Девушка стала нерешительно поднимать глаза, пока они не встретились с глазами Пэрри. Бедняжка была похожа на застывшую перед змеей птичку.

— Мучения бывают разными, — произнес Пэрри. — Телесные, я вижу, ты уже испытала. Однако гораздо страшнее, когда вечным мукам подвергается душа, а твоя душа как раз в опасности.

— О, сжальтесь надо мной, святой отец! — до смерти перепуганная, вскричала девушка.

— Бог милостив, — твердо молвил Пэрри. — Но он требует искренности. Откройся нам, и твоя душа будет спасена.

Фабиола лишь молча рыдала.

— По-моему, ее или ее близких сильно запугали, — сказала Джоли.

Пэрри кивнул.

— Ты боишься, что, признавшись во всем, накличешь на свою семью беду? — негромко спросил он. — Помни, тебя будет судить Бог.

Ее рот судорожно дернулся:

— Я…

— Обещаю, что, если ты расскажешь нам всю правду, ни ты, ни твоя семья не пострадают… больше не пострадают, — заверил девушку Пэрри.

На ее лице блеснула надежда:

— Вы правда обещаете, святой отец?

— И я тоже, — присоединился отец Непреклонный. — Тебе нечего бояться.

Однако она все еще колебалась:

— Вы можете поклясться?

Отец Непреклонный посуровел, но Пэрри легонько тронул его за локоть.

— Люцифер жестоко обходится с темными и неграмотными, брат. Сомневаясь в нашем слове, она действует неумышленно, — шепнул он. Затем обратился к девушке: — Клянемся, как перед Господом Богом и Святой Девой, дитя. Ты и твоя семья больше не пострадают. От тебя требуется лишь правда.

Даже этого, как видно, было недостаточно. Казалось, девушка и хотела помочь, но не решалась.

— Ты ведь знаешь, что мы не одиноки, — подбодрил ее Пэрри. — Посмотри на меня, дитя мое. — Он достал маленький серебряный крестик.

Фабиола повиновалась, и Пэрри направил на нее гипнотический взгляд.

— Сейчас ты увидишь, как этот крестик засияет. Сам Господь подаст тебе этим знак, что все будет хорошо. Посмотри же на крестик, дитя.

Она перевела взгляд на крест. Ее лицо тут же осветилось радостью.

— Он горит, горит! — воскликнула Фабиола.

Пэрри протянул крестик ей:

— Возьми его, дитя. Почувствуй его тепло. Пока твоя вера тверда, Бог всегда тебя защитит.

Девушка нерешительно приняла подарок.

— Да он и впрямь горячий!

— Так же, как безграничная любовь к тебе нашего Спасителя, — сказал Пэрри. — Если ты признаешься в своих грехах и очистишь душу, то навеки окажешься под Его защитой.

— Но моя душа черна от греха! — вскричала она. — Страшного греха!

— Покайся и получишь прощение. Иисус заплатил за эту возможность своей кровью. Он с радостью принимает к себе раскаявшихся грешников.

Фабиолу как будто прорвало.

— Они меня заставили! — затараторила девушка. — Они связали меня, поднесли к животу нож и стали резать, а я не могла даже крикнуть, потому что мне заткнули рот и пригрозили, что продырявят, выпустят кишки и привяжут к лошади. Они сказали, что потом хлестнут лошадь хлыстом, чтобы она пустилась вскачь, и… Ко мне даже подвели лошадь… Что, что я могла поделать?!

Пораженный услышанным, отец Непреклонный разинул рот. Однако Пэрри был уже готов к подобной истории.

— Мы понимаем, дитя мое. Оденься, а потом расскажешь все по порядку. Ты правильно сделала, что призналась нам.

Фабиола надела тунику, и допрос возобновился. Монахи узнали о том, что она пострадала от рук обвинителя, лорда Бофора, который пригрозил таким же способом расправиться со всей ее семьей, если девушка его не послушается. От нее требовалось дать нужные ему показания и ни словом не обмолвиться об этом противной стороне. В округе лорд Бофор сам вершил суд и выносил приговор, поэтому у Фабиолы не было причин сомневаться в его словах. Ведь о жестокости феодала ходили легенды…

— Но я честная девушка, — сказала она, узнав о том, что именно ей предстоит засвидетельствовать.

