Взгляните-ка, кто у него исследует Россию или разносит славу русского имени по просторам Мирового океана — сплошь иностранцы или, в лучшем случае, выходцы из Прибалтики. Приводятся одно-два русских имени, которых просто нельзя было выбросить. В сущности, Верн продолжает ту же линию дискриминации русской науки, которой в Европе придерживались в течение всего XIX века. Слов нет, иностранцы внесли большой вклад в научное изучение России, и отечественная наука с благодарностью признает труды Герарда Миллера и П. Палласа, Александра Гумбольдта и Родерика Мёрчисона, гордится именами российских подданных Ивана Крузенштерна, Фаддея Беллинсгаузена, Отто Коцебу, Иохана Эшшольца, Ивана Черского, Александра Чекановского, Германа Абиха, Гергарда Майделя и многих-многих других, навсегда оставшихся в истории изучения и исследования Земли.
Однако негоже и соглашаться с иностранцами, вольно или невольно принижающими заслуги нашего народа. В географических исследованиях XIX века (до выхода книги Ж. Верна) роль отечественных мореплавателей была куда больше, чем об этом упоминается в книге. Опущены значительные по своим достижениям плавания Василия Михайловича Головнина на «Диане» (1807 — 1809) и «Камчатке» (1817 — 1819). Ничего не сказано о самостоятельном кругосветном плавании Михаила Петровича Лазарева на «Суворове» (1813 — 1816) и полярной экспедиции 1819 — 1822 годов Михаила Николаевича Васильева и Глеба Семеновича Шишмарева на шлюпах «Открытие» и «Благонамеренный». Молчанием отмечены новоземельские экспедиции Петра Кузьмича Пахтусова (1832 — 1834). Полностью проигнорированы исследования в Татарском проливе и на Нижнем Амуре, проведенные в 1849 — 1853 годах под руководством Геннадия Ивановича Невельского. Замечу, что кругосветные плавания российских парусных судов осуществлялись регулярно вплоть до середины 1850-х годов и почти каждое из них приносило какое-нибудь географическое открытие. Не прекратились они и после Крымской войны. Например, адмирал Степан Осипович Макаров, один из создателей науки о Мировом океане, совершил, уже во второй половине XIX века, два кругосветных путешествия.
Нельзя не упомянуть роли отечественных ученых в исследовании крупных внутренних морских водоемов — Каспийского и Аральского морей. Последнее вообще обойдено вниманием Ж. Верна, а потому и титанический (учитывая локальные условия судоходства) труд Алексея Ивановича Бутакова, руководившего гидрографической съемкой Арала, остался за рамками книги. Что до Каспия, то писатель лишь мельком упоминает Карла Эдуарда Эйхвальда, но тот был далек от гидрографии и морем как таковым не интересовался. Между тем гидрографическое описание Каспия было составлено А. Колодкиным в результате пятилетних экспедиционных работ (1809 — 1814). А более полное в гидрологическом отношении изучение моря сделали каспийские экспедиции под руководством Г. С. Карелина (1832 — 1836) и И. М. Жеребцова (1847).
Российская империя была континентальной страной, а поэтому сухопутные географические исследования в работе РГО занимали ведущее место. Ни по результатам, ни по сложности природной обстановки они нисколько не уступают прославляемым европейскими писателями исследованиям других континентов. Стоит упомянуть хотя бы экспедиции горного инженера Александра Александровича Иностранцева в Заонежскую тайгу (1869 — 1870), исследования Донецкого кряжа Евграфом Петровичем Ковалевским (1810 — 1828), завершившиеся открытием угольных месторождений, путешествие по Алтаю и Западному Саяну Петра Александровича Чихачева (1842), работы Арсения Федоровича Усольцева в Восточной Сибири (1855 — 1858) и Алексея Федоровича Будинцева на Уссури и в Приморье (1859 — 1867), исследование Закаспия Николаем Николаевичем Муравьевым-Карским (1819 — 1821), если говорить только о временах, предшествовавших написанию верновской «Истории». Да что там! Писатель не нашел нужным рассказать даже о путешествиях по Дальнему Востоку Петра Александровича Кропоткина, хотя сведения, полученные от русского революционера, которого знал лично, он не раз использовал в своих произведениях.
Конечно, в какой-то мере умолчания о достижениях русских путешественников можно объяснить языковым барьером. Сочинения на европейских языках, скажем труды того же Отто Коцебу, были достаточно распространены за российской границей, поэтому и использовались для обзорных работ. Но как в таком случае объяснить отсутствие всяких упоминаний о Николае Владимировиче Ханыкове, совершившем большое путешествие по Иранскому нагорью (1858 — 1860) и выпустившем книгу об этом путешествии в 1861 году на французском языке, да не где-нибудь, а в самом Париже?
