До магазина было метров двадцать. Синтия ускорила шаг и дошла до него, почти не промокнув. После, под зонтиком, она сможет дойти до ресторана, наслаждаясь прогулкой.

В ресторане было многолюдно. Почти все столики были заняты туристами и зажиточными непальцами, и Синтия с трудом отыскала свободный и самый неуютный столик в центре зала. Как только она уселась, над столиком склонился официант и положил перед ней меню.

Роман с блюдами непальской кухни закончился для Синтии в последний день ее пребывания в замке. Равно, как и закончилось короткое романтическое приключение с хозяином замка. Она, по привычке, заказала куриный бульон и жаркое — никакой экзотики.

И все же, что она будет делать после того, как еда с ее тарелок исчезнет? Пойдет гулять по своему любимому Тхамелю? Непальские коллеги-журналисты обещали устроить ей экскурсию по городу в день перед ее отъездом. А до отъезда осталось четыре дня. Эх, знала бы она раньше, что у нее на сегодня выпадет свободный вечер…

Несмотря на то, что за завтраком она съела крошечный сандвич, наскоро запивая его кофе, появление еды на столике перед ее носом не вызвало ожидаемого аппетита. Она вяло поводила ложкой в чашке с бульоном, потом стала охотиться за ломтиками морковки, без особого энтузиазма отправляя их в рот.

Когда ей надоело вылавливать морковку, она отодвинула чашку с почти нетронутым бульон сторону и принялась рассматривать жаркое, надеясь, что его вид и запах вызовут у нее желание отправить его в рот.

— Добрый вечер, Синтия, — услышала она знакомый голос и подняла глаза.

— Махеш? — У нее на миг замерло сердце. Он подсаживался к ней за столик. — Что вы здесь делаете?

На его лице была широкая улыбка.

— Простите, что уселся за ваш столик, не спросив разрешения. Пришел повидать вас.

Синтия затрепетала от радости. Но к ее радости через секунду примешался страх. Она огляделась по сторонам. Как он рискнул появиться в одном из самых оживленных ресторанов города? — Махеш, зачем вы так рискуете? — тревожным шепотом спросила она.

Он выглядел совершенно спокойным и расслабленным и продолжал светиться, глядя в ее озабоченные глаза.

— Не волнуйтесь, за мной «хвостов» нет. Дипак и Хари обо всем позаботились.

— Это безрассудство, Махеш, — продолжала она. — Вы ведете себя как мальчишка. Вы что, явились сюда только затем, чтобы сказать мне «привет»? Или у вас есть что-то срочное?

— Я почувствовал, что хочу увидеть вас. Не знаю, чем это объяснить. — Он продолжал гипнотизировать ее взглядом. — Можете назвать это безрассудством, мальчишеством, как угодно. Но я надеялся, что смогу сделать для вас что-то приятное. Захотелось пригласить вас на экскурсию по городу, показать вам достопримечательности Катманду.

Синтия не удержалась и снова расцвела в улыбке.

— Вы знали, что у меня свободный день? Опять шпионили за мной?

— Хари и Дипак не были уверены в этом, но предполагали, что это возможно. Они узнали, что вы обычно обедаете здесь между часом и тремя часами дня. Вот я и рискнул. И, как видите, мне повезло. Итак, как вы смотрите на мое предложение?

Синтии на минуточку показалось, что она сходит с ума. Конечно же, она не сможет отказать ему и не сможет отказать себе. Судьба снова играла с ней, демонстрируя свою милость, хотя за этой милостью наверняка скрывается очередная ловушка. Но рассудок отказывался в это верить, и чувства рвались на свободу.

— Мне будет трудно отказаться. Только скажите, Махеш, это действительно не грозит вам опасностью?

— Никто не может быть уверен на сто процентов, — ответил он. — Но я и мои друзья приняли все возможные меры предосторожности. Хари и Дипак все время будут поблизости, а на их бдительность я могу смело положиться.

— Тогда, может, пойдем отсюда? — нетерпеливо спросила она.

— А как ваша еда? Она выглядит почти нетронутой…

— Знаете, я совсем не голодна. Пыталась уговорить себя поесть, но ничего не вышло. — Она поманила рукой официанта.

— Вы уверены, что не хотите есть?