Тогда один из слуг Бофора тут же обесчестил ее. Видя направленный на нее нож и стоящую неподалеку лошадь, несчастная не посмела возразить. Согласно общепринятому тогда мнению, ее, в сущности, и не изнасиловали — ведь она не оказала сопротивления… Зато теперь негодяи были твердо уверены, что в ее показаниях никто не усомнится.

Пэрри повернулся к своему помощнику:

— Вам этого достаточно, брат?

— Нет, — ответил отец Непреклонный. — Ведь еще не свершилось правосудие.

Пэрри кивнул:

— И начать его следовало бы прежде, чем эта девушка выйдет отсюда. — Он повысил голос: — Судья!

Вошел судья.

— Теперь вы удовлетворены?

— Допросом — да, — сухо бросил Пэрри. — Мы удовлетворены тем, что теперь нам известно истинное положение вещей. Вам необходимо арестовать лорда Бофора за подстрекательство к лжесвидетельствованию. Кроме того, нужно обеспечить безопасность этой свидетельницы и ее семьи, иначе может случиться непоправимое.

— Но я не обязан исполнять ваши приказы! — возразил судья.

Пэрри пронзил его взглядом:

— Разумеется, не обязаны, судья. Вы лишь исполняете то, что считаете правильным. А мы просто советуем. Церковь не вмешивается в мирские заботы.

Судья оказался в таком же замешательстве, как до него — девушка.

— Вы действительно считаете?..

— Мы считаем, что рано или поздно истина откроется, и не хотели бы упоминать об оказанном одной из заинтересованных сторон давлении… — Пэрри продолжал пристально смотреть судье в глаза.

— Ну да, конечно… Пожалуй, вы правы… Я обо всем позабочусь. — Он поспешно вышел.

Отец Непреклонный недоуменно покачал головой:

— Брат, вы действительно знаете, что делаете! Сначала вы убедили девушку изменить данные под присягой показания, теперь вот… Я бы ни за что этого не добился!

Пэрри улыбнулся:

— Ну конечно, при необходимости добились бы, брат.

Он радовался, что и его помощника можно было легко убедить. Эта черта объединяла многих из тех, кто привык слишком резко разграничивать понятия добра и зла.

Однако арестовать лорда Бофора, замок которого защищало не менее двух десятков рыцарей, оказалось не так просто. Чтобы выманить его оттуда, потребовался бы отряд солдат со всем необходимым для осады снаряжением — ко времени когда этот отряд прибудет, преступник успеет уйти от расплаты, прибегнув к помощи могущественных покровителей.

Пэрри понял что, пока он не доберется до лорда Бофора, данное им Фабиоле обещание ничего не стоит. Ведь как только монахи уедут, рыцари расправятся и с девушкой, и с ее семьей. Судья, конечно же, окажется на стороне более сильного из противников и не станет ни во что вмешиваться.

Заботясь о безопасности девушки, Пэрри решил пока присмотреть за нею. Чисто вымытая и накормленная, она сразу похорошела, а от уверенности, которую придавал ей серебряный крестик, лицо Фабиолы почти светилось радостью. Попадись она в руки Бофора, эта радость быстро померкнет!

Однако благодаря предупреждению Джоли Пэрри был готов к встрече с ним.

— Придется пойти самому, — объявил он судье, — и доставить его к вам на суд.

Отец Непреклонный закашлялся. Твердый в своей вере, он был далеко не глуп.

Судья покачал головой:

— Прошу прощения, святой отец, это невозможно. Лорд Бофор не очень-то уважает монахов. Чего доброго, еще вас побьет, а то и хуже…

Пэрри разыграл удивление:

— Но я слуга Господа!

— Святой отец, нам приходится общаться далеко не с праведниками… Порой они сомневаются в могуществе самого Господа Бога, — заметил судья.

— Могущество Господа Бога безгранично! — вознегодовал Пэрри.

— И тем не менее, святой отец…

— Быть может, нам следует доложить… — начал отец Непреклонный.

— Нет, этого недостаточно, — отрезал Пэрри. — Хотя я с вами совершенно согласен, брат, — доложить все-таки следует. Что, если вы вернетесь и представите Ордену доклад, а я тем временем передам этого человека в руки правосудия?

— Вам не следует идти туда одному! — горячился отец Непреклонный.