Необъективность Ж. Верна особенно видна в рассказах о полярных регионах. О влечении писателя к Северу известно достаточно хорошо. Он скрупулезно собирал сведения о географическом исследовании приполярных стран. Едва закончилось плавание Адольфа Эрика Норденшельда Северо-Восточным проходом (Северным морским путем), а это случилось в 1879 году, как писатель задумал роман, в сюжете которого — мотивы этой экспедиции. Роман будет написан в 1884 году и выйдет под названием «Найденыш с погибшей "Цинтии"». В те же годы литератор работает над «Путешественниками XIX века», ни словом не упоминая о важнейших открытиях, накануне сделанных в Арктике.
Историю поисков Северо-Западного прохода Верн прерывает в самый захватывающий момент. В 1845 году из Англии на судах «Эребус» и «Террор» отправляется очередная экспедиция под руководством известного полярного исследователя Джона Франклина. Экспедиция погибла, но поиски ее, организованные в значительной степени благодаря энергии вдовы Франклина леди Джейн, способствовали крупному географическому открытию. Кажется, весь цвет арктического капитаната принял в них участие: Джон и Джеймс Кларк Россы, Эдвин Де-Хавен, Уильям Пенни, Френсис Леопольд Мак-Клинток, Горас Остин, Уильям Паркер Сноу, Уильям Кеннеди, Жозеф-Рене Белло, Эдуард Белчер, Генри Келлетт, Ричард Коллинсон, Роберт Мак-Клур. Эти британцы, американцы, канадцы, французы миля за милей углублялись в ледяные просторы Канадского архипелага, чтобы вырвать у вечных снегов страшную тайну. Некоторые, как, например, Белло, заплатили за свое упорство жизнью. Поиски не привели к непосредственной цели, но зато увенчались открытием Мак-Клуром в 1853 году столь желанного для многих полярных исследователей прохода. Увы! — овчинка, как говорится, не стоила выделки: Северо-Западный проход оказался непригодным для постоянного использования в навигационных целях. Потребовалось еще полвека, пока Руал Амундсен на маленьком рыболовном суденышке «Иоа» водоизмещением всего в 47 тонн прошел в 1903 — 1906 годах этим путем.
В Европейской Арктике события развивались не менее драматично, но здесь самым важным открытием стало обнаружение Земли Франца-Иосифа. Еще в 1865 году ее существование предсказал русский военный моряк Николай Шиллинг. Позднее П. А. Кропоткин выступил с гипотезой о наличии крупных массивов суши к северо-западу и северо-востоку от Новой Земли (так называемый «Барьер Кропоткина»). Гипотеза эта очень скоро блестяще подтвердилась, но волею обстоятельств открывателями северо-западного архипелага стали австрийцы Юлиус Пайер и Карл Вайпрехт (1872 — 1874). Северо-восточные же земли в 1913 году обнаружит экспедиция под руководством Б. Вилькицкого и назовет Землей Николая II (ныне — Северная Земля).
Не касается Ж. Верн и первых серьезных попыток достижения Северного полюса, хотя по времени они могли бы войти в книгу. Речь идет о путешествиях американца И. Кейса (I860 — 1861) и английской экспедиции под общим руководством капитана Джорджа Стронга Нэрса (1875 — 1876). В них были сделаны важные географические открытия.
Что касается Антарктики, то автор, как мы помним, после описания экспедиции Дюмон-Дюрвиля вообще выражал сомнение в существовании Антарктического материка. Больше того, в вышедшем уже в 1897 году «Ледяном сфинксе» (вопреки появившимся фактам) художественно обыграл эти сомнения. Как же в таком случае можно было заканчивать «Историю» утверждением, что вся Земля, мол, уже открыта? Правда, Антарктика после плаваний Дюмон-Дюрвиля и Джеймса Кларка Росса целых три десятилетия отдыхала от неугомонных географов. Только в 1874 году в антарктические воды вошло океанографическое судно «Челленджер», что, впрочем, не привело к значительным открытиям, которых надо было ждать еще 20 лет, когда в 1893 году к берегам Антарктиды отправилась норвежская экспедиция Карла Антона Ларсена. Пожалуй, здесь автор больше опирался не на научные предвидения, а на свои ранние впечатления от яркого фантастического романа Эдгара По.
