В ответ девочка лишь поджала пухленькие губки и скрестила руки на груди.
– Предлагаю чаепитие во вторник и подружку для твоего кролика.
– Его зовут Дэни, – вежливо поправила племянница.
– Наверняка ему одиноко.
– У него есть я, как ему может быть одиноко?
Парень приглушённо рассмеялся.
– Ну... если ты свозишь меня в зоопарк, я могу устроить тебе чаепитие, но только в пятницу.
– Замётано, принцесса.
– Виви! – громко закричала девочка, молниеносно спрыгнув с колен Ника.
Оглянувшись, он встретился с моим изучающим взглядом, и, готова поклясться, уголки его губ на миг дёрнулись.
Шарлотт радостно завизжала, поставив на уши весь парк. Её пышное голубое платье порхало над землёй, пока она гордо кружилась вокруг меня, демонстрируя свой сказочный наряд. Затем малышка прыгнула ко мне в объятия, а я с любовью притянула её пухлые ручки к губам, поцеловав детские ладошки.
– Это платье подарил тебе волшебник? Оно так похоже на платье той принцессы, что владела сладким королевством! Верно, утёнок? – я тут же подхватила её задор.
Ник ухмыльнулся. Закусив губу, он сдерживал рвущийся наружу смех. Я подавила ответную улыбку.
– Да, Виви, точно! – закивала девочка. – Я так долго тебя ждала. Николас зовёт меня в зоопарк. Ты пойдёшь с нами?
– Не отказывайся, Лив. Я ведь так долго добивался согласия этой боевой крошки. Твоя племянница – вежливая шантажистка, – тепло усмехнулся Ник, приближаясь к нам.
– О, это у нас семейное, – кокетливо отозвалась я.
Шарлотт тут же начала рассказывать о разных зверятах из тех, что когда-либо видела. Она активно жестикулировала ручонками и издавала забавные звуки, подражая им. И мы, улыбаясь, слушали её, растворяясь в глазах друг друга.
– На самом деле лев не такой уж страшный, – продолжал наш белокурый ангел. – Он очень пушистый и всё время хочет спать...
Ник осторожно прикоснулся к моей руке, нежно перебирая пальцы. В груди что-то шевельнулось. В мыслях мелькали события прошлой ночи, сменяясь одно за другим. Прикосновения, медленные скольжения и...
– А лисицы были такие рыжие, словно я раскрасила их своими акварельными красками! А их пушистые хвосты... – лепетала моя француженка, заставляя меня стыдиться собственных всплывших мыслей. Ник ободряюще сжал мои хрупкие пальцы.
– Шарлотт, вот ты где! Оставь ребят в покое. Пойдём, отвлечёшь свою неуёмную мать болтовнёй про зверят, – ласково обратился к дочери Грегори, подхватывая малышку на руки.
Она ловко забралась к отцу на шею и грациозно помахала нам рукой. Оставшись наедине, мы улыбались и смотрели вслед моей племяннице.
– Чудесная девочка. Я рада, что она у меня есть. Настоящий лучик солнца в моей жизни, – задумчиво произнесла я.
– Я уверен, она добьётся в этой жизни всего, чего только пожелает. Истинный дипломат.
До церемонии оставались считанные минуты, и мы решили двигаться в сторону гостей. Ник молчал, не сводя с меня своих пронзительных и задумчивых глаз. Мы медленно прогуливались, и с каждым шагом толпа людей росла, а вспышек фотокамер становилось ещё больше. Наконец парень нарушил молчание:
– Выглядишь просто великолепно, – бросил он с лёгкой улыбкой, притаившейся на любимых губах.
– Спасибо. Но если ожидаешь ответных комплиментов, то не надейся. Боюсь, снова задерёшь нос, если я скажу, что твой костюм сидит на тебе дико сексуально, – молвила я, ощущая, как румянец заливает мои щёки. С чего бы это?
Парень рассмеялся. Его смех так приятно, что чуть ли не болезненно отозвался внизу моего живота. Искренний и чистый.
– Наконец-то ты меня раскусила.
Впереди нас вдруг заиграл оркестр, и я тут же ринулась вперед.
– Постой, – уверенно, но с нежностью в голосе произнёс Ник, ухватив меня за запястье и потянув на себя.
Всего секунда – и мои губы в миллиметре от его. Рваный, лихорадочный вздох. Это когда-нибудь прекратится? Тёплое дыхание ласкало мою щёку. Близость – это слишком опасно для нас сейчас. Слишком заманчиво. Борясь со своим желанием коснуться его губ, я тихо прошептала:
– Нам и вправду пора, Ник.
Он немного замешкался, усердно собирая в кулак всю свою силу воли. И выдохнув, в ответ прошептал:
– Я всего лишь... хотел убедиться, что моё признание не осталось... незамеченным, – выдохнув последние слова мне в губы, он аккуратно коснулся пальцами низа моего живота. Его признание, написанное маркером на моей коже, будто бы жгло, даже через дорогую ткань платья. Словно клеймо, навеки оставшееся там, на моём теле. Запечатлённое. Сердце гулко ударялось о грудную клетку, норовясь вырваться наружу. Я нервно облизнула пересохшие губы.
– Оливия, Николас. Быстро на свои позиции! Невеста выходит через минуту, – выдернул нас из откровенного момента властный голос моей сестры.
Ник чертыхнулся и, переплетя наши пальцы, направился к гостям, не переставая легонько поглаживать мою руку. Как ни странно, на этот раз я была благодарна сестре. Ник ждал ответного признания или эмоций на свою откровенность на моей коже. И да, я готова была ему их дать, но не здесь и не сейчас.
В проёме между рядами появилась Айрин. Облачённая в элегантное белое платье, она плыла между гостей, словно лебедь, заставляя за собой тянуться длинный шлейф кружев и шёлка. Волосы были закреплены в незатейливый пучок, скреплённый сзади брошью из дорогих камней. На губах сияла нежная улыбка, всегда греющая нам с сестрой души. Счастье матери. Разве может быть что-то дороже этого? Держа в руках светлый букет из белых лилий и кремовых роз, она крепко сжимала пальчиками стебли букета, перевязанного атласной лентой. Она напоминала мне двадцатилетнюю девушку, впервые шедшую к алтарю в смятении и приятном волнении. В глазах щипало от непрошеных слёз, туманивших всю нежность момента. Осторожно промокнув влагу с глаз, я заметила, как Ник ободряюще подмигнул, стоя напротив меня в дружках. Я счастливо улыбнулась в ответ.
