5. Так вот, тот Геркулес, когда увидел, что мускулы его становятся безобразными от язв, не захотел излечить себя, не захотел дожить до старости, только чтобы никогда не увидеть себя более слабым и обезображенным. 6. Полагают, что он поднялся на небо из костра, на котором сжег себя заживо. Те самые подвиги, которые вызывают столь нелепейший восторг, были запечатлены в изваяниях и увековечены в изображениях, чтобы вечно пребывали памятники для подтверждения глупости тех, кто верит, что богами становятся вследствие убийства дикий зверей. 7. Но в этом, по — видимому, вина греков, которые всегда принимают ничтожнейшие деяния за величайшие [подвиги]. 8. Неужели наши в этом мудрее, когда они презирают атлетическую доблесть, поскольку она ничему не противодействует, но царственной [доблестью], за то, что она имеет обыкновение наносить повсеместно ущерб, восхищаются настолько, что полагают, будто бы храбрейшие и воинст — веннейшие полководцы находятся в числе богов и будто бы не существует никакой иной дороги к бессмертию, кроме руководства войском, захвата чужого добра, уничтожения городов, разрушения крепостей, убийства или порабощения свободных людей? 9. Чем больше, очевидно, они избивали людей, грабили их и убивали, тем более благородными и более славными они себя считали, и, привлеченные образом пустой славы, присвоили себе своими злодеяниями имя добродетели. 10. Я бы предпочел, чтобы [люди] выдумывали себе богов [из героев], убивавших диких зверей, нежели прославляли бессмертие, купленное ценой такой крови. Если кто‑то умертвил одного человека, то он слывет за нечестивца и преступника, и полагают, что у него нет права вступить в земное обиталище богов. Зато тот, кто убил неимоверное множество людей, кто залил поля [сражений] кровью, кто обагрил ею реки, не только [впускается] в храм, но и возводится на небо. 11. У Энния так сказал Африкан:
Если кому и позволено в небо к бессмертным подняться,
Мне одному отворятся великие неба ворота.[170]
Надо полагать, за то, что он убил и искалечил невероятное количество людей. 12. О, в каких потемках пребываешь ты, Африкан! Или, вернее, [как заблуждаешься ты], поэт, когда полагаешь, что через убийство и кровь открывается людям вход на небо! 13. С этим пустословием соглашается и Цицерон. «Да, Африкан, — говорит он, — ведь и Геркулесу те врата открыты по той же причине».[171]14. Будто бы Цицерон сам был привратником на небе, когда это происходило! Я даже не могу определить, плакать мне или смеяться, когда я вижу, что почтенные ученые и, как они сами себе кажутся, мудрые мужи катятся по волнам достойных сожаления заблуждений. 15. Если то, [что приписывают Геркулесу и Сципиону], есть добродетель, которая нас делает бессмертными, я предпочту умереть сам, чем погубить множество людей. 16. Если нельзя получить бессмертия иначе, как только через кровопролитие, что же будет, если все согласятся жить в согласии? Что, действительно, произойдет, если, презрев пагубное и преступное безумие, люди захотят стать незлобивыми и справедливыми? 17. Неужели тогда никто не будет достоин неба? Неужели исчезнет добродетель, если людям не дано будет творить жестокость в отношении [других] людей? Однако те, кто высшей славой считают разрушение городов и [покорение] народов, не стремятся установить мир для народов; они нападают, свирепствуют и, неся несправедливость, разрушают человеческую общность, чтобы они смогли иметь врага, от которого потом более сами страдают, нежели его беспокоят.
18. Перейдем теперь к остальному. Церере и Либеру имя богов дала передача [ими] даров. Божественными Писаниями я могу доказать, что вино и зерна были в употреблении людей до поколения Неба и Сатурна, но мы воображаем, что это их дары [людям]. 19. Разве можно считать, что собирать зерна и перемалывать их в муку или выжимать из виноградных гроздей превосходный сок и изготавливать вино научились прежде, чем были рождены и произведены от земли сами зерна или виноградные лозы? 20. Конечно, это Бог наделил людей способностью использовать все это: не может же быть так, чтобы все это было [произведено] не Тем, Кто и мудрость дал человеку, для того чтобы тот [сам] обрел [остальное], и Кто создал все то, что может быть [человеком] постигнуто.
