— Чертовски рад снова тебя видеть! — радостно заявил Даг. — На точках я уже сосредоточился, так что сейчас, надо думать, окажусь рядом с тобой.

И действительно, пока обыкновен произносил эту фразу, экран вокруг него таял, а его очертания приобретали объемность. Теперь он хотел верить в магию, поэтому перемещение давалось ему легко.

— Я тоже рада, — соврала она, хотя на самом деле ей очень хотелось, чтобы на сей раз он выбрал кого-нибудь другого. Пусть даже бесстыдницу Метрию! Однако ей приходилось действовать в строгом соответствии со своей новой ролью. Вздумай она раскрыть ему правду или хотя бы подтолкнуть его к выходу из игры на раннем этапе, профессор Балломут этого не простит. Ну, а о том, чтобы, как говорил глупый Распутер, показать ему трусики, и вовсе не может быть речи. Принцессы так не поступают.

— Давай снова завернем в Перешейку за припасами и всем прочим, — предложил Даг, — Думаю, что теперь, после того как мы избавили тамошних жителей от «Цензора», они будут с нами приветливее.

— Не забывай о том, что это другая игра, и она пойдет по другому плану, — напомнила Нада. — Правда, встречи с Конпутером тебе не миновать и на сей раз.

Предупредив Дага об этом, Нада ничуть не нарушила правил — в качестве ложной спутницы она должна была выступить в тот момент, когда игрок окажется на пороге успеха, поскольку именно тогда он сможет как следует ощутить всю горечь поражения. А пока она вполне может прикидываться честной спутницей, делая вид, будто предупреждает его об опасностях.

— Да ладно, — легкомысленно махнул рукой обыкновен. — Я и сам не прочь разобраться с этой железякой. Путер ваш обставил меня по чистой случайности: просто я еще плохо соображал, что к чему в вашем Ксанфе. А вообще-то я по части загадок профи.

Нада промолчала. Доверчивость и наивность парнишки не сулили ему ничего хорошего, однако указывать на это не следовало ни с какой позиции. Ложному спутнику не подобало открывать игроку его слабые места; а честному — задевать его чувства. Ну а молчание вполне могло быть — и было — истолковано им как согласие.

Они двинулись по знакомой тропе, однако она очень скоро вывела их к совершенно незнакомой деревне, ничуть не похожей на давешнюю Перешейку. Дома были другими, а жители… жители и вовсе чудными. Нада, во всяком случае, в жизни таких не видела. Судя по росту и телосложению, это были не гоблины, а настоящие люди, но почему-то с темной, если не совсем черной, то темно-коричневой кожей.

— Ни фига себе! — удивился Даг.

— Похоже, эта игра развивается совсем по другому плану, — заявила Нада. — Деревня не та, где мы были, и народ определенно другой.

— Совсем другой. Вот уж не чаял повстречать здесь гуталинчиков.

— Кого?

— Не обращай внимания, это я так, ляпнул. Негров, кого же еще.

— Не огров? Я тебя не понимаю. Конечно, они не огры, но…

— При чем тут огры? Негры — это чернокожие люди.

— А ты что, встречал их раньше?

— Ну не тех, конечно, которые здесь живут, но таких же «загорелых» — сколько угодно. Когда-то давным-давно — тогда порядки в нашей Обыкновении были еще хуже, чем нынче, — их без спросу привезли к нам из их земли и заставили работать. Чего им, понятное дело, вовсе не хотелось. Потом, после войны, их освободили и объявили такими же гражданами как и все прочие, но в душе многие этого так и не признали. По закону они равны с белыми, никакой дискриминации нет, но закон одно, а отношения между людьми — совсем другое.

Нада покачала головой, путаное объяснение Дага показалось ей непонятным.

— Ты хочешь сказать, что белые обыкновены зачем-то привезли к себе черных, но потом их не приняли?

— Принять-то приняли, но не как свободных людей. Не как равных себе. Не как соседей. Много проблем было связано с сегрегацией в школах…

Заметив на лице Нады недоуменное выражение, Даг махнул рукой.

— Да что там объяснять, ты просто поверь мне на слово. Я белый и вовсе не горжусь тем, что натворил мой народ в прошлом, но поправить дело совсем не просто. Скажем, у нас в школе в математическом классе училась одна девчонка, которая мне вроде бы нравилась. Симпатичная, почти как ты, сообразительная — но чернокожая. Вздумай я приударить за ней, от меня отвернулись бы многие друзья, а братья этой красотки, пожалуй, накостыляли бы мне по шее. В результате я делал вид, будто она мне безразлична, а она, наверное, считала меня белым задавакой. Между нами так ничего и не было, но осадок остался какой-то неприятный.

— То есть ты хотел подружиться с этой девицей, но боялся, что остальные этого не одобрят? — уточнила Нада, поняв, что сути мудреных общественных отношений обыкновенов ей все равно не усвоить.

— В общем-то, да. Ее звали Принцилла, не Присцилла, а Принцилла, и мне это имя казалось очень красивым.

— Принцилла похоже на принцессу, — согласилась с ним Нада.

— Ага. Но в моем городе белые парни не гуляют с черными девчонками, это может повредить здоровью. Мы учимся в одних школах, вместе занимаемся спортом, но есть черта, которую лучше не переступать. Тут уж ничего не поделаешь, во всяком случае, у нас. Возможно, у вас в Ксанфе все по-другому. Но чего гадать: пойдем да посмотрим.

— Стоит ли? — возразила Нада. — Ты ведь теперь знаешь, что еда у нас растет на деревьях, да и в оружии нужды нет. Тебе незачем идти в деревню, разве только из любопытства. Сомнительно, чтобы ты разузнал или раздобыл там что-то полезное для игры.

Говоря это, Нада не кривила душой.

— Знаешь, — промолвил Даг, — в других играх игроку приходится искать волшебный ключ или что-то в этом роде, чтобы проникнуть в сокровищницу… ну и так далее. А эта игра, она не такая?

— Не знаю. Возможно, в ней тоже имеется нечто вроде ключа, но каков этот ключ и где может находиться сокровищница, мне неизвестно. По правде сказать, я просто понятия не имею, куда, собственно, тебе нужно попасть: поэтому мы и идем к Доброму Волшебнику.

— Ладно, волшебник волшебником, но знания никогда не бывают лишними. Если уж мы здесь, то я, пожалуй, потолкую с народом. Вдруг да и вызнаю что-нибудь нужное.

— Дело твое, — пожала плечами Нада, подумав, что ей, возможно, так и не придется проявить себя в качестве ложной спутницы. Даг, с его манерой игры, пожалуй, очень скоро снова вылетит из нее самостоятельно, безо всяких там каверз. Ну что ж, в таком случае ее совесть будет чиста.