Неожиданно я почувствовал, как поднимаюсь вверх, и, опустив глаза, увидел, что эльфийский воин, схватившись за каблуки моих сапог, приподнимает меня вместе с бревном, которое я все еще держал в руках.

Отчасти от натуги, отчасти от удивления меня стало качать из стороны в сторону. Я едва не потерял равновесия, и эльф вернул меня на твердую землю. Я положил бревно и некоторое время стоял растерянно таращась по сторонам. У меня просто не было слов. Толпившиеся вокруг эльфы весело улыбались.

— Все дело в дереве, Джордан, — мелодичным голоском пропела Колокольчик. — По мере приближения к нему, мы, эльфы, черпаем от него силу и становимся сильнее. Вот почему мы всегда располагаем свои стоянки под кронами эльфийских вязов.

— Ты хочешь сказать, что... — Своего вопроса я не закончил, ибо уже все понял. Эльфы поднимали все большие камни, поскольку, приближаясь к вязу, с каждым шагом становились сильнее. Это был не фокус или обман зрения — они просто показывали, на что способны. У самого подножия вязов сила любого эльфа становилась практически беспредельной. — А женщины, они что, тоже...

— Хочешь, я тебя подниму? — со смехом предложила Колокольчик. — Рядом с вязом мне это ничего не стоит.

Я предпочел сделать вид, будто не расслышал ее предложения:

— Значит, по мере удаления от деревьев эльфы становятся все слабее?

— Так оно и есть, но чем ближе мы к дереву, тем быстрее меняемся и в ту и в другую сторону, чем дальше тем эти перемены менее резки. В любом случае мы достаточно сильны в наших лесах и если не уходим от них очень уж далеко.

— А если на вас нападет чудовище?

— Мы отступаем к ближайшему вязу, насколько это требуют обстоятельства. — пояснила она. — Мы оберегаем вязы, а они поддерживают нас. Магия деревьев затрагивает лишь тех, кто принадлежит к эльфийскому племени, на прочие народы Ксанфа она не распространяется. Благодаря этому в своих владениях мы почти неуязвимы: поблизости от вяза даже эльфийский ребенок способен расправиться с любым чудовищем. Но покидать свои леса мы не любим, ибо в иных землях не чувствуем себя в безопасности.

Теперь я понял, почему близ наших болот эльфов считали чуть ли не легендарными существами. Они редко забредали туда, где не росли вязы.

— Теперь твоя очередь, — сказала Колокольчик. — Ты должен рассказать нам свою историю, ведь эльфов очень интересует все, что касается других народов и земель Ксанфа. Надеюсь, твой рассказ окажется интересным.

Я пожал плечами.

— Если угодно, я могу приукрасить его, как ты пожелаешь.

— Нет, нет, нас интересует только правда Итак, я уселся под деревом и поведал эльфам свою историю — примерно в тех же словах, что и тебе. Слушали они весьма внимательно, а вопросы задавали разумные и по существу дела. Причем не только слушали — я заметил писца, делавшего пометки в тетради из сшитых листьев. Самому мне думалось, что весь мой рассказ — ты уж извини за выражение — чертовская тягомотина. Что интересного в похождениях простака, не встречавшего на своем пути диковинной магии и даже не сразившегося с самым захудалым драконишкой? Но эльфов мое повествование вполне устраивало. Мне даже показалось, будто их больше интересовали не новые сведения, а дополнительное подтверждение того, что уже было им известно.

Колокольчик заверила меня, что им нужна правда, — правду они и услышали. Пусть мой рассказ был не слишком занимателен, восприняли его вполне благосклонно. Лишь по прошествии времени я понял, что эльфы расспрашивают путников не из одного только любопытства, — это своего рода испытание. Народ они весьма сведущий, и обмануть их трудно, а, когда рассказываешь о себе незнакомцам, соблазн прихвастнуть очень велик. Незатейливая история убедила их в моей честности, хотя мне пришлось ответить на несколько въедливых вопросов, касавшихся дара самоисцеления.

Под конец, сделав вид, будто обижен их недоверием, я предложил им отрезать мне пальцы и посмотреть, скоро ли они отрастут.

