Тактика – правильное соотношение пафоса и тошнотворных для нежных творческих натур деталей – сработала. Несмотря на сквозившее в его голосе презрение, мистер Коппинг соизволил ответить.
– Когда Ульрих упомянул о встрече, мне показалось, – неудачливый поэт помедлил, – что здесь замешана дама, если вы понимаете, о чем я…
Еще бы она не была замешана. Виктор мрачно подумал об одной конкретной даме, сероглазой и насквозь лживой.
– Леди Гринберг? – спросил Эйзенхарт.
Мистер Коппинг снова замкнулся в себе.
– Как вы знаете, Ульрих с ней обручился, – сообщил он.
– Мы также знаем, что барон Фрейбург не был большим поклонником моногамных отношений, – отозвался Виктор. – Если вы скрываете что-то в попытке сохранить его репутацию, то делаете только хуже.
– Я ничего не скрываю.
– Но не думаете, что барон планировал встретиться в среду вечером с леди Гринберг.
Выражение лица мистера Коппинга подтвердило предположение Виктора.
– Мне неизвестно, с кем собирался встретиться Ульрих тем вечером. Возможно, и с леди Гринберг. В конце концов, нет ничего странного в свиданиях между людьми, которые собирались пожениться…
– Но вы сомневаетесь в этом.
– Да, сомневаюсь. Леди Гринберг, безусловно, очаровательна. – Судя по виду, мистер Коппинг сомневался в этом так же, как и Виктор. – Но я всегда думал, что для Ульриха она была только кошельком. Способом оплатить долги.
Коппинг остановил свой рассказ, когда в гостиную вошла служанка с нагруженным подносом.
– Почему вы так считали?
– Когда Ульрих рассказал о помолвке, я очень удивился. Эвелин не в его вкусе, он всегда предпочитал женщин другого типажа. Но, полагаю, деньги остаются деньгами независимо от того, как выглядит их обладатель.
– Какие женщины нравились барону?
Хозяин дома пожал плечами.
– Блондинки. Такие, знаете… – он провел в воздухе волнистую линию, напоминающую очертания женской фигуры. – Где есть на что посмотреть. Сколько себя помню, его привлекали такие.
Звон разбившейся посуды заставил Виктора отвлечься от записей. За время беседы горничная успела расставить на кофейном столике чашки. Одна из них лежала неровной горкой фарфора на оттоманском ковре.
– Миссис Роджерс!
Покраснев от злости, Коппинг позвал домоправительницу. Виктор же продолжал смотреть на девушку, опустившую глаза в пол и вздрагивавшую от страха. Светлые волосы закрывали лицо, а форменная одежда не льстила фигуре, но даже так она была красавицей. И внешность ее относилась к тому самому, описанному Коппингом типу.
«Пресвятые заступники, – с тоской подумал Виктор, – что же вы так плохо защищаете своих детей?»
Неудивительно, что никто ему не ответил. Духи вообще предпочитали не замечать его существования.
Пока домохозяйка распекала служанку, а с ковра сметали осколки, разговор прервался. Когда беспорядок был ликвидирован, мистер Коппинг вновь повернулся к посетителям.
– Прошу прощения за этот конфуз, – в его голосе слышалось раздражение. Все-таки Виктор не ошибся в оценке. – В наше время так сложно найти нормальных слуг. Последняя приличная, если в наши дни еще можно так сказать о прислуге, горничная уволилась пару месяцев назад, и с тех пор агентство присылает таких… – он взмахнул руками. – Боюсь, скоро придется убрать всю мало-мальски ценную посуду, иначе ее лишусь. Понятия не имею, где их обучают…
Заметив, что третью чашку взамен разбитой так и не принесли, мистер Коппинг опять позвал домоправительницу, нажав на висевшую у камина сонетку.
– Миссис Роджерс! Ради духов, разлейте хоть вы этот проклятый чай! И позвоните в агентство, скажите, чтобы прислали новую девушку!
– Вы говорили, что сомневаетесь, будто у барона была назначена встреча с леди Гринберг в вечер среды, – напомнил ему Виктор.
– Ах, да. Но это только мои подозрения. И все равно я не знаю, кто это мог быть кроме нее.
– Вы не разговаривали с ним на эту тему? Многие любят обсуждать с приятелями свои связи.
