– Но почему же вы не поехали прямо в Венецию? Почему не вернулись к нам?

– Дело в том, что... видите ли, я не был уверен, что эта часть моей жизни существовала на самом деле... Что это не плод моего воображения. Столько всего произошло в моей голове, пока я не помнил, кто я такой и откуда! Легко сказать Венеция!.. Это так далеко... путешествие стоит дорого. А если бы вы и правда оказались моей фантазией, я не смог бы вернуться домой и...

– Домой? Ваш дом в палаццо Морозини, там ваша комната, ваша библиотека.

В этот момент к князю подошел служащий аукциона: ему следовало забрать свою покупку и расплатиться.

– Я сейчас вернусь! Подождите меня, господин Бюто, только никуда не уходите!

Морозини вернулся через несколько минут, неся под мышкой большой кожаный футляр – немного потертый, зато украшенный княжеской короной. Альдо открыл его и показал старику:

– Посмотрите! Великолепно, правда?

Бледное лицо порозовело, худая рука нерешительно потянулась погладить золотой ручеек колье.

– О да! Я заметил этот убор еще утром, когда пришел посмотреть экспозицию. Ходить сюда – моя единственная радость, потому я и поселился неподалеку. А вы купили это для вашей супруги?

– Я не женат, друг мой. Я купил это для моего клиента. Да-да, я теперь антиквар, занимаюсь старинными драгоценностями, и этим я обязан вам. Когда я был ребенком, вы сумели заразить меня вашей страстью. Но идемте, не оставаться же здесь до вечера! Нам столько нужно друг другу сказать... Идемте, я отвезу вас.

– Ко мне домой?

– Да, но я вас там не оставлю! Я слишком боюсь, что вы опять исчезнете. Мы возьмем такси, заедем на улицу Меле за вашими вещами, заплатим все, что вы должны, и отправимся к госпоже де Соммьер. Ее вы, надеюсь, помните?

На сей раз уже подлинная улыбка, даже слегка окрашенная юмором, озарила усталое лицо, темные глаза блеснули:

– Госпожу маркизу? Как же можно забыть такую незаурядную женщину?

– Она нисколько не изменилась, вот увидите. Я гощу у нее, а через несколько дней мы с вами вместе уедем в Венецию. Чечина с ума сойдет от радости, когда увидит вас... и уж постарается восстановить ваши силы...

– Я тоже буду счастлив увидеть ее снова... и всех, и особенно госпожу княгиню. Почему вы ничего о ней не говорите, как она?

– Она... ее нет больше с нами. Я обо всем расскажу вам позже. Но послушайте! Когда я покупал убор, оценщик назвал мое имя – неужели оно не поразило вас?

– Нет. Простите меня, но я пришел только ради того, чтобы посмотреть на бриллианты императрицы Елизаветы. Они заворожили меня. Мне и в голову не приходило, что со мной сегодня произойдет чудо!

Рука об руку Морозини и его учитель направились к выходу, однако Альдо, понадеявшись, что благополучно ускользнул от г-жи Казати, сильно ошибался. Прекрасная Луиза вместе со своей спутницей поджидала его в галерее. Маркиза кинулась к Морозини, взвихрив полы своей бархатной накидки – так тореро размахивает мулетой перед быком.

– Долго же вы расплачивались за вашу безделушку! Я уже хотела идти за вами. Но теперь вы мой, и я никуда вас не отпущу: моя машина на улице, мы едем ко мне в Везине...

– Я пока никуда не еду, дорогая Луиза! Позвольте мне хотя бы поздороваться с леди Сент-Элбенс.

Мэри подала ему вялую руку и подняла взгляд, полный укоризны:

– Я и не надеялась, что вы узнаете меня, князь! Вы не передумали насчет браслета Мумтаз-Махал?

– Вот это, я понимаю, упорство! – рассмеялся Альдо. – Сколько раз я вам повторял: у меня его нет. А вы не пробовали, как собирались, связаться с лордом Килрененом?

– У него нет этого браслета. Бьюсь об заклад, что он у вас...

Этот диалог грозил затянуться надолго, и Альдо повернулся к Луизе Казати. Он извинился, что не может принять ее любезного приглашения: случай только что свел его вновь с очень давним и дорогим другом, которому он намерен посвятить весь день.

– Мы с вами увидимся, когда вы вернетесь в Венецию. Я здесь ненадолго, проездом...

– А я нет! Я останусь до гонок Большого приза, и вы прекрасно знаете, что я не люблю Венецию летом: на Лагуне слишком жарко...

