Неужели это ее скелет?

Сердце искателя бешено колотилось в предвкушении небывалой находки — ведь до сих пор ни разу «снежный человек», живой или мертвый, не попадал в руки ученого…

Раскопки проводил Игорь Бурцев, тогда — молодой ученый, сегодня — ведущий криптозоолог России. Несколько лет он добивался права раскопать могилы в абхазском селе Тхина, где жила Зана, оставившая после себя четверых детей. Ему повезло: два абхаза, приятели по студенческой скамье, вернувшись из Москвы на родину, стали большими людьми: один из них — председателем Очамчирского райсовета. А Тхина расположена как раз невдалеке от Очамчиры.

— Сам я не мог видеть Зану, — рассказал мне Аполлон Думава, бывший председатель сельсовета Тхины, — она умерла за полвека до моего рождения. Но мои старшие родственники отлично ее помнили. Да и как забудешь такую соседку! Двухметрового роста, с длинными, мощными руками, покрытыми бурой шерстью, высокими, крутыми бедрами, вызывавшими нескромные желания у местных мужиков, с отвисающими грудями, приплюснутым лбом, из-под которого пристально сверкали огромные красные глаза. Зана была «богатыркой» — играючи таскала к водяной мельнице 80-килограммовые мешки с зерном, подцепив их одной рукой.

Со слов отца, Аполлон Несторович сообщил: Зану поймали в ущелье реки Адзюбжа. На человекоподобную обезьяну давно и безуспешно охотился местный помещик. Зверь отличался нечеловеческой хитростью и умел исчезать за мгновение до того, как должен был оказаться в сетях. Но охотник все же его перехитрил.

На поляне, куда наведывалась волосатая гостья, оставили красные мужские трусы. Пока она пробовала их надеть — то через голову, то через бедра, — ее и повязали.

Самку назвали Заной (зан, по-грузински, — черный) и поселили в яме, обнесенной частоколом из заостренных бревен. Она рычала, кидалась в донимавших ее детей палками и комьями земли. И лишь через несколько лет, когда Зану немного приручили, ее переселили в пацху — плетеный шалаш. Спала она на земле, выкопав себе углубление. Ела руками, так и не освоив миску с ложкой. Ходила голой. Разговаривать не научилась, хотя на свое имя откликалась. Дрессировка дала немногие плоды — Зана умела стягивать сапоги с ног своего хозяина Эдги Генабы, которому досталась после двух передариваний. И еще мастерски подражала скрипу калитки, после чего по-детски радостно смеялась.

Вокруг Заны находились далеко не ангелы. Ее поили вином, «девушка» быстро хмелела, после чего проявляла мощную сексуальность. Любители побаловаться с чудовищем всегда находились. Говорят, в ходе пьяных оргий Эдги Генаба учреждал приз для того, кто «оседлает» Зану.

И призы не оставались без хозяев.

Родив первенца, Зана потащила его к источнику и промывала в ледяной воде. Младенец скончался. Такая же участь постигла второго ее ребенка. После чего жители Тхины догадались тотчас после родов отбирать новорожденного у незадачливой мамаши. Так дети начали выживать. Всего их выросло четверо — две дочери и два сына. Кто мог быть их отцами, не знали даже участники и очевидцы оргий. Много лет спустя, накануне переписи населения, детей приписали Кашишу Сабекиа, который имел неосторожность признаться, что до свадьбы не раз» «играл» с Заной.

Лучше всего односельчане запомнили Хвита. Двухметровый гигант с пепельно-серой, как у матери, кожей, густыми курчавыми волосами и пухлыми «вывернутыми» губами, он прожил в Тхине всю жизнь и умер в 1954 году, немного не дожив до 70. Аполлон Думава хорошо его помнит. Хвит отличался жадностью, буйным нравом и агрессивностью. Как и его матушка, не любил детей — наглых, вечно лазавших в его сад за виноградом и грушами. Однажды Хвит повздорил с Генабой и набросился на него. Защищаясь, противник пустил в ход орудие труда — нечто типа мотыги с острым лезвием на конце — и рассек Хвиту правую руку вдоль локтя. Ее пришлось ампутировать. Аполлон Несторович вспоминает, как этот недюжинный человек вспахивал свой участок, наваливаясь на плуг одной левой рукой.

