— Откуда им знать, что с нами случится? Здесь же нет никаких чудовищ, — возразила, оглядевшись по сторонам, Дженни.

— Еще как есть, — заявил Че с еще более снисходительным видом.

— Где?

— А это кто? — кентавр указал на сидевшего на ближайшем кусту стрекозла.

— Это какая-то козявка, а не чудовище.

— Не козявка, а стрекозел. Он маленький, но это не мешает ему быть самым настоящим чудовищем. И если нам будет грозить беда, он позовет на помощь. А то и поможет сам.

— Не верю! — заявила Дженни. — Пусть он не козявка, а сто раз стрекозявка, но толку от него никакого.

— Эй, потише! — предостерегающе воскликнула Гвенни, но опоздала. Стрекозел все услышал. А услышав, обиделся. А обидевшись, улетел. А улетев, вскоре вернулся в сопровождении целой стрекадрильи, которая, стрекоча, устремилась прямо на Дженни.

— Ложись! — крикнул Че. — Они пикируют!

Вся троица бросилась на землю. Стрекозлы пронеслись над ними, обдав огнем листья и траву.

— Они не стреляли на поражение, — сказал Че, когда стрекадрилья улетела. — Будь у них желание нас подпалить, нам бы от них не увернуться.

— Да, — покачала головой Дженни. — Похоже, я дала маху. Эти стрекозлы — самые настоящие крылатые чудовища.

Невесть откуда взявшийся пурпурный стрекозел сделал круг над головой девочки и уселся на ее плечо.

— Смотри, он принимает твои извинения, — сказал Че.

— Но целовать его не обязательно, — со смехом добавила Гвенни.

Дженни усмехнулась, но тут же сделалась серьезной.

— Да, я вижу, что крылатые чудовища не дадут нас в обиду, но и пройти за нас испытание они не смогут. Это не допускается правилами.

— А что, если попросить Сэмми найти безопасный путь в замок? — предложил Че.

— Это мысль, — кивнула Дженни.

В тот же миг кот сорвался с места и припустил по мосту, а Дженни, как водится, побежала за ним — Ну как так можно! — воскликнула Гвенни. — Вы мои лучшие друзья, но нельзя же быть такими легкомысленными.

— Вот и я думаю, мысль насчет Сэмми пришла ко мне как-то слишком уж легко, — согласился кентавр. — Но будем надеяться, что ее не наколдовала мне какая-нибудь ведьма, и ничего дурного с нами не случится Они поспешили за Дженни, которая уже успела пересечь пряничный мост и следом за котом приближалась к открытым воротам Кот шмыгнул под арку, а вот эльфесса неожиданно остановилась, да так резко, что Гвенни и Че едва на нее не налетели. Она стояла, задрав голову, и, проследив за ее взглядом, Че увидел преграждавшего путь великана Точнее, великаншу.

Сэмми, видимо считавший, что его дело сделано, свернулся клубочком у ее ног.

— Заходите, детишки, — умильным тоном прогромыхала великанша.

— На в-в-ведьму вроде бы н-н-непохожа, — пролепетала Гвенни.

— Что ты, милочка, — промолвила великанша. — Я никакая не ведьма, а обобщенная Взрослая. Я здесь, чтобы предложить вам присоединиться к Заговору взрослых.

— Но мы еще слишком молоды, — возразил Че рассудительным, как ему хотелось надеяться, тоном.

— Ну, девочки уже близки к этому по возрасту, а один из вас относится к виду, у которого иные стандарты поведения, — промолвила Взрослая.

— Да, мы смотрим на многое по-другому, — согласился Че. — Но уважаем чужие обычаи. В том числе и все, что касается Тайн Взрослой Жизни.

— Хорошо, прекратим этот спор и поступим иначе.

Сейчас я задам каждому из вас по вопросу, и если хоть кто-нибудь не ответит или ответит не правильно, никому из вас не удастся попасть к Доброму Волшебнику. Понятно?

Че открыл было рот, желая заявить, что логика подобного подхода к делу ему как раз и не понятна, но вовремя сообразил — этот вопрос являлся чисто риторическим, и никакого ответа, кроме заранее предусмотренного, не допускал.

— Пожалуй, — неохотно пробормотал он, роя землю передним копытом.

Великанша посмотрела на девочек, и те, ежась под ее взглядом, тоже пробормотали что-то похожее на подтверждение согласия.

— Назови себя, — властно промолвила Взрослая, глядя на Гвенни.

— Я гоблинша Гвендолин из Гоблинова Горба. Пришла сюда, чтобы…

— Достаточно. Гвендолин, что представляет собой Заговор взрослых?

— Это мой вопрос? — растерялась Гвенни.

— Нет, милочка. Вопрос мой, а вот обращен он к тебе.

Че стиснул зубы. Это обобщенная. Взрослая и впрямь была такой взрослой, что аж противно. Она зримо воплощала в себе все те черты, которые делали взрослых совершенно несносными, хотя детям лучше было на сей счет и не заикаться. Потому что те же самые особенности позволяли взрослым переиначить все и эдак вывернуть наизнанку, что выходило, будто бы несносны как раз дети. Убедить в чем-либо настоящего взрослого решительно невозможно, потому что все их убеждения давно устоялись и окостенели, словно схваченные цементом.

— Ну… — нерешительно начала Гвенни, — это все знают…

— Нет, милочка, мне совершенно нет дела до всех.

Меня интересует только твое мнение.

— Раз так, — заявила Гвенни, начиная выказывать признаки праведного возмущения, — я скажу, что этот Заговор устроен взрослыми для того, чтобы испортить детям жизнь и сделать их несчастными. Взрослые затеяли это потому…

— Почему да зачем в данном случае не важно. Просто скажи, в чем он заключается.

— В том, что взрослые скрывают от детей все по-настоящему интересное. Не дают узнать полезные слова, которые лучше всего отгоняют брань-репейника, держат в секрете то, как вызывают аиста, и все такое. На любой вопрос насчет чего-нибудь стоящего ответ у них один:

«Подрастешь — узнаешь». А еще они пичкают детей всякой гадостью вроде касторки или шпината, уверяя, будто бы такой вкуснятиной, как леденцы и пирожные, питаться нельзя. Не говоря уж о том, что мальчикам не разрешают видеть, какие у девочек трусики, даже если они очень красивые. А нам, девочкам, не позволяют узнать, что вместо трусиков носят мальчишки. И вечно укладывают детей спать в такую рань, когда спать вовсе не хочется. Ну и так далее, в том же роде.

Женщина отстранение кивнула, что напомнило Че о другом противном обыкновении взрослых: они редко хвалят детей, а если и хвалят, то неискренне и не за дело.