Рок, которому редко изменяло хладнокровие, заметно удивился:

— Невозможно!

— Ты не имеешь права говорить за себя, — строго сказала Гея. — Вита, если готова, начинай.

Хотя Вита и знала, что Рок рассматривался в качестве кандидата на пост инкарнации, она была явно раздосадована словами Геи.

— Но я не могу! — запротестовала она. — Я его люблю!

— Высказано предположение, что его отношения с тобой греховны, — пояснила Гея. — Сатана накладывает вето на всех безгрешных людей, а вот кандидатуру Рока рассмотреть согласился. Нам необходим компромисс. Говори.

Но Вита, прекрасно понимавшая важность момента, не хотела потерять Рока. Поэтому не могла вымолвить ни слова. Благоговение перед инкарнациями и внутренний конфликт не давали ей открыть рот.

— Может быть… может быть, Орлин сумеет сказать, — наконец пролепетала она, и ее глаза наполнились слезами.

Сатана сделал небрежный жест.

— Ладно, согласен. Пусть говорит Орлин.

Вита выпрямилась, достала носовой платок и вытерла лицо. Джоли заинтересовалась: она никогда не видела, как со стороны выглядит смена контроля над телом. Девушка, стоящая перед ними, заметно изменилась.

— Я Орлин, — сказала она. — На основании личного опыта утверждаю, что судья Скотт подходит для того, чтобы занять пост, о котором идет речь. Он хороший человек, один из лучших, с кем мне доводилось встречаться. Этот факт признан много лет назад, когда Джоли предложили наблюдать за ним, как за будущим кандидатом в инкарнации. Однако вопрос в том, согласится ли Сатана, ведь ему известно, что в душе судьи Скотта много добра. Поэтому я расскажу о грехах Рока.

Орлин нанесла мастерский удар, сообразила Джоли. Проблема заключалась в Сатане; именно его возражения не позволяли остальным принять решение. Орлин моментально поняла суть дела. Эта женщина стала удивительно мудрой и уверенной в себе после выпавших на ее долю испытаний и теперь, как и Луна, могла принести человечеству колоссальную пользу. Не следовало забывать, что Орлин принадлежала к судьбоносному третьему поколению и была внучкой Ниобы.

Орлин немного помолчала, собираясь с мыслями.

— Я встретилась с Богом, но Бог не ответил мне. Его поглотило созерцание собственного величия. У него не было ни одного недостатка, ни одного изъяна и ни одного греха; Он не имел к подобным вещам никакого отношения. Однако в царстве смертных полно недостатков, изъянов и грехов. Только тот, кто знает, как зло способно влиять на жизнь человека, способен повести людей к добру.

Судья Скотт грешил. Завел любовную связь с несовершеннолетней девушкой. Он нарушил закон, который был поставлен охранять, предал собственные принципы. Судья Скотт прекрасно осознавал, что поступает неправильно, и все же не устоял перед охватившей его страстью. Девушка была готова к подобным отношениям, более того, она к ним стремилась. Судья Скотт совершил ошибку. В какой-то момент он решил уйти в отставку, но не сделал этого и в результате сохранил власть и высокое положение, а его грех так и остался тайным.

Мне трудно представить, что судья Скотт окажется глух к мольбам тех, кто согрешил или далек от совершенства. Он знает, что такое искушение и слабость духа, знает, как можно не устоять перед соблазном. Он знает, что несовершенен сам, поэтому не станет отвергать других. Я считаю, что он сумеет достойно выполнять обязанности воплощения Добра именно благодаря тому, что грешил. Бог есть воплощение Добра; из этого не следует, что сам Он должен быть безупречен — воплощение Зла совсем не обязательно представляет собой абсолютное Зло, Танатос вовсе не мертв. Просто он обязан всегда стремиться к добру на пределах своих сил и возможностей.

Возможно, Сатана не хочет, чтобы воплощение Добра оказалось эффективным. Однако мир стоит на пороге кризиса, который скорее всего приведет к гибели всех смертных и бессмертных, если только у нас не появится решительное Божество. Я рекомендую судью Скотта и считаю, что он принесет больше пользы всем нам — даже Сатане, — чем любой другой кандидат. Я верю, что он должен занять должность Бога.