И все же Хвит был человеком: разговаривал, дважды женился, оставил потомство — двух дочерей и сына.

В абхазский город Ткуарчал я приехал в надежде отыскать Раису Хвитовну Сабекиа. Мне не повезло: в прошлом году ее убило током — на приусадебном участке притаился конец оголенного провода. Встретившись с ее сыном Робертом Какубавой, я попросил разрешения переснять фотографии из семейного альбома.

Лица самого Хвита и его сестры наследуют черты Заны. У старшей дочери Татьяны разве что глубокие глазницы выдают родство с бабушкой. А вот Раиса и ее брат Шалико — бесспорные дети Хвита: те же мощные нижние челюсти, выпирающие скулы, пухлые губы, темная кожа.

Игорь Бурцев за три десятилетия разыскал почти всех потомков Заны. Но главной целью ученого было найти саму Зану вернее, ее скелет и череп, а также останки Хвита.

Однажды в 1975 году на кладбище села Тхина он уже выкопал женский череп. Но Игоря Дмитриевича поджидало разочарование — антропологический анализ неумолимо свидетельствовал: этот череп принадлежал женщине. Негритянке, неизвестно какими перипетиями судьбы занесенной на Кавказ, но — человеку.

А вот череп Хвита, выкопанный криптозоологом Игорем Бурцевым в 1975 году из могилы в абхазском селе Тхина, который мы вместе с антропологом Александром Беловым долго вертели в руках, — не вполне человеческий.

— Форма черепа, — поясняет Александр Иванович, — отличается от характерной для homo sapiens: у большинства современных людей череп имеет яйцеобразную форму, а этот — шарообразный. У Хвита высокие носовые кости, убегающий назад лоб, «лишняя» кость с горизонтальным швом на затылке, очень толстые, массивные стенки черепа, нижняя и верхняя челюсти выдвинуты вперед, при жизни была мощная жевательная мускулатура — все это позволяет предположить: череп имеет признаки австралоида, а конкретней — папуаса, хотя принято считать, что люди такого типа никогда не жили в Евразии.

Посмотрите, зубы Хвита мощнее, чем у современного человека. Возможно, имелись промежутки между зубами, куда входили клыки противоположного зубного ряда. Это характерно для некоторых видов древних людей.

Такое наблюдение Белова согласуется со словами старожила Тхины Аполлона Думава:

— Я сам видел, как сын Хвита Шалико зажимал зубами край столешницы празднично накрытого стола, поднимал его и танцевал. У него это получалось потому, что Шалико имел два параллельных ряда зубов: коренные выросли рядом с молочными.

Игорю Бурцеву жители Тхины рассказывали, как Шалико танцевал, держа в зубах спинку стула с сидящим на нем человеком.

Александр Белов обращает внимание на бугристую поверхность черепа. Некоторые отделы мозга работали усиленно — к примеру, Хвит отлично анализировал зрительную информацию, превосходно ориентировался в пространстве. Зато другие отделы мозга действовали слабее, к примеру лобные зоны, отвечающие за логику и аналитическое мышление.

— Это был эмоционально возбудимый человек, он мог обладать паранормальными способностями — хорошо развита зрительная кора.

О том, что сам Хвит был телепатом, неизвестно. Зато сохранились рассказы о том, что даром предвидения отличалась Зана — потому-то ее долго и не могли поймать. Возможно, эти способности передались потомкам.

Роберт Какубава, правнук Заны, рассказал мне, что его мама Раиса Хвитовна обладала феноменом кожного зрения: ей завязывали глаза, расстилали перед ней на полу газету. Рая снимала обувь, ставила ступни на газету и без запинки читала текст. Поговаривают, что эту способность унаследовала и старшая дочь Раи Манана.

Я позвонил ей в Тбилиси, где она живет, но подтверждения этому факту не получил.

— Еще один признак, роднящий череп Хвита с палеоантропами, — поясняет Белов, — форма глазниц. Они опущены к внешним краям. Это не характерно для наших прямых предков кроманьонцев.

Еще раз внимательно всматриваемся в лица потомков Заны — а всего мы с Бурцевым пересняли из альбомов и сфотографировали «живьем» 13 человек, — почти у всех видим глаза «домиком».