У американцев и англичан есть интересы в Афганистане. У них могут быть источники информации в его собственном окружении — нельзя исключать того же М. К. Правда, никто в этом окружении об этой поездке, а тем более о ее цели не знал. О цели поездки не знала даже родная жена. Куда более вероятным представлялось, что нападение организовали «свои». Несколько человек из окружения Леонида Ильича были в курсе, иначе не организовать встречу. Кто-то вполне мог быть источником утечки информации. Нападавшие завладели докладом, документами. Заказчики теперь вольны распоряжаться этими материалами, как угодно. В каком-то смысле это хуже, чем если бы он просто погиб. Теперь его аргументы, а также всех, кто мог бы думать, как он, можно дискредитировать заранее… В срыве встречи теперь обвинят его самого. Нападение явно спланировано так, чтобы его самого можно было выставить шпаной, каким-то акоголиком. Если попытаться организовать новую встречу, уже сформируется соответствующее «мнение»… Печальный вывод: операция его противниками проведена блестяще, его план погиб, но жизни, по всей вероятности, ничто не угрожает. Моей жизни ничто не угрожает, зато угрожает сардару Дауду и Афганистану. Теперь старик никогда не узнает, как я пытался спасти его страну, думал Онегин.

То, что перед ними тот самый старик, которого они видели во дворе дома И. А., стало им ясно с самого начала очной ставки. Но они ничего не сказали с подчеркнуто равнодушным видом перекладывавшему на столе бумаги «Алеше Поповичу». Т. В. смотрела на руку Семенова, стараясь не выдать своего замешательства. Она чувствовала на себе внимательный взгляд «Алеши». Семенов воспользовался тем, что «Алеша» глядит на нее, и еле заметно пожал плечами. Шрам на руке. По форме — точно такой же, как был у Гоши. Такое знакомое пожатье плеч. Что означают эти совпадения? В. Ф. встретился с Семеновым взглядом, но тоже постарался никак не показать своего удивления. Глаза из его сна, глаза человека на мопеде. Главное, что Т. В. и В. Ф. почувствовали независимо друг от друга — ни в коем случае нельзя допустить, чтобы «Алеша Попович» догадался о том, что происходит между ними и Семеновым.

— Я хочу напомнить вам парочку адресов, — сказал «Алеша Попович». — Вот, скажем, дом 35 по улице Грибалевой, квартира 55. Татьяна Владимировна, Валентин Федорович, этот адрес вам ничего не говорит?

— Говорит, почему же, — пожал плечами Семенов.

— Погодите, Семенов, я не к вам обращаюсь!

— Я помню номер 55, - Т. В. говорила медленно. — А где это, Грибалевой?

— Недалеко от метро «Лесная», — сказал «Алеша Попович».

— Я видела этот номер во сне, — сказала Т. В.

— Это квартира Елены Михайловны, моей будущей жены, — сказал Семенов.

«Алеша» бросил на него сердитый взгляд, но продолжал расспрашивать Т. В.:

— Однако гражданина Семенова вы там не видели?

— Нет.

— Хорошо, вот еще один адрес…

К этому времени Т. В. почти перестала слушать. Она ощущала, что мысли «Алеши Поповича» не составляют для нее секрета. Была ли это телепатия или только иллюзия, мнимость? Ее не сильно это заботило. В данный момент, например, представлялось ей, он думал, что черт его дернул заняться делом, в котором замешаны его знакомые. Но куда более важные проблемы требовали от нее немедленного решения. Если это он — она посмотрела на Семенова — если Семенов это ее Гоша, каким-то неведомым образом чудовищно постаревший («петля времени», — подсказал тихий голос), то почему на него не показывает в этот самый момент стрелка внутреннего компаса, того «шестого чувства», которое вело ее в ее снах? Почему ощущение узнавания основано на каких-то внешних, поверхностных признаках?

«Если кто-то не хочет быть замеченным, он тем самым создает себе защиту, лишь бы желание было достаточно сильным», — сказал все тот же тихий голос.

«Алеша Попович» протянул через стол фотографию.

— Да, я видела этот дом, — сказала Т. В., чтобы только отвязаться от «Алеши».

— Это кафе, где работает Лена, — сказал Семенов.

В том, что касалось чтения мыслей «Алеши», Татьяна была не совсем права. Мысли его были значительно более сложными. Перед ним тоже стояли важные проблемы, требовавшие от него если и не немедленного решения, то немедленного принятия решений. Новые данные: отпечатки пальцев на авторучке и на стакане, полученные им во время допроса Семенова, совпали с отпечатками Гоши, найденными в профессорской квартире. Однако криминалистике не известно случаев, чтобы отпечатки двух различных людей совпадали. Выводы? Прося провести анализ отпечатков, «Алеша» никому не говорил, где и каким образом они получены. Почему бы и нет — небольшие услуги между коллегами. Никому вообще не было известно, что он брал отпечатки Семенова. С точки зрения материалов дела Семенов оставался всего лишь незначительным свидетелем, не имеющим прямого отношения к исчезновению. Теперь только от «Алеши» зависело, дать или нет ход своему открытию. Кому эта информация будет выгодна? М. К. с его отделом? Дойдя до М. К., она даст толчок в поддержку любых необычных теорий, вплоть до бредовой теории машины времени. М. К. окажется на коне… «Будет он точно генералом», — переиначились в мозгу слова дурацкой песенки. Ненавистное ухмыляющееся лицо, стакан, звездочка на дне…

А если информацию придержать? Конечно, успех расследования лучше, чем неудача, но никто не ждет успеха. Дело считается глухим. Если кто и виноват, так это те, кто обязан был следить за квартирой. Расследование поручили их отделу только после того, как стало ясно, что произошло действительно нечто серьезное — в данном случае, исчезновение. А что означает покушение на генерала? Какое отношение оно может иметь к делу об исчезновении? Кто за ним стоит? Не означает ли оно, что сам «Алеша» теперь находится в «группе риска»? Вполне возможно, что серьезные силы внутри самой Организации не хотят, чтобы расследование закончилось успешно. И что необходимо в этом случае предпринять, а чего предпринимать не следует? Трудно выбирать между тихим служебным самоубийством и вполне реальным риском для жизни. Правда, служебное самоубийство на вкус несколько слаще, если оно позволяет выбить почву из-под ног соперника. Да, информацию необходимо держать в секрете, решил он. Тайна — высший козырь.

— На сегодня, пожалуй, хватит. Протокола пока составлять не будем, продолжим разговор, если понадобится. Давайте сюда ваши пропуска, я подпишу.

Прозрачность, непрозрачность… Всем присутствующим очень хотелось, чтобы сознание остальных было для них прозрачным — знать чувства, знать мотивы, знать правду. Но даже Татьяна теперь сомневалась в том, что это возможно, и кажется, даже догадывалась почему. Это как в гипнозе — невозможно заставить человека сделать то, чего он в самой сердцевине своей души по-настоящему не хочет. Зато — и в этом она была уверена, Семенов дал им с В. Ф. свое молчаливое согласие на встречу, встречу без посторонних, на которой наконец выяснятся все тайны.