Тёплый ветер взъерошил волосы. Вместе с ветром принеслись незнакомые запахи и чуть слышный шум города. Хотелось крикнуть что-нибудь, но мальчишка понимал, что самый громкий крик погаснет, не пролетев и пяти этажей, и потому просто смотрел, захлёбываясь пряным воздухом и медленно продвигаясь по краю площадки.

На тринадцатом этаже лифт застопорил. До этого он катался во все стороны и разве что на голову не становился. Мужчина, придя в бешенство, колотил по кнопкам рукояткой ножа и добился-таки своего: лифт затормозил, мигнул на табло числом тринадцать и вывалил неприятного пассажира на керамзитовую засыпку незнакомого чердака. Глава семьи осторожно поднялся. Это сберегло его макушку от знакомства с чердачным перекрытием. Двери лифта за спиной не было. Вернее, была — железная, с мощным амбарным замком на приваренных петлях. Скорей всего, за этой дверью скрывался рычально-подъёмный механизм. На чердаке было темно и холодно, в маленькое оконце проникал смутный уличный свет и залетали редкие снежинки. Обхватив себя руками, мужчина отправился искать выход. Нашёл довольно быстро: ещё одну железную дверь, запертую с той стороны. Принялся кричать, бить каблуками и ножом, но даже самый вычурный мат ничем не помог.

«А ведь насмерть замёрзну», — мелькнула первая трезвая мысль.

Принялся искать местечко потеплее. У самой стены нашёл оборотку парового отопления. Две трубы и переходник между ними чуть торчат из керамзитовой засыпки. Ладонями начал отгребать керамические гранулы. К самым трубам не прижмёшься — жгутся, но рядом вырыл тёплую нору, примостился там и, утомлённый водкой и беготнёй, провалился в забытьё, что называется у пьянчуг сном.

Утром предстояло вновь шуметь, стучаться в запертые двери. На этот раз бессонная охрана услышит его вопли и явится на помощь, после чего начнутся новые мытарства, когда станут с него строго спрашивать: кто таков, а также каким образом, и с какой тайной целью проник он полуодетый и с ножом в руках на территорию режимного объекта.

А сейчас он спал и снов своих не помнил.

Обойдя по кругу смотровую площадку, мальчишка увидел раскрытые двери лифта. Всё было понятно. Мальчишка зашёл внутрь, лифт, не дожидаясь нажатия кнопки, закрыл двери и поехал. Кружил чуть не полчаса, наконец, остановился на площадке шестого этажа. Дверь квартиры настежь — заходите, люди добрые. Дома никого, как выбежали жильцы из квартиры, так всё и осталось.

Мальчишка притулился на кровати, обнял подушку. Отец вернётся, всыплет горячих, но ведь не до смерти. Поостынет, небось, да и вытрезвеет. С этой мыслью уснул. Снился ему незнакомый сияющий город.

— Убивают!.. — безголосо сипела мать, в семисотый раз преодолевая подъёмные лестничные марши. И вдруг, вот она, родная квартира, дверь нараспашку. Вбежала, огляделась: сын спит, свернувшись калачиком на не разобранной постели. Мужа нет, и куда его занесло?

Сына будить не стала, прикрыла старым пледом — вот и хорошо. Дверь закрыла на собачку, чтобы муж, когда вернётся, не мог войти незамеченным и натворить бед. Не снимая халата, повалилась в постель и тут же заснула тяжёлым безысходным сном. Снилось, будто она молодая, сына, ещё не родившегося, носит в себе. И муж молодой. Хороший человек, добрый, если и бьёт, то не по животу.

Все спят, только Лест пялит глаза, думает: «Кто он? Зачем? И какая тому причина?»