Все эти анекдоты мне рассказала эта хитрая веснушчатая лиса Л(ежнев) вечером, когда я с женой сидел, вырабатывая текст договора на продолжение "Белой гвардии" в "России". Жена сидела, читая роман Эренбурга, а Лежнев обхаживал меня. Денег у нас с ней не было ни копейки. Завтра неизвестный мне еще еврей Каганский должен будет уплатить мне 300 рублей и векселя. Векселями этими можно п(одтеретьс)я. Впрочем, черт его знает. Интересно, привезут ли завтра деньги. Не отдали рукопись...
Сегодня газет нет, значит, нового ничего нет.
* * *
Забавный случай: у меня не было денег на трамвай, а потому я решил из "Гудка" пойти пешком. Пошел по набережной Москвы-реки. Полулуние в тумане. Почему-то середина Москвы-реки не замерзла, а на прибрежном снеге и льду сидят вороны. В Замоскворечье огни. Проходя мимо Кремля, поравнявшись с угловой башней, я глянул вверх, приостановился, стал смотреть на Кремль и только что подумал, "доколе, Господи",--как серая фигура с портфелем вынырнула сзади меня и оглядела. Потом прицепилась. Пропустил ее вперед, и около четверти часа мы шли, сцепившись. Он плевал с парапета, и я. Удалось уйти у постамента Александру.
3-го января.
Сегодня у Л(ежнева) получил 300 рублей в счет романа "Б(елая) г(вардия)", который пойдет в "России". Обещали на остальную сумму векселя. Были сегодня вечером с женой в "Зеленой лампе". Я говорю больше, чем следует, но не говорить не могу. Один вид Ю. П(отехина), приехавшего по способу чеховской записной книжки, и нагло уверяющего, что...
- Мы все люди идеологии,--
действует на меня, как звук кавалерийской трубы.
- Не бреши!
Литература, на худой конец, может быть даже коммунистической, но она не будет (са)дыкерско-сменовеховской. Веселые берлинские бляди. Тем не менее, однако, боюсь, как бы "Б(елая) г(варДия)" не потерпела фиаско. Уже сегодня вечером, на "Зел(еной) лампе" Ауслендер сказал, что "в чтении"... и поморщился. А мне нравится, черт его знает, почему.
* * *
Ужасное состояние: все больше влюбляюсь в свою жену. Так обидно--10 лет открещивался от своего... Бабы, как бабы. А теперь унижаюсь даже до легкой ревности. Чем-то мила и сладка. И толстая. Газет не читал сегодня.
4 января 1925 г.
"Петербургу - быть пусту".
Вчера наводнение в Петербурге, были затоплены Василеостровский, Петербургский, Московско-Нарвск(ий) и Центральный районы. Поздним вечером вода пошла на убыль.
* * *
Из Англии пришла нота, подписанная Чемберленом, из которой явствует, что английское правительство не желает более говорить ни одного слова по поводу письма Зиновьева. Отношения с Англией нестерпимо поганые. Есть сообщение из Киева, что вся работа союза швейников, ввиду того что в нем 80% евреев, переводится постепенно на еврейский язык. Даже весело.
* * *
Сегодня вышла "Богема" в "Кр(асной) ниве" No 1. Это мой первый выход в специфически-советской топкой журнальной клоаке. Эту вещь я сегодня перечитал, и она мне очень нравится, но поразило страшно одно обстоятельство, в котором я целиком виноват. Какой-то беззастенчивой бедностью веет от этих строк. Уж очень мы тогда привыкли к голоду и его не стыдились, а сейчас как будто бы стыдно. Подхалимством веет от этого отрывка, кажется, впервые с знаменитой осени 1921 г. позволю себе маленькое самомнение и только в дневнике,- написан отрывок совершенно на "ять", за исключением одной, двух фраз. ("Было обидно и др.")
* * *
Все идет верхним концом и мордой в грязь. Вся Москва растеклась в оттепельской грязи, а я целый день потратил на разъезды, приглашая гостей. Хотим у Нади потанцевать. Видел милы(х) Л(яминых) и отдал им номер "России" с "Б(елой) гв(ардией)". В антракте между фокстротными разъездами был взят за горло милыми еврейчиками по поводу бабьих писем. Сжали и кругом правы. Я ж(м)у в свою очередь, но ни черта, конечно, не сделаю. Ни в коем случае не пришлет. Как кол в горле. А сам я, действительно, кобра. До того сжали, что я в один день похудел и вся морда обвисла на сторону. Три дня и три ночи буду думать, а выдумаю. Все равно, я буду водить, а не кто-нибудь другой.
