– Но почему? Кто там?

– Господин Фэррэлс с несколькими гостями. Дамы, прибывшие с опозданием, не успели посмотреть подарки.

– И для этого ему понадобилось запираться?

– Э-э... видите ли... одна из этих дам подвернула ногу и, пытаясь за что-нибудь удержаться, сорвала бархат со стола с драгоценностями. Все рассыпалось по полу. Господин Фэррэлс помогал своей гостье подняться, а нам сразу же приказал закрыть дверь, чтобы никто не вышел, пока все драгоценности не будут на своих местах...

– На редкость любезно! – возмутился кто-то. – Этот англичанин абсолютно невоспитан! Неужели он думает, что бедная женщина нарочно упала, чтобы украсть его побрякушки?

– Это вряд ли! – рассмеялся охранник. – Насколько я знаю, это старая английская леди, герцогиня, родственница королевской семьи! Сейчас она сидит в кресле и пьет коньяк для успокоения нервов, а все остальные вместе с моими коллегами собирают драгоценности... Прошу вас, дамы и господа, – добавил он, повысив голос, – вернитесь, пожалуйста, в залы и подождите, пока здесь наведут порядок! Это ненадолго...

– Будем надеяться, что ни одна из его злополучных драгоценностей не пропадет, – проворчал врач, оказавший помощь Анельке. – Иначе с него станется подвергнуть нас всех обыску... Мне хочется сейчас же уехать!

– Нет, Эдуард, побудем еще! – запротестовала его жена. – Это все так забавно!

– Забавно? Вы, однако, не привередливы, Маргарита! Посмотрите-ка на министров!

Министры держали совет с двумя послами у входа в залы: они собирались потребовать свои машины, хотя все, казалось, воспринимали происходящее философски. Альдо услышал, как один из них – это был г-н Диор, министр торговли и промышленности – со смехом заявил:

– Эту свадьбу я надолго запомню! Подумать только, ради нее я уехал из Марселя, где президент, возвращаясь из Северной Африки, остановился, чтобы присутствовать на открытии Колониальной выставки!

– Но вы ведь, кажется, уже открывали эту выставку в апреле вместе с вашим коллегой Альбером Сарро, министром колоний? – заметил один из собеседников.

– Это было только предварительное открытие, так как выставка не была еще полностью готова. Надо сказать, она удалась, это стоит посмотреть. Некоторые павильоны – подлинное чудо, и...

Морозини потерял интерес к разговору высоких должностных лиц и стал искать глазами Видаль-Пеликорна, однако угловатой фигуры и растрепанной копны волос нигде не было видно. Прошло еще какое-то время – ожидавшим оно показалось бесконечно долгим, – и вот наконец обе створки двери распахнулись. Первым вышел улыбающийся сэр Эрик; он вел под руку пожилую леди, явившуюся невольной причиной переполоха. Следом показались гости, просидевшие все это время взаперти; среди них – испанская графиня, соседка Морозини по столу, а также Дианора и Адальбер – оба весело хохотали. Альдо поспешил к ним.

– Скажите на милость! Вы, кажется, прекрасно развлеклись?

– Вы не представляете, до чего хорошо! – воскликнула молодая женщина. – Вообразите только – бедняжка герцогиня лежит ничком на полу под бархатным покрывалом, за которое зацепилось несколько безделушек, очень дорогих, между прочим... а все остальные раскатились в разные стороны – до того уморительно! Но, – добавила она, понизив голос, – видели бы вы лицо сэра Эрика – вот что было самое смешное. Он потерял из виду свой талисман, знаменитую «Голубую звезду», о которой он прожужжал нам все уши. Я даже подумала, что он разденет всех нас и обыщет!

– Лично я был бы очень доволен, – вставил Адальбер, подмигнув, за что был тотчас наказан: Дианора шутливо шлепнула его веером.

– Не будьте вульгарным, друг мой. Но как бы то ни было, именно вам мы обязаны спасением: не найди вы сапфир, что бы сейчас было, Боже мой!..

– Неужели светский лоск с него сошел? – спросил Морозини с презрительной улыбкой.

– Скажите лучше, улетучился! Пф-ф! Мы увидели Гарпагона, у которого украли его шкатулку. Вот когда пришлось натерпеться страху! Ну, я поднимусь к себе, наведу красоту, пока не начался фейерверк. Встретимся на террасе...

