И уже совсем странной становится ситуация, когда в народной среде, в околоцерковной культуре само это верование исчезает, а в Церкви оно сохраняется, и даже более того - от имени Церкви начинают навязывать людям языческие по своему происхождению и по сути воззрения[289][289].
А именно так произошло с отношением к «порче». На том основании, что Церковь некогда допустила в свой лексикон словечко, которое в народе понималось как синоним «порчи», некоторые церковные люди начали думать, что тем самым Церковь признала это верование своим. И вот уже в XIX веке мы видим, что на эту молитву ссылаются как на собственно церковное предание.
Но все же это – поздняя и единичная святоотеческая ссылка на единичное выражение церковной молитвы.
И потому так странно, что ту церковную молитву, которая была принята ради того, чтобы избавить людей от страха, используют для того, чтобы этот страх насаждать. Я не вижу никакой логики, по которой из наличия молитвы об «очесах призора» можно заключить к тому, что православный христианин должен жить под страхом наведения на него «порчи». Ведь если молитва эта есть, и она прочитана в день духовного рождения человека – то после ее прочтения уже как-то и негоже опасаться того самого, от чего молитва просит избавить. Ибо такое опасение означало бы прежде всего неискренность молитвы и неверие в силу Божию, в готовность Божией любви защитить младенчика и его мать от злых сил. Как верно заметил оптинский старец Илларион, колдунов “боятся малодушные”[290][290].
Взрослый человек может сознательно встать на путь тех грехов, от которых вроде бы просит себя избавить. Господь может попустить человеку беды (об избавлении от которых он молится) –– для его же, человека, вразумления или наказания. Но младенца-то не вразумишь и не накажешь, и грешить младенец не может. Так что малыша Церковь просто вверяет воле Божией, покрову благодати, и просит защитить его.
Вновь скажу: пока малыш находится в некрещеном, “языческом” состоянии, с ним могут случиться вещи, обычные в языческом мире. Но крещение есть та грань, за которой он обретает защиту.
И я убежден, что за этой гранью (если человек сам сознательно не обращается к язычеству) не может язычник-сосед повлиять на духовную жизнь и здоровье христианина. Через предмет, который сам принимающий его не считает идольским, языческим и магическим, –– не может темная сила вселиться в христианина. На этот счет есть ясное обетование Спасителя: “Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: ... будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им” (Мк. 16 –– 18). Да хоть весь ад упросит колдун воздействовать на нас через подсунутую нам иголочку[291][291] – “нет нам дороги унывать”. Да хоть все ведьмы подлунного мира будут колдовать над подаренной нам бутылочкой с водой или над блинчиком, поставленным на панихидный столик, –– для частицы Тела Христова, каковой является каждый крещеный христианин, нет в том ничего “смертоносного”[292][292].
Вновь скажу: пока малыш находится в некрещеном, “языческом” состоянии, с ним могут случиться вещи, обычные в языческом мире. Но крещение есть та грань, за которой он обретает защиту.
И я убежден, что за этой гранью (если человек сам сознательно не обращается к язычеству) не может язычник-сосед повлиять на духовную жизнь и здоровье христианина. Через предмет, который сам принимающий его не считает идольским, языческим и магическим, –– не может темная сила вселиться в христианина. На этот счет есть ясное обетование Спасителя: “Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: ... будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им” (Мк. 16 –– 18). Да хоть весь ад упросит колдун воздействовать на нас через подсунутую нам иголочку[293][293] – “нет нам дороги унывать”. Да хоть все ведьмы подлунного мира будут колдовать над подаренной нам бутылочкой с водой или над блинчиком, поставленным на панихидный столик, –– для частицы Тела Христова, каковой является каждый крещеный христианин, нет в том ничего “смертоносного”.
Но почему-то эта радостная защищенность христианина умаляется сегодняшней церковной литературой и –– особенно –– околоцерковными пересудами. Они стали слишком много приписывать могуществу темных сил, умаляя силу Божию и Промысл Творца. Например, если в святоотеческой литературе под “печатью антихриста” понималось сознательно-вольное поклонение ему (“Волею ли приходишь ко мне?” –– “Да, волею!”)[294][294], то теперь стали модны разговоры о том, что эту печать можно принять как-то совсем незаметно, чуть ли не просто зайдя в магазин и купив пакет сока со штрих-кодом. И, не желая отречься от Христа, — ты вдруг его утратишь в результате какого-то постороннего прикосновения к тебе или к твоей пище...[295][295]
Архим. Иоанн (Крестьянкин), отвечая на беспокойство в связи с навязыванием людям налоговых номеров, напомнил азы христианской веры: «запомни и уясни для себя волю Божию: "Сыне, даждь Ми твое сердце" - не паспорт, не пенсионное удостоверение, не налоговую карточку, но сердце. Вот зачем следить-то надо неусыпно и со всем тщанием- кому мы в жизни служим, чем живем… Наше сопротивление грядущему страху одно единственное - наша вера в Бога, наша жизнь по вере. А все те смущения, смятения и неразбериха для того так властно и входят в жизнь и потому входят, что нет живой веры, нет доверия Богу. И все это вражье вытесняет спокойствие духа и благонадежие. Живи же спокойно, молись Богу и доверяй Ему. Господь ли не знает, как сохранить своих чад от годины лютой, лишь бы сердца наши были верны Ему. Кто и как будет отвечать перед Богом? Судится Богом человеческое произволение»[296][296].
О том же сказано в Заявлении Синода Русской Православной Церкви от 7 марта 2000 года: «мы хотим ясно заявить: не следует бояться внешних символов и знаков, ведь никакое наваждение врага душ человеческих не способно превозмочь благодати Божией, изобилующей во Святой Церкви. Ничто и никто не может поколебать веры человека, если он воистину пребывает со Христом и прибегает к Таинствам церковным. Святой апостол Петр пишет: “Кто сделает вам зло, если вы будете ревнителями доброго? Но если и страдаете за правду, то вы блаженны; а страха их не бойтесь и не смущайтесь. Господа Бога святите в сердцах ваших; будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением” (1 Пет. 3. 13-15) Вопреки традиции иногда утверждают, что технологическое действие якобы может само по себе произвести переворот в сокровенных глубинах человеческой души, приводя ее к забвению Христа. Такое суеверие расходится с православным толкованием Откровения святого Иоанна Богослова, согласно которому “печать зверя” ставится на тех, кто сознательно уверует в него “единственно ради ложных его чудес” (святитель Иоанн Златоуст). Никакой внешний знак не нарушает духовного здоровья человека, если не становится следствием сознательной измены Христу и поругания веры».
Но в нынешнем магическом материализме не отношение человека к скверне рождает грех, а сам “заговоренный” предмет оказывается и скверной, и излучателем, радиирующим грех вокруг себя и чуть ли не навязывающим его всем проходящим. Но нет в Писании призывов: “Бойтесь идолов!” Есть призывы: “Бойтесь поклоняться идолам!” Бойтесь раскрывать свое сознание языческим практикам и падшим духам.
В модном магическом материализме не отношение человека к скверне рождает грех, а сам “заговоренный” предмет оказывается и скверной, и излучателем, радиирующим грех вокруг себя и чуть ли не навязывающим его всем проходящим. Но нет в Писании призывов: “Бойтесь идолов!” Есть призывы: “Бойтесь поклоняться идолам!” Бойтесь раскрывать свое сознание языческим практикам и падшим духам.