– Значит, увидимся позже... К моему великому сожалению, разумеется! Мое самое искреннее почтение, дорогая Луиза!.. Леди Мэри!..

Быстро склонившись к ручкам обеих дам, он повел, скорее даже потащил Бюто к широкой застекленной двери на улицу.

– Можно подумать, что госпоже Казати известен секрет вечной молодости! – заметил учитель. – Она не стареет и, насколько я понял, по-прежнему владеет прелестным Розовым дворцом в Везине, который купила когда-то у господина де Монтескье?

– Мне кажется, ваша память с успехом наверстывает упущенное время! – весело воскликнул Альдо. – Она вам еще пригодится, когда вы снова возьметесь за ваш труд об общественном укладе в Венеции пятнадцатого века. Он ждет вас...

Морозини помахал проезжавшему такси и отправился в парк Монсо с двумя своими приобретениями, из которых более драгоценным был отнюдь не топазовый гарнитур, предназначенный для синьоры Рапалли...

В тот же вечер в особняке на улице Альфреда де Виньи было отпраздновано чудесное воскрешение Ги Бюто из мертвых. Г-жа де Соммьер, хорошо знавшая учителя Альдо и высоко ценившая его ум и образованность, даже отступила от своих привычек, и вместо ее любимого шампанского за здоровье и обретенную память бургундца были подняты бокалы восхитительнейшего «шамболь-мюзиньи» разлива конца минувшего века. Г-н Бюто пригубил его, закрыв глаза, и слезы блаженства покатились по морщинистым щекам. Ни он, ни его избавитель почти не спали в эту ночь слишком много им надо было сказать друг другу. Альдо был так счастлив, что и думать забыл о своих помятых ребрах и даже почти не вспоминал об Анельке – кстати, о ней он не произнес ни слова. Стоило ли обременять своими затруднениями еще, возможно, не окрепший рассудок вновь обретенного друга?..

На следующий день Альдо с несказанным удовольствием взял на себя роль феи-крестной и занялся приведением г-на Бюто в надлежащий вид. Они провели несколько часов в дорогом магазине, где учителя одели с ног до головы, а затем нанесли визит – менее продолжительный – хорошему парикмахеру. После этого старичок из аукционного зала помолодел на добрый десяток лет и стал почти прежним Ги Бюто.

Правда, Морозини стоило немало труда уговорить наставника принять все эти дары. Г-н Бюто отказывался, твердил, что это слишком, что это безумие, но у его бывшего ученика на все был готов ответ.

– Когда мы вернемся в Венецию, вас ждет куда больше работы, чем вы можете себе представить. Не думайте, что вы займетесь только вашим исследованием. Я намерен пригласить вас экспертом в фирму Морозини, где вы будете мне очень полезны. Я назначу вам жалованье, и вы, если так настаиваете, сможете возместить мне сегодняшние расходы, хотя, по правде говоря, это сущие пустяки... Согласны?

– Мне просто нечего возразить... Вы осчастливили меня, дорогой Альдо! Но сейчас вы убедитесь, что мне и этого мало – я попрошу вас еще об одном одолжении.

– Заранее согласен.

– Мне бы хотелось, чтобы вы перестали величать меня «господином Бюто». Вы уже не мой ученик, и, коль скоро, нам предстоит работать вместе, окажите мне честь: обращайтесь ко мне как к другу!

– С радостью! Добро пожаловать домой, дорогой Ги! Правда, в нашем доме многое изменилось, но я уверен, что вам там понравится. Кстати о работе, не могли бы вы оказать мне первую услугу и уже сейчас приступить к вашим обязанностям? Я, кажется, говорил вам, что должен остаться здесь еще на несколько дней, чтобы присутствовать на свадьбе... одного влиятельного знакомого, и меня бы очень устроило, если бы вы отправились в Венецию завтра же. Разумеется, я предпочел бы вернуться вместе с вами, но надо, чтобы гарнитур, который я купил вчера, попал туда как можно скорее. Его ждут с нетерпением...

– Вы хотите, чтобы я его отвез? Конечно, с радостью!

– Я уверен, что вы прекрасно поладите с Миной ван Зельден, моей секретаршей, – она постоянно жалуется на чрезмерную загруженность. А уж Чечина и ее муж зададут небывалый пир в честь вашего возвращения... Я сегодня же свяжусь по телефону с Дзаккарией, а потом позвоню в контору Кука и закажу для вас место в спальном вагоне.