Ива кивнула головой.

— Конечно. Эта врамэнская женщина была в Руруме задолго до того, как я появилась на свет.

Это глубоко потрясло Хэммонда. В своем возбуждении он позабыл, как долго живут врамэны. А теперь, рассматривая эту женщину, он думал, что это утверждение. Просто смехотворно. Ее потрясающая красота несла в себе неосознанную силу и чувство превосходства. Физически она выглядела не старше Ивы.

Тайан обрела присутствие духа. Она стояла прямая как стрела и глядела на них. С неприязнью Хэммонд подумал, что вот так разъяренный взрослый глядит на порочных несовершеннолетних преступников. Она все еще продолжала молчать.

— Сейчас конец аппарату! — ликующе воскликнул Таммас.

Хэммонд обернулся и увидел, что Уилсон и Лунд выходят из сбитого аппарата и прячутся за большим валуном. Внутри аппарата сиял яркий белый свет. Затем через несколько секунд он превратился в тихий беззвучный взрыв света и энергии, который закрыл весь аппарат. Хэммонд с изумлением увидел, что аппарат полностью исчез и осталось только темное пятно песка. Лунд и Уилсон подбежали к нему и забросали его свежим песком. Затем стерли все свои следы и поспешили в наблюдательный пункт.

Тяжело дыша, Уилсон закрыл дверь. Он даже не глядел на Тайан Марден. Он подошел к одной из щелей и посмотрел наружу.

— Если они успели передать сообщение в Руруму прежде, чем мы их сбили, врамэны прилетят через несколько минут. Подождем и увидим.

Они начали ждать.

В тесной душной комнатке, где было много народа, все молчали.

Наконец Уилсон сказал:

— Никого. Они не передали сообщение.

Квобба, все еще держа женщину за руку, вздохнул с облегчением.

Уилсон подошел и стал перед Хэммондом. Он резко сказал:

— Почему ты пошел за нами? Я сказал Гурту и Квоббе следовать за мной.

Хэммонд почувствовал раздражение.

— Я хотел пойти. Разве я вам не помог?

Уилсон взглянул на него сурово.

— Ты был прав, ты в самом деле примитив. Но пойми одно, каким бы анархическим не было то время, откуда ты появился, в данном времени ты должен подчиняться приказам, если ты один из нас.

Хэммонд почувствовал раздражение, но сдержался. Уилсон повернулся к врамэнской женщине, и только тогда Хэммонд заметил, что гнев моментально сошел с ее лица. Она с глубоким вниманием следила за их разговором, а теперь смотрела на Хэммонда как зачарованная.

И сейчас она в первый раз заговорила.

— Кто это? — спросила она, не спуская глаз с Хэммонда.

— Твой народ узнает это, — сказал Уилсон твердо. — Очень скоро об этом узнает вся Галактика.

— А что это ты говорил о времени, из которого он прибыл?

Уилсон проигнорировал вопрос.

— Я хочу задать тебе вопрос, Марден. Как вы обнаружили наше убежище, которое полностью защищено от ваших лучей — шпионов?

Марден глядела с молчаливым презрением.

— Возможно, — сказал Лунд задумчиво, — сам факт подземного пространства, полностью недоступного лучам — шпионам, дал ей ключ.

Уилсон упрямо сказал:

— Наша антилучевая защита была устроена как естественная залежь металлов с большим сопротивлением.

Лунд кивнул головой.

— И это обмануло большинство врамэнов. Но не забудь, что Марден — одна из самых высококлассных врамэнских ученых в этой системе. Она может выяснить истину там, где не могут другие.

Хэммонд, стоя с Ивой у стены, только частично понимал этот разговор о лучах — шпионах и о защитных полях. Но его это интересовало меньше, чем сама женщина. Она была первой из ненавистных врамэнов, кого он видел, и он подумал, что понимает, почему их так ненавидят. В самом деле трудно жить в этом мире, в этой солнечной системе, во всей Галактике, вместе с людьми, которые глядят на нас так, как эта женщина глядела на хумэнов. Это был не взгляд презрения. В нем сквозило крайнее нетерпение от того, что нужно было выносить такую глупость.