— Абсолютно.

Они вышли, и Махеш показал ей на серую машину.

— К сожалению, в целях безопасности пришлось отказаться от «кадиллака» и арендовать эту развалюшку. — Он открыл для Синтии дверцу. — Прошу.

— Итак, куда мы едем? — спросила она, дождавшись, пока он сядет за руль.

— Сначала я покажу вам древний храм Шивы — Пашупати Натх, а потом — гигантскую Буддийскую ступу и вторую площадь Дар-бар. Надеюсь, ту, которая недалеко от Тхамеля, вы уже видели?

— Да.

— И не сомневаюсь, что вы не расстаетесь со своей камерой.

— Конечно. Она всегда в моей сумочке.

Храм Пашупати Натх находился на окраине города, недалеко от реки. У Синтии захватывало дух, когда она с холма любовалась изысканной постройкой с двухъярусной крышей, покрытой тонким слоем золота. Вокруг храма толпилось множество других, удивительных по форме сооружений, которые создавали гармоничный комплекс. Синтия огорчилась, когда Махеш предупредил ее, что иностранцев в храм не пускают.

— Такие вот у нас здесь странные законы, — сказал он. — Как будто неиндуисты могут осквернить святилище. Глупо.

— Ужасно глупо. — Синтия оторвались от камеры и посмотрела на него. — Надеюсь, местные буддисты не так ревностны к своим святыням?

— С буддистами проблем не будет. Но я смогу провести вас потайными тропами на территорию другого индуистского храмового комплекса. Пойдемте, Синтия.

Они спустились с холма, перешли реку, пропетляли по лесу и наконец оказались в пустынном месте, окруженном древним могучим хвойным лесом, где длинными рядами стояли маленькие, совершенно одинаковые храмы, с куполами, похожими на перевернутые колокола. Пространство вокруг храмов было выложено каменной плиткой.

— Они напоминают гробницы или склепы, — тихо сказала Синтия. — Непонятно, зачем их так много.

— Религиозная декорация местности, — ответил Махеш.

Они стояли рядом, но Синтии вдруг сделалось одиноко. Она вспомнила о бренности бытия и о том, как ценен каждый момент жизни. И что, если не любовь, делает жизнь человека осмысленной? Пусть даже это будет один миг любви…

Она повернулась к Махешу и заглянула ему в глаза. Ей захотелось, чтобы этот мужчина любил ее. Здесь и сейчас. В этом странном пустынном месте.

— Махеш… — По ее глазам, которые словно таяли под его взглядом, он понял, о чем она собирается попросить. Но он не осмеливался рискнуть, не услышав об этом от нее самой. Наконец с выдохом, будто собиралась сообщить о роковой неизбежности, она добавила:

— Поцелуй меня…

Он положил руки ей на плечи и легонько притянул к себе. Она закрыла глаза.

— Синтия…

Он нежно провел рукой по ее щеке, коснулся пальцами губ. Она замерла.

Целуй же меня, целуй, господин Бхаттараи. Если не сейчас, то когда? Ты давно должен был это сделать. Почему ты мучаешь меня?

Это были последние мысли, пролетевшие через ее разгоряченную голову. Потом мыслей больше не было, потому что она почувствовала, как его горячие влажные губы коснулись ее губ, язык властно раздвинул их, поласкал, и наконец на ее губы обрушился жаркий ураган его поцелуя.

Она обвила руками его шею, прижалась к его груди. Он сначала крепко сжимал ее плечи, потом стал нежно поглаживать их. Потом его руки скользнули по ее спине, замкнулись вокруг талии.

Синтия прогнулась и вздрогнула, почувствовав, как ее бедра коснулись его бедер. Он продолжал целовать ее, не отрываясь, несмотря на то, что оба уже задыхались. Сладкая мука становилась невыносимой. К кому из них первым вернется рассудок?

Синтия меньше всего ожидала, что ее рассудок, так легко позабывший свои обязанности, вдруг встрепенется и оглушит ее страхом. Нет! Ее ладони неожиданно уперлись Махешу в грудь.

— Прости… — прошептала она, задыхаясь. Он опустил голову, продолжая тяжело дышать, пытаясь справиться с огнем, полыхавшим в его теле. Несколько секунд стоял молча, потом взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.