Морозини хотел было предупредить Дианору, что будет, пожалуй, трудновато закрыть дверь, но, поколебавшись, решил предоставить ей сделать это открытие самой и увел Адальбера на крыльцо выкурить по сигарете. Он видел в глазах друга лукавый блеск и буквально сгорал от любопытства, но не успел задать ни одного вопроса. Закурив огромную сигару, дымившую как паровоз, Видаль-Пеликорн тихо и быстро проговорил:

– Рассказывайте же скорее! Я полагаю, вы виделись с нашей новобрачной и сейчас она уже спешит к Ромуальду?

– Понятия не имею! Записка была ловушкой. Меня оглушили, а очнулся я в постели госпожи Кледерман.

– Не самое худшее место, – пробормотал археолог, но даже не улыбнулся. – Вы знаете, кто это сделал?

– Тот же человек, что избил или приказал меня избить в парке Монсо. Я слышал смех, который трудно не узнать. Кажется, у кого-то вошло в привычку бить меня по голове, и мне это очень не нравится!

– А как вы вышли?

– Я выбил дверь, когда услышал шум внизу. Но расскажите мне все-таки, что произошло? Как это получилось, что леди Клементина упала – уж не вы ли тут замешаны?

Видаль-Пеликорн сокрушенно вздохнул:

– Увы! Я всему виной! Подставил бедной леди подножку... нечаянно, разумеется, вы же знаете, как неуклюжи мои нижние конечности! Зато, – добавил он тише и гораздо веселее, – вы будете довольны: сапфир у меня в кармане. В футляре лежит копия, которую дал вам Симон.

Новость была потрясающая – Альдо готов был завопить от радости.

– Это правда? – вырвалось у него.

– Не так громко! Конечно, правда. Я мог бы вам его показать, но здесь, пожалуй, не место.

Гости уже выходили из замка, направляясь к террасе, где были расставлены кресла. Альдо увидел г-жу Кледерман в легкой накидке, наброшенной на обнаженные плечи.

– Я вас искала, – сказала она. – Со мной приключилась странная вещь: какой-то идиот додумался вышибить дверь моей комнаты.

– Наверно, чересчур пылкий поклонник? – предположил Морозини, пожав плечами. – Надеюсь, вам дали другую комнату?

– Это невозможно: все комнаты заняты. Но дверь уже чинят. Фэррэлс был вне себя, когда увидел это безобразие: он как раз поднялся за своей драгоценной супругой, чтобы она открыла фейерверк, прежде чем они отбудут на свою Киферу... Кстати, надо идти, если мы хотим занять хорошие места! – добавила она, беря обоих мужчин под руки. Морозини, однако, ловко увернулся.

– Идите вперед, прошу вас! Мне надо вымыть руки.

– Мне тоже, – подхватил Адальбер. – Я перепачкался, пока ползал по полу в поисках этого проклятого кулона...

На самом же деле обоим хотелось увидеть, как выйдет сэр Эрик – с молодой женой или один. Скорее всего, один: Анелька должна была улизнуть именно во время фейерверка. Для этого девушке надо было уговорить Фэррэлса дать ей отдохнуть еще немного...

В вестибюле все еще толпились гости. Старая герцогиня, немного уставшая после своего приключения, сидела в большом кресле у лестницы, а граф Солманский нервно вышагивал взад и вперед, то и дело с тревогой поглядывая наверх.

Увидев Альдо и Адальбера, он натянуто улыбнулся им:

– Как глупо было приезжать сюда! Играть свадьбу так далеко от Парижа – мне это с самого начала не нравилось, но мой зять и слышать ничего не хотел. Невеста, видите ли, обожает сады, и поэтому он хотел, чтобы их брак свершился на лоне природы! Просто смешно!

Новоиспеченный тесть был явно не в духе. Видаль-Пеликорн обернул к нему свою невинную физиономию.

– Это так поэтично! – вздохнул он. – А вы разве не любите деревню?

– Терпеть не могу. Она наводит на меня тоску!

– Как странно для поляка. Те из ваших соотечественников, с кем я знаком, деревню просто обожают...

Он не договорил. На лестнице появился сэр Эрик, и Морозини с радостью отметил про себя, что он один и выглядит озабоченным.

– Ну что? – спросил его Солманский. – Где же моя дочь?