Эльфы отказались. Вид крови их, разумеется, не страшил, но им не хотелось оказаться неучтивыми и оскорбить гостя столь уж явным сомнением в его честности. Однако, чтобы покончить с сомнениями, я провел рукой по отточенному лезвию своего меча — так, что образовалась глубокая царапина, поднял руку и показал эльфам, как быстро заживает порез. Они, разумеется, протестовали, и уверяли, что это лишнее, но мне показалось, будто эти протесты были не совсем искренними и я поступил именно так, как следовало. Впрочем, трудно судить на сей счет с определенностью. Я и в людях-то не особенно хорошо разбираюсь, что уж говорит о других народах.

День близился к концу, и эльфийские девы подали в цветочных кубках напоенный ароматами пьянящий напиток. Порция была крошечной, и по вкусу питье более всего напоминало грог, но оказалось весьма забористым, почище самого крепкого бренди. Во всяком случае я, отведав его, едва не сбрендил. Желудок наполнился огнем, а голова мгновенно пошла кругом.

— Пришла пора оказать мне услугу, — напомнила Колокольчик.

— Услугу? — растерянно пробормотал я. — Ах, да, конечно. Так чего же ты хочешь?

— Иди сюда, — сказала она, поманив меня к дереву.

Пошатываясь, ибо эльфийское питье все еще шумело в голове, я последовал за ней и остановился у самого ствола. И тут Колокольчик стала взбираться на вяз.

— Постой! — воскликнул я, глядя на вздымающийся вверх гладкий ствол. — Мне туда не забраться!

Лелеемый эльфами на протяжении столетий вяз был огромен, больше чем в два обхвата, причем не эльфийских, а человеческих. Ствол походил на огромную колонну, и уцепиться было совершенно не за что. Лишь на головокружительной высоте зеленела пышная крона.

— Заберешься, Джордан, — заверила меня Колокольчик, — наш грог даст тебе силу.

Сильно сомневаясь в том, что из такой попытки может получиться что-нибудь путное, я обхватил ствол — и мои руки пристали к коре, словно приклеенные. Я уперся в ствол ногой — и с ней произошло то же самое. Но я прилип намертво. Оторвать руку или ногу не стоило ни малейших усилий, так что передвигая их, я мог ползти вверх по стволу, словно муха по стене. Ну и дела! Я всегда удивлялся, как мухи ухитряются расхаживать по совершенно гладким стенкам. Теперь-то мне все ясно, они просто тайком запускают хоботки в чашечки с эльфийским грогом.

Итак, я последовал за Колокольчиком наверх, хотя голова моя отчаянно кружилась от высоты. Я знал, что, если эльфийская магия подведет, от меня останется мокрое место, но не испытывал ни малейшего страха. Во-первых, я не ожидал от эльфов ничего дурного и верил в надежность их чар. Во-вторых, даже расколошматившись всмятку, я все равно оправился бы не более чем через день. Ну а в-третьих, я настолько опьянел, что мне было попросту все равно. Казалось, ползти вверх по огромному гладкому стволу следом за эльфийской девой дело чуть ли не заурядное.

Наконец мы добрались до густой кроны, и нас окружила зеленая листва. Следуя за Колокольчиком по крепким, толстым ветвям, я добрался до сплетенного из ветвей, листьев и лиан шарообразного гнезда, такого большого, что мне удалось забраться внутрь. Там было весьма уютно — на полу лежали набитые мягкими травами подушки, а сквозь плетение стен пробивался неяркий свет.

Я прилег, прислонившись к податливой, ароматной стене, и, хотя в голове все еще шумел грог, решил наконец выяснить, что от меня требуется:

— Здесь очень мило. Но скажи, какой услуги ты ждешь? Может, хочешь, чтобы я стащил вниз что-нибудь тяжелое? — Еще не закончив, я понял, что сморозил глупость. Здесь, на ветвях вяза, любой эльф был гораздо сильнее меня.

Колокольчик улыбнулась, видимо, находя меня весьма забавным. Девушки они все такие, хоть эльфийские, хоть любые другие.

— Нет, Джордан, — прощебетала она, — тебе нет нужды напрягаться — в этом смысле.

— Ладно, я же сказал, что готов служить. Скажи только как.

— Мне нужна услуга, которую можешь оказать только ты. И не простая. Я хочу получить самое драгоценное, что ты способен дать.