— На, вставь. Ты сможешь видеть одним глазом.
— — Но это твоя линза. Она нужна тебе.
— У меня осталась другая. Здесь, внизу, можно обойтись и одним глазом, а наверху мы добудем тебе новые очки. Но сейчас мы должны двигаться дальше, а твоя слепота неизбежно нас задержит.
Признав правоту подруги, Дженни потерла линзу о блузку и поднесла к правому глазу. Линза вставилась на место, девочка заморгала, а потом воскликнула:
— Видно здорово, не хуже, чем в очках. Только.., что это там у Горбача?
Че взглянул на мальчишку, но не углядел ничего особенного.
Гвенни посмотрела на братца левым глазом, в котором оставалась линза, и понимающе кивнула.
— Это его грезы наяву. Он грезит о шипучке. Ему очень нравятся всякие бесполезности В голосе ее звучала печаль. Предполагалось, что присоединившись к Заговору, она и ее друзья должны разлюбить вкусности, которые полезны только для того, чтобы как следует побеситься, ведь взрослым (если они, конечно, не бесы) беситься не полагается. Это было неизбежно, но чтобы приспособиться к такому лишению, требовалось время.
— Эй вы……. (последовало ДУРНОЕ СЛОВО)! Никак обо мне толкуете?
— Ой, шипучка пропала, — удивилась Дженни.
— Это потому, что Гвенни оторвала его от грез, — пояснил Че, разобравшийся в случившемся, хотя сам никакой шипучки не видел.
— Горбач, — ледяным тоном сказала Гвенни. — Если ты не перестанешь говорить гадости, я могу передумать и уронить тебя в эту щель.
Че прекрасно понял, что ее так задело. Употребленное Горбачом слово было очень обидным для девочек, потому что являлось весьма уничижительным по отношению ко всему женскому полу. Недаром Заговор запрещал его употребление.
Отвернувшись от Горбача, спутники заговорили о деле.
— Я боюсь пускать Сэмми на поиски рядом с такими расщелинами, — сказала Дженни. — А вдруг он сорвется"?
— Может быть, привязать к нему веревку? — предложила Гвенни.
— Нет, ему это не понравится. Кроме того, он может запутаться в ней и даже задушиться. Но нам нужно найти… — она осеклась, заметив что Сэмми уже насторожился и готов пуститься бежать. — Что же делать?
— А если ты будешь держать его на руках, удастся тебе почувствовать, куда он хочет идти? — поинтересовался Че.
— Надо попробовать, — обрадовалась такой подсказке Дженни и взяла кота на руки.
— Слушай, Сэмми, здесь опасно, и я хочу, чтобы ты остался со мной. Но нам нужно найти реку забвения. Так что ты просто посмотри в ту сторону, куда нужно, а я тебя понесу. Ладно?
Кот, похоже, ничего не имел против того, чтобы оставаться на руках. Мурлыкнув, он посмотрел в глубь тоннеля. Обе девочки проследили за его взглядом.., и подскочили!
— Вот это да! — восторженно воскликнула Гвенни.
— Замечательно! — поддержала ее Дженни.
— Что вы увидели? — спросил заинтригованный Че.
— Сон Сэмми, — ответила Гвенни. — Он видит весь путь к реке: это как карта с выделенной тропкой. Теперь мы точно знаем, куда идти.
— Эй, сестренка, — встрял Горбач. — Выходит, эти дурацкие линзы позволяют тебе подсматривать за чужими снами.
— Вот ведь незадача, — огорчилась Гвенни. — " Не стоило говорить об этом при нем, он непременно раззвонит по всему Горбу.
— Не раззвонит, — откликнулся Че. — Мы ведь идем к Лете, верно? Стало быть, ему придется забыть еще и это.
— Вот уж дудки, я ничегошеньки не забуду! — воскликнул Горбач. — Все запомню, и то, что моя… (тут последовало ДУРНОЕ СЛОВО) сестрица на самом деле слепая и хочет обдурить племя своими волшебными линзами, и то, что подсматривает за снами. Не стать ей вождем, нипочем не стать!
— Если ты сей же момент не заткнешь свой грязный рот, ты забудешь не только это, но и как тебя звать, — сурово предупредила Гвенни.
Мальчишка смерил ее презрительным взглядом, но, видимо, почувствовав, что сестра не шутит, умолк и лишь сплюнул в сторону. Плевок у него получился и вправду грязный.
Поскольку теперь вся дорога пролегала перед мысленным взором обеих девочек, шли они быстро и без задержек, но расстояние до реки было слишком велико, чтобы одолеть его за один переход. Остановившись на привал в боковой пещере, спутники перекусили. Когда они по очереди отходили в сторонку облегчиться, Горбача так и подмывало назвать то, что они делали, соответствующим ДУРНЫМ СЛОВОМ, однако ему хватило благоразумия сдержаться.
— Мы ляжем поспать, — сказала Гвенни братцу. — А тебя я назначаю нести караул. Не сомневаюсь: в случае опасности ты нас разбудишь.
— А почему я? — возмутился он. — Я что, сам напросился на эту дурацкую прогулку? Подцепили на палку, затащили в подземелье, а теперь еще их и карауль!
— А потому ты, что в эту, как ты говоришь, «прогулку» нам пришлось отправиться из-за тебя. Из-за твоей угрозы раскрыть Взрослую Тайну.
— А почем тебе знать: может, пока ты будешь дрыхнуть, я свяжу тебя, стяну твою волшебную палочку и смоюсь?
— Не надо ничего стягивать, — пожала плечами Гвенни, подавая ему палочку. — На, пользуйся.
Схватив палочку, мальчишка наставил ее на сестру, взмахнул рукой.., и вытаращил глаза.
— Она не работает! Никак испортилась?
— Не испортилась, и прекрасно работает. Просто она не настроена на тебя и воспользоваться ей ты не можешь.
Вздумаешь нас связать и задать деру — скатертью дорога.
Только без действующей палочки тебе отсюда не выбраться. Даже если ты сумеешь перебраться через пропасть, на той стороне, я уверена, тебя будет поджидать целое стадо свинопотамов. С разинутыми пастями.
Горбач умолк. Че прекрасно понимал, что часовой из мальчишки никудышный, но это особого значения не имело. Его поставили у входа в пещеру, и сунься туда любое чудовище, он попал бы ему в зубы первым. А поскольку ни один, даже самый распаршивый паршивец не станет молчать, когда его жуют, крики разбудили бы остальных. После чего Гвенни удалила бы чудовище с помощью волшебной палочки.
Однако все выспались спокойно. Чудовища не появились, Горбач остался не съеденным и даже не надкушенным, и к палочке прибегать не пришлось.
Перекусив, компания продолжила путь. Девочки продолжали отчетливо видеть мысленную карту Сэмми: одного глаза для этого вполне хватало и позволило им довольно быстро добраться до места назначения.