21. Рассказывают, что искусства обеспечили бессмертие своим изобретателям: Эскулапу — медицина, Вулкану — [кузнечное] ремесло. Стало быть, мы почитаем и тех, кто научил нас сукноделию и сапожному ремеслу. Почему же нет уважения к гончарному ремеслу? Оттого, что презираются знаменитые самосские вазы? 22. Есть и другие искусства, изобретатели которых оказали пользу для человеческой жизни. Почему же и им не были возведены храмы? 23. Да, безусловно, есть Минерва, которая изобрела все, потому‑то мастера ей и поклоняются. И вот благодаря тем низким людям Минерва и поднялась на небо. 24. Почему же всякий пренебрегает Тем, Кто создал землю со всеми живущими [на ней], небо со звездами и светилами, с тем, чтобы почитать ту, которая научила ткачеству? 25. Что же тот, кто раны на теле лечит? Неужели он превосходнее Того, Кто сами тела эти создал? Того, Кто дал понимание и разум? И, наконец, Того, Кто сами травы и все прочее, на чем стоит искусство исцеления, придумал и произвел?
19.1. Но кто‑нибудь скажет, что следует оказывать почтение и тому Высшему Богу, Который все сотворил, и тем, которые принесли некоторую пользу. 2. Никогда не было того, чтобы те, кто почитают богов, почитали бы также Бога. И быть этого не может, поскольку если бы тем богам оказывался тот же почет, что и Богу, Бог бы никогда нисколько не почитался, ибо Его религия стоит на том, что Бог — один и только Он один и почитается. 3. Указывает же величайший из поэтов, что все те, кто улучшали жизнь, изобретая искусства, находятся в преисподней, и что тот самый изобретатель столь важного искусства медицины был низвергнут молнией в воды Стикса,[172] чтобы мы поняли, какова власть всемогущего Отца, что Он даже поражает молниями богов. 4. Но мыслящие люди, возможно, скажут: поскольку Бог не может быть поражен молнией, ясно, что этого не было. Напротив, поскольку'это было, то ясно, что он [Эскулап] был человеком, а не Богом. 5. Конечно, поэты лгали не о факте, но об имени [Бога]. Они ведь боялись говорить вопреки народному мнению то, что истинно. 6. Если же самими поэтами признается, что боги были сделаны из людей, почему же не верят поэтам, когда те описывают их скитания, ранения, смерти, войны, измены?[173] 7. Из этого следует признать, что никоим образом они не могли быть богами. А поскольку они были людьми недостойными, то в жизни своей они совершали то, чем стяжали вечную смерть.
20.1. Приступаю теперь к собственной религии римлян, поскольку об остальных я уже сказал. Божественными почестями наделяется у них Волчица [Lupa], вскормившая Ромула. Я бы еще снёс, если бы она была животным, чье имя она носит. 2. Но Ливий сообщает, что «волчица» — прозвище Ларенции, и притом [оно относится] не к телу, но к духовному складу и нравам ее. Была же она женой Фаустула и из‑за легкости обретения ее телом получила среди пастухов прозвище «волчицы» [Lupae], т. е. блудницы;[174] отсюда же происходит название публичного дома [lupanar].
3. Конечно, римляне в подобном представлении следуют примеру афинян, у которых была некая блудница по имени Львица [Leaena], избавившая их от тирана, а поскольку статую блудницы нельзя было помещать в храме, там установили изваяние животного, чье имя она носила. 4. Итак, как одни соорудили памятник, основываясь на имени [женщины], так другие — на ее занятии. Именем последней был назван также праздник и учреждены Ларенциналии. 5. Но римляне почитали не только эту блудницу, но и Фаулу, которая, как писал Вер — рий,[175] была любовницей Геркулеса. Сколь же велико, надо полагать, то бессмертие, которое даже блудницы обрели! 6. Флора, нажив распутным занятием великие богатства, назначила своим наследником народ и оставила ему все свое имущество, на годовую прибыль от которого празднуется с организацией зрелищ ее день рождения, который называют Флоралии. 7. А поскольку это показалось сенату постыдным, он решил взять от имени его смысл, чтобы придать непристойному празднику некое достоинство. Вообразили, что она богиня, которая правит цветами [floribus], и ее следует задабривать, чтобы плоды смоковниц и винограда наливались зрелостью. 8. Исследуя это обстоятельство, поэт в Фастах сообщил, что Флора была небезызвестной нимфой, которая именовалась Хлорой, приходилась женой Зефиру, и как бы в качестве приданого получила от мужа власть над всеми цветами.[176] 9. Описывается это достойным уважения образом, но верить этому постыдно и нечестиво: мы не должны впадать в заблуждение подобного рода, когда открылась истина.