Странно было то, что когда бросала взгляды на Хэммонда, когда Лунд и Уилсон разговаривали, в них был глубокий интерес. Казалось, что эти бриллиантовые синие глаза пытаются проникнуть вглубь его и им это не вполне удается. Хэммонд понял, что он заинтриговал ее, но не как личность, а как проблема, которую она не могла решить.

Уилсон указал ей на лестницу и сказал:

— Вниз, Марден.

— Может ты прекратишь нести вздор и поедешь со мной в Руруму. Ты ведь знаешь, что очень скоро сюда прибудут другие искать меня.

— Они не такие умные, как ты, — сказал Уилсон. — А ты теперь у нас — заложник. Иди.

Ненависть в глазах Уилсона, как в зеркале отражалась на лицах других. Особенно на лице Лунда, на котором отражалась смертельная ненависть, когда он смотрел на врамэнскую женщину.

Тайан пожала плечами и начала спускаться по лестнице. Все последовали за ней, кроме Таммаса и еще одного человека, которые остались на наблюдательном пункте. Когда они спустились в подземные залы, Хэммонд заметил, что пленница вызвала возбуждение у всех остальных хумэнов. Они глядели на нее с ужасом и ненавистью. Уилсон кратко все объяснил. Затем повел всех в маленькую комнату, откуда он всем управлял. Холодные голубые глаза Тайан не упустили ни одной детали из машин и из того, что делалось в этой комнате. А астрономические карты на стене Уилсона особенно привлекли ее внимание.

— Так вот почему вы покинули Руруму и спрятались здесь, — сказала она. — Вы пытаетесь нелегальным образом построить звездный корабль.

— Не пытаемся, — ответил Уилсон, — а строим.

Тайан нахмурилась.

— Но вы только начали это. Это не тот незаконный корабль, который появился на наших радарах некоторое время тому назад. У вас есть еще один.

Уилсон указал на Хэммонда.

— Это его корабль вы выследили. Хочешь узнать, откуда он прибыл?

— Да.

Уилсон рассказал ей. Это заняло несколько минут и Хэммонд все время ощущал, что глаза женщины ощупывали каждую деталь его внешности. Но на лице ее было написано полное недоверие, когда Уилсон кончил свой рассказ.

— Я не знаю, чем занимается в твоем заговоре этот человек, — сказала она, — но все это глупый обман.

— Нет, не обман, Марден, — сказал Уилсон. — Ты знаешь все о гипотермии. Он на самом деле из того времени. Тому имеются все доказательства.

— Откуда тебе знать? — спросила Тайан. — Даже мы знаем очень мало об этом далеком времени. А что же будет делать среди вас, стоящих вне закона?

— Он — один из нас, — сказал Уилсон. — И когда будет построен корабль, он полетит с нами к Трифиду и Олтару.

Наступила тишина. Тайан не изменилась в лице, но Хэммонду показалось, что оно скрывало глубокие и мощные эмоции.

— Нет, — сказала она наконец тихим голосом. — Вы никогда не полетите к Альтару!

— Обязательно полетим, — спокойно сказал Уилсон. — И мы обязательно узнаем тайну жизни, которую вы прячете. Узнаем для себя и всех хумэнов.

— Вы — малые дети, — прошептала Тайан. — Вы говорите о вещах, которых не знаете. Если бы знали, что на самом деле находится в Альтаре…

— Ты знаешь, — сказал Уилсон. — Вот поэтому ты и представляешь для нас особую ценность. Когда наш корабль отправится туда, на нем не будет взрывчатого устройства и мы избежим одной опасности. А ты поможешь нам избежать других опасностей, рассказав нам, где они находятся и что собой представляют.

Синие глаза Тайан засверкали.

— Я ни за что ничего не скажу. Вы достаточно хорошо знаете врамэнов.

Лицо Уилсона оставалось спокойным и непроницаемым.

— Ты скажешь нам и скажешь всю правду. Ты скажешь это, находясь под энцефалопробой.

Хэммонд не знал, что означает это слово, но Тайан его наверняка знала. Ее лицо посуровело и она сказала:

— У вас нет аппарата.

— Мы можем построить. Среди нас есть работники многих областей, включая психотехников. Они достаточно хорошо знакомы с энцефалопробой, и если ты будешь сопротивляться, тогда…

— Вы можете уничтожить мой ум, но вы ничего не узнаете, — сказала Тайан и горько добавила: — Энцефалопроба — это единственное, что дала вам врамэнская наука.