– После его помолвки это было бы неловко, как вы понимаете.
Последняя часть фразы должна была указать на то, что мистер Коппинг сомневается, способен ли Виктор уловить подобные тонкости этикета. Куда ему.
– Тем не менее он не упоминал в последнее время никаких имен? Женских имен.
Впрочем, учитывая манеры мистера Коппинга, мужские имена Виктор не стал бы исключать.
Коппинг ни на секунду не задумался.
– Только одно. Мари.
– Когда вы впервые его услышали?
– В последний месяц, пожалуй. Не помню точно.
– И вы не спрашивали его, кто это?
– Зачем? – он удивленно посмотрел на Виктора. – Очевидно, что речь шла о леди Гринберг.
– Прошу прощения, – встрял в разговор Роберт. – Разве леди Гринберг зовут не Эвелин?
– Ее полное имя – Мария Доротея Эвелин Гринберг, – пришлось Виктору пояснить. – Я не слышал, чтобы ее так называли, но барон Фрейбург вполне мог сократить ее имя подобным образом.
– Я могу рассказать вам еще что-то о том вечере, детектив? – поняв, что неловкая тема осталась позади, Коппинг повеселел.
Вряд ли. Что там могло быть еще? Стакан виски, обсуждение лошадей, поданный слугой плащ.
– Расскажите лучше о самом бароне. Насколько я понимаю, вы хорошо его знали? – Снова прочитав на лице Коппинга, что он лезет не в свое дело, Виктор добавил: – Это не праздное любопытство. Иногда знание личности жертвы становится ключом к разгадке. А вы очень проницательны…
Грубая лесть подействовала.
– Мы с Ульрихом выросли вместе… – нехотя начал Коппинг. – Мой отец купил в свое время земли по соседству с замком Фрейбург. Он до сих пор живет там, когда дела не зовут его в город. Мать Ульриха не была рада продаже этих земель, и тем более тому, что их купили люди без титула, но у нее не было выбора: баронат не приносил денег. Со временем она свыклась с нашим присутствием. Стала даже наносить нам визиты. Держалась, будто не баронесса, а герцогиня!..
– Тогда вы подружились.
– Да. Во Фрейбурге Ульрих был единственным ребенком. Полагаю, поэтому баронесса разрешила наше общение. К концу первого лета я стал проводить в замке больше времени, чем у нас дома. Мы облазили его сверху донизу, – усмехнулся воспоминаниям Коппинг. – Искали на чердаках привидений… Фрейбург, знаете ли, был ужасно заброшен. Такой простор для воображения! Нам казалось, что в каждом углу, за каждым гобеленом прячется если не сундук с потерянными сокровищами, то какой-нибудь призрак, пылающий жаждой мести. Глупо, конечно… Но для детей это было удивительное место. Потом наступила осень, и нас разослали по школам. А на зимние каникулы мой отец пошел на ответную услугу и пригласил Ульриха к нам в городской дом. С тех пор мы были неразлучны.
– Каким он был?
– А какими бывают дети? – ответил вопросом на вопрос Коппинг. – Непоседливым. Любопытным. Совершенно задавленным своей матерью, но я его не виню. Леди Фрейбург была совершенно ужасным существом, да упокоится она в мире духов. Постоянно несла что-то о титуле и долге, который он с собой несет. О том, как должен вести себя барон, о предках, чье имя Ульрих ни в коем случае не должен посрамить, о том, как Фрейбурги правили этой землей какое-то несметное количество веков, и прочий архаичный бред. Как будто там было чем править! – Коппинг издал сухой смешок. – Не говоря о том, что времена феодалов, которые обязательно должны наплодить побольше сыночков для поддержания династии, давно миновали.
– Значит, барон Фрейбург мало походил в детстве на того, каким был незадолго до своей смерти?
Мистер Коппинг незаинтересованно пожал плечами.
– Все мы взрослеем, детектив.
– Некоторые из нас не меняются настолько сильно, – возразил Виктор. Про себя он был уверен. Хотя Луиза на это сказала бы, что он просто не повзрослел… – Когда это случилось? Была какая-то особая причина?
– Боюсь, не смогу вам сказать. После школы я отправился в саббатикал[8] и провел около двух лет на материке. Когда вернулся… Скажем так, к тому времени Ульрих стал тем человеком, который вам известен.