5-го января.
Какая-то совершенно невероятная погода в Москве - оттепель, все распустилось и такое же точно, как погода, настроение у москвичей. Погода напоминает февраль, и в душах февраль.
- Чем все это кончится? - спросил меня сегодня один приятель. Вопросы эти задаются машинально и тупо, и безнадежно, и безразлично, и как угодно. В его квартире как раз в этот момент, в комнате через коридор, пьянствуют коммунисты. В коридоре пахнет какой-то острой гадостью, и один из партийцев, по сообщению моего приятеля, спит пьяный, как свинья. Его пригласили, и он не мог отказаться.
С вежливой и заискивающей улыбкой ходит к ним в комнату. Они его постоянно вызывают. Он от них ходит ко мне и шепотом их ругает. Да, чем-нибудь это все да кончится. Верую.
Сегодня специально ходил в редакцию "Безбожника". Она помещается в Столешн(иковом) пер(еулке), вернее, в Козмодемьяновском, недалеко от Моссовета. Был с М. С, и он очаровал меня с первых же шагов.
- Что, вам стекла не бьют? - спросил он у первой же барышни,
сидящей за столом.
- То есть, как это? (растерянно).
- Нет, не бьют (зловеще).
- Жаль.
Хотел поцеловать его в его еврейский нос. Оказывается, комплекта за 1923 год нет. С гордостью говорят - разошлось. Удалось достать 11 номеров за 1924 год, 12-й еще не вышел. Барышня, если можно так назвать существо, дававшее мне его, неохотно дала мне его, узнав, что я частное лицо.
- Лучше я б его в библиотеку отдала.
Тираж, оказывается, 70000 и весь расходится. В редакции сидит
неимоверная сволочь, входят, приходят; маленькая сцена, какие-то занавесы, декорации. На столе, на сцене, лежит какая-то священная книга, возможно,
Библия, над ней склонились какие-то две головы.
- Как в синагоге,- сказал М., выходя со мной.
Меня очень заинтересовало, на сколько процентов все это было сказано
для меня специально. Не следует, конечно, это преувеличивать, но у меня такое впечатление, что несколько лиц, читавших "Бел(ую) г(вардию)" в "России", разговаривают со мной иначе, как бы с некоторым боязливым, косоватым почтением.
М...н отзыв об отрывке "Б(елой) г(вардии)" меня поразил, его можно
назвать восторженным, но еще до его отзыва окрепло у меня что-то в душе.
Это состояние уже дня три. Ужасно будет жаль, если я заблуждаюсь и "Б(елая) г(вардия)" не сильная вещь.
* * *
Когда я бегло проглядел у себя дома вечером номера "Безбожника", был потрясен. Соль не в кощунстве, хотя оно, конечно, безмерно, если говорить о внешней стороне. Соль в идее: ее можно доказать документально - Иисуса Христа изображают в виде негодяя и мошенника, именно его. Нетрудно понять, чья это работа. Этому преступлению нет цены.
* * *
Вечером была Л. Л. и говорила, что есть на свете троцкисты. Анекдот: когда Троцкий уезжал, ему сказали: "Дальше едешь, тише будешь". Сегодня в "Гудке" в первый раз с ужасом почувствовал, что я писать фельетонов больше не могу. Физически не могу. Это надругательство надо мной и над физиологией.
* * *
Большинство заметок в "Безбожнике" подписаны псевдонимами.
"А сову эту я разъясню".
16-го января 1925 г. Пятница.
Позавчера был у П. Н. З(айце)ва на чтении А. Белого. В комнату З(айцева) набилась тьма народу. Негде было сесть. Была С. 3. Федорченко и сразу как-то обм(якла) и сомлела.
Белый в черной курточке. По-моему, нестерпимо ломается и паясничает.
Говорил воспоминания о Валерии Брюсове. На меня все это произвело нестерпимое впечатление. Какой-то вздор символиста. "Бросив дом в 7 этажей".
