в ужасе от своих же собственных фантазий.

- Грудь просто погладить и поиграть с сосками, больше пощипывания, но не перебарщивай. К мазохистам тебя не пустят, если только к садистам.

- Спасибо, перетопчемся, - замахал я руками. - Мне бы и от обыкновенных отвертеться, а тут еще с большими завихрениями. Спасибо, да пронесет меня мимо этих чудес.

- Мадам вряд ли отдаст тебя садисту, те и попортить могут. Если только купит тебя один из них, ну тогда уж, никуда не денешься.

- Лен, давай продолжим лучше про зоны, а? А то меня уже трясти от страха начинает, - жалобно попросил я, на что он только хмыкнул.

- Живот поглаживай от пупка вниз, и для "неженок" можешь, поцеловать пупок. Дальше ты уже знаешь, вчера рассказывал, и как я понял, ты знаешь, что и как. Потом вылизывая и проникая языком ему в… хотя стой, ты вряд ли будешь сверху.