Наступила тишина. Джоли ужасно хотелось аплодировать; Орлин превосходно справилась со своей задачей! Даже Сатана не мог не проникнуться ее аргументами. Неужели он готов отвергнуть логику той, о которой тревожился так сильно, что даже послал Джоли ее охранять?

— Я полагаю, она в него влюблена, — после паузы заявил Сатана.

— Да, наверное, — совершенно не смутившись, ответила Орлин. — Однако то, что я о нем сказала, чистая правда. Мои эмоции не имеют никакого значения. Я призрак, лишенный тела. Потеря ждет смертную, которая его любит и которой предстоит с ним расстаться. Мне больно за нее, но нужды мира важнее радости одного человека. Теперь я верну тело в ее распоряжение, чтобы она сказала за себя, если вы считаете, что в этом есть необходимость.

— Нет, подождите, — вмешался Рок. — Необходимости нет. Со всем уважением к собравшимся я должен отказаться от предложенной чести.

Гея удивленно взглянула на него:

— Ты отказываешься?

— Да. И дело даже не в том, что я считаю себя недостойным, хотя так оно и есть. Не стану говорить, что мне наплевать на судьбы мира, поскольку это было бы неправдой. Проблема в том, что я слабый человек. Я не в силах бросить любимую женщину. Сейчас я могу искупить свой грех и хочу только одного: завершить жизненный путь, сделав тайное явным. Я не могу покинуть Виту, не желаю расставаться с ее частью — с Орлин, которая так замечательно меня защищала. Мое место среди смертных.

Гея кивнула:

— В таком случае мы должны тебя отпустить, добрый человек. — Она подняла руки, чтобы перевернуть страницу и вернуться в Чистилище.

— Давайте задержимся еще немного, — вмешался Сатана. — Вы все лицемеры и не хотите видеть очевидного. Здесь есть еще один кандидат, который вполне нам подходит.

Череп Танатоса повернулся к Сатане:

— Ты назвал нас лицемерами?

— О чем ты говоришь? — удивилась Судьба. — Здесь больше нет смертных мужчин.

— Да, ты права, — согласился Сатана. — Но есть кандидат. Вы исключили из рассмотрения половину смертных! Вы рекомендовали только мужчин!

Все в недоумении уставились на него.

— Он прав, — подумала Джоли. — Судьба взяла в качестве одного из аспектов мужчину; почему же Бог не может быть женщиной?

Гея медленно повернулась к Луне:

— Значит, мы должны выбрать Луну Кафтан?

Танатос подпрыгнул.

— Нет! — воскликнула Луна. — Я тоже отказываюсь! Я должна остаться здесь!

— Что ж, пришла моя очередь, — сказал Сатана. — Я выдвигаю незаконнорожденного.

Все озадаченно взглянули на него.

— Да бросьте вы! — усмехнулся Сатана. — Мы все знаем, что по существующему определению внебрачный ребенок изначально несет в себе грех своих родителей. Всякому ясно, что это несправедливо, поскольку сам он ни в чем не виноват. Оказавшись на посту Бога, такой человек сразу же изменит определения подобных грехов, облегчив тем самым мою работу. У меня в Аду множество душ, которые вовсе не должны там находиться, — хорошие люди, попавшие ко мне только из-за неправильных определений. Я считаю, что пришло время ублюдка! Ты не согласна со мной, Гея? Ты способна наложить вето на подобного кандидата?

Гея застыла на месте с открытым ртом. Она догадалась, о чем говорит Сатана, и была преисполнена благоговения. Инкарнация Природы ничего не ответила.

Джоли попыталась увидеть то, что поняла Гея, но не смогла. Она лишь сообразила, что Сатане удалось смутить Гею. Кого он выдвинул?

— А ты, Танатос! — продолжал Сатана, поворачиваясь к воплощению Смерти.

— Ты такой же лицемер! Ты сражался со мной, чтобы помешать мне забрать твою возлюбленную, но выдвинул ли ты кандидата из своих владений? Я предлагаю вам умершего!

— Мертвые не имеют права быть избранными, — ответил потрясенный Танатос. — Как только умерший человек попадает в Рай, Ад или Чистилище, его уже не вернуть обратно. Только тот, кто остается в царстве смертных…