Двое просто прошли мимо него, обсуждая: “Это предложение совершенно правильно, но этот старик очень странный... как ему удалось узнать, что это интеллектуальное утверждение, но не экзистенциальное, не основанное на опыте?”

Впервые монах, шлифующий рис, рассмеялся. За тридцать лет это было его первым самовыражением. Двое монахов посмотрели на него и сказали:

- Почему ты смеешься? Мы никогда не видели, чтобы ты смеялся...

Он сказал:

- Я засмеялся, потому что тот, кто это написал, должно быть, был идиотом!

Они сказали:

- Точно! Именно это сказал мастер! Можешь ли ты написать что-нибудь лучше?

- Я не умею писать, - сказал он. - Я разучился. Тридцать лет назад я немного умел писать, но теперь разучился. И, в любом случае, кому захочется быть преемником?

Они были потрясены:

- Это человек странный. Тридцать лет в полном молчании, внезапный взрыв...

Среди ночи мастер пришел к шлифовальщику риса и сказал:

- Можешь ли ты это улучшить?

И монах, шлифовавший рис, сказал:

- Никакого ума нет; как можно выйти за его пределы? И запредельного нет - все здесь и сейчас. Не нужно никуда идти, даже за пределы ума. Ум - это вымысел, и люди создали еще один вымысел о том, чтобы выйти за его пределы. Но прости меня. Я не хочу быть твоим преемником. Я так счастлив. Ты такой великий человек, ты дал мне такую медитативную работу...

Мастер сказал:

- Тебе придется принять это и стать преемником, потому что нет больше никого, кому я могу это доверить. Все они наполнены ученостью и всевозможным знанием. Ты - нужный человек, и я ждал эти тридцать лет: может быть, он станет преемником. Это ожидание доказало мне абсолютно, что, должно быть, ты пережил что-то, что позволяет тебе оставаться центрированным, без всякого беспокойства, без всякого напряжения. Ты не сказал никому ни слова; ты просто делаешь свою работу и засыпаешь. Но эти ученые и амбициозные люди создадут для тебя проблемы. И я принес тебе мою робу, посох и шапку - это были вещи, которые преемник получает от мастера. - Возьми эту робу, этот посох, эту шапку.

Он надел ее на голову шлифовальщика риса и велел ему как можно быстрее бежать из монастыря.

- Просто пойди далеко в горы. Те, кому ты нужен, до тебя доберутся. Но остерегайся! Если кто-нибудь из этого монастыря об этом узнает, тебя убьют. Они не примут шлифовальщика риса как своего мастера.

И бедняга взял робу и посох и бежал. Но пока он выбегал в ворота, его увидел привратник, в робе, шапке и с посохом мастера. И он тут же сообщил амбициозным монахам, который пытались и работали над тем, чтобы улучшить это утверждение:

- Остановитесь! Человек выбран.

- И кто же он?

- Помните ли вы человека, который пришел тридцать лет назад и тридцать лет не разговаривал? Шлифовальщик риса! Я только что видел его, он выбегал в ворота с посохом мастера и шапкой на голове, а робу держал в руках!

И амбициозные люди схватили мечи и бросились туда, куда указал им привратник. И вскоре они нашли этого бедного шлифовальщика риса, окружили со своими мечами и сказали ему:

- Отдай нам робу. Ты не знаешь о дзен ни единого слова.

Бедняга рассмеялся. Он сказал:

- Вы думаете, есть слово, которое человек должен знать, прежде чем узнать дзен?

Они были потрясены. Это была правда, но все же их амбиции... и они не могли его принять. Но он сказал:

- Никакой проблемы нет. Оставьте мечи в ножнах, беспокоиться не о чем. Вот вам шапка - и он бросил шапку на землю. - А вот вам роба, а вот посох. Если можете их взять, возьмите.

Но, хотя они и были амбициозны, в них был определенный здравый смысл, так как они долго прожили с мастером. Как они могут их взять? Если мастер дал их ему, это было абсолютно неправильно. И они знали, что не знают, а этот парень, кажется, знает. И неважно было, что он - шлифовальщик риса.

И они коснулись его ног и сказали:

- Мы были неправы. Нами двигали только амбиции. Пожалуйста, вернись.

Он сказал:

- Но я не хочу быть преемником. Я отказался, но старик так настаивал. Пожалуйста, возьмите все эти вещи. Пусть преемником будет любой, кто захочет. Я ухожу в горы.

- Нет, ты должен вернуться, - сказали они.

Он стал преемником.

Дзен - это очень странный путь. Не нужно никакой учености, не нужно никакого знания. То, что нужно - это безмерное молчание, и ожидание, и наблюдение... когда время приходит, существование изливает в вас свои тайны.

Таким образом, тридцать лет он проработал на кухне.

Теперь сутра:

Наш Возлюбленный Мастер,

Однажды Секито объявил во всеуслышание, что на следующий день все будут полоть траву напротив зала будды. На следующий день все монахи собрались с серпами в руках, но только Танка пришел с подносом, полным воды. Прежде чем прийти сюда, он вымыл голову, но волосы еще не были обриты. Теперь он встал на колени напротив Секито, и, увидев его, Секито рассмеялся и обрил ему голову. Как обыкновенно делал мастер, Секито дал Танке определенные заповеди, но когда он это делал, Танка отошел, закрыв руками уши...

...Подавая знак, что “мне не нужно никакого знания, я это знаю. Не наполняй мои уши ерундой. Не наполняй мои уши словами. Я пережил опыт внесловесного”. Этот жест Танки показывает, что он достиг.

Затем Танка отправился в Косэй, чтобы встретиться с Ма-цзы. Прибыв в монастырь... - поскольку именно Ма-цзы послал Танку к Секито; теперь он завершил работу. Он дал обрить себе голову, когда завершил работу. Обычно, когда человек становится монахом, ему бреют голову. Но поскольку ему было велено тут же отправляться на кухню и там работать... В эти три года, просто ожидая, наблюдая и оставаясь осознанным, он реализовал саму свою природу. Сама эта природа - будда, и теперь было правильное время для посвящения. Прежде этого это посвящение было бы формальным. Теперь это было подлинное посвящение. И именно поэтому, когда он склонился перед Секито, мастер рассмеялся: “Этот парень действительно хитрец! Он не брил головы все эти три года. Он ждал момента, когда будет действительно достоин посвящения”.

Он обрил ему голову, и, как делает каждый мастер после бриться головы - это процесс посвящения, - дал ему несколько заповедей. Но когда он это делал - давал заповеди - Танка отошел, закрывая руками уши, показывая Секито абсолютно ясно: “Ты ничему не должен меня учить. Ты применил ко мне средство, и я пришел в состояние, в котором не нужно никакого учения”.

Затем Танка отправился в Косэй, чтобы встретиться с Ма-цзы, - потому что тот был его первоначальным мастером, который посмотрел ему в глаза и направил в нужное место, где он быстро стал буддой. Ему нужно было выразить благодарность, показать, что он достиг, и получить его признание.

Прибыв в монастырь, он пришел в зал и, взобравшись на статую Манджушри, остался там сидеть.

Манджушри - один из очень важных просветленных учеников Гаутамы Будды. Он выбрал статую Манджушри - наверное, были другие статуи: Сарипутры, Махакашьяпы, Маугальяна, других учеников, которые стали просветленными при жизни Гаутамы Будды. Таким образом, они были оригинальными силами. Манджушри был избран по определенной причине, потому что... Я должен вам немного рассказать о Манджушри.

Манджушри всегда сидел под деревом, под одним и тем же деревом. Он никогда не задавал Гаутаме Будде вопросов, никогда не читал никаких писаний. Каждый день он приходил, когда Гаутама Будда говорил, утром, вечером. Он сидел под деревом с закрытыми глазами. И все недоумевали, почему он ничего не спрашивает.

Однажды утром, внезапно, когда пришел Будда... Манджушри сидел под деревом. Вдруг цветы дерева стали осыпаться на Манджушри. Должно быть, дерево расцвело сотнями цветов, и они осыпались как дождь. И Будда велел всем десяти тысячам учеников смотреть, что происходит. Все смотрели - и не могли поверить своим глазам. Почему цветы падают на голову Манджушри, на его тело, на колени? Он почти покрыт цветами.