— Субрэй! Вы вторглись в мой дом без разрешения, а теперь позволяете себе… Как расценить бестактные вопросы, которые вы осмелились задавать моим гостям?

— Я задавал их для очистки совести…

— И что это значит?

— Меня мучают угрызения…

— Какого рода?

Все окружили хозяина дома и его противника. Последний обратился ко всей аудитории:

— Дамы и господа! Я хочу, чтобы вы знали: я люблю Тоску Матуцци и она меня любит, а за Санто Фальеро вышла по ошибке!..

Подобное отсутствие такта возмутило женщин. Мужчины, тоже несколько шокированные, все же заулыбались. В упрямстве француза чувствовалось нечто глубоко трогательное. Только Лидия Фальеро попыталась было протестовать, но граф остановил ее:

— Прошу вас, дорогой друг, дайте этому господину закончить свой номер, а потом я вышвырну его вон!

— Однако сделанного не воротишь, — все с тем же несчастным видом упорствовал Субрэй. — В отместку я решил умереть — пусть, думал я, Тоска перешагнет через мой труп, отправляясь в свадебное путешествие…

Тоска зарыдала, а граф, не обращая внимания на ее слезы, стал уверять Субрэя, что ему пришла в голову замечательная мысль и он, Лудовико, очень жалеет, что у молодого человека не хватило пороха ее осуществить.

— Да в том-то и дело, — жалобно возразил Жак. — Я как раз предпринял первые шаги…

Все мгновенно насторожились.

— Несколько минут назад я вылил содержимое флакончика с ядом в бокал шампанского, но, прежде чем выпить, на минутку отлучился, а по возвращении обнаружил, что поднос с бокалами исчез. Ну и как же я мог отличить после этого свой бокал от тех, что слуги предложили вашим гостям?

Смешки и шушуканье сразу умолкли, и комнату окутала гнетущая тишина.

— Вы хотите сказать, что кто-то из присутствующих выпил отравленное вами шампанское? — с трудом открывая пересохший рот, выразил всеобщее беспокойство граф.

— Вот именно. Я очень об этом сожалею… Однако, если бокал достался Санто Фальеро…

Не успел Жак договорить, как Лудовико вцепился ему в горло. Доменике пришлось призвать на помощь слуг, и лишь тогда мужчин растащили. Однако две дамы уже упали в обморок — каждая из них не сомневалась, что именно она выпила отраву. Обе жаловались на нестерпимое жжение в желудке. Мужчина лет сорока, побледнев как смерть, рухнул в кресло, умоляя вызвать врача, ибо уже пробил его последний час… Но на него никто не обратил внимания — страх смерти мгновенно обратил в ничто все светские манеры и приличия. Каждый спешил вызвать своего врача, и у телефона началась чуть ли не свалка. Теперь уже семь человек клялись, что чувствуют характерные признаки отравления. Доменика Матуцци в панике металась среди гостей, то успокаивая одного, то утешая другого. Граф Лудовико боролся с охватившей его жаждой убийства. Лидия Фальеро вопила, что надо вызвать полицию. А ее внезапно разбуженный супруг спрашивал, что случилось и не тонет ли корабль.

— Ma gue! При чем тут корабль, Пьетро? Мы же у Матуцци!

— Тогда, значит, пожар?

— Нет… Кого-то отравили!

— Кого?

— Неизвестно!

— А-а-а…

И профессор Фальеро, еще раз убедившись, что никогда не сумеет понять людского поведения, опять погрузился в сон. Санто лез из кожи вон, помогая теще и тестю в безуспешных попытках восстановить спокойствие. А Тоска ошарашенно созерцала то, во что вдруг превратилась ее свадьба. Жаку, на которого больше никто не обращал внимания, удалось подойти к девушке.

— Ну как, дорогая? Хорошенькое начало тихого и спокойного существования, не правда ли?

— Жак!.. Да как вы решились на такое? Убить какого-то несчастного только для того, чтобы отомстить мне! Неужто вы и впрямь чудовище?

Услышав ее слова, проходивший мимо Дино Ваччи расхохотался. Тоска немедленно набросилась на него.

— А вас, дядюшка, это забавляет?

— Девочка моя… только не говори, будто ты хоть на секунду поверила болтовне своего милого…

Взглянув на Субрэя, Тоска поняла, что, как и другие, попалась на удочку. Яростный вопль новобрачной заставил умолкнуть все стоны и жалобы, и даже те, кто уже явственно ощущал дыхание смерти, удивленно выпрямились. А Жак решил, что ему самое время незаметно уйти. В холле его ждал Эмиль.

— Мы наблюдали за этой сценой, месье. Высочайший класс! Вряд ли у наших гостей когда-либо изгладится воспоминание об этом вечере… Однако мы бы посоветовали месье посидеть в укрытии, пока не прекратятся поиски, ибо, судя по звукам из гостиной, месье ждут очень крупные неприятности, если господину графу и его друзьям удастся его найти…

Прежде чем забраться в чулан, радушно предложенный дворецким, Субрэй забрал из раздевалки кейс. Он с легким стыдом признался себе, что совершенно забыл о миссии, которую поручил ему Джорджо Луппо. Но, подумав, что преследователи, должно быть, до сих пор поджидают его в окрестностях Палаццо дель Дженио Сивиле, Жак немного утешился — теперь им недолго ждать! На рассвете он позвонит шефу и скажет, что скоро выйдет из дома, но, вероятно, будет убит, прежде чем достигнет цели, а впрочем, это не имеет особого значения, поскольку жизнь без Тоски… Едва молодой человек успел запереться в чулане, как дверь гостиной распахнулась и в холл вылетели оповещенные Тоской Лудовико Матуцци и его гости. На все расспросы Эмиль ответил, что злой шутник сбежал, не дожидаясь возмездия. Гости, стыдясь своего недавнего поведения, очень холодно попрощались с Матуцци, причем кое-кто даже забыл поклониться хозяину дома.

В особняке еще долго гремели адресованные Жаку угрозы и проклятия графа. Лудовико Матуцци жаждал отомстить обидчику. Но мало-помалу снова воцарилась тишина. Тоска переоделась и, распрощавшись с родителями и Фальеро-старшими, под руку с Санто вышла из дома. Жак уже успел выскользнуть на улицу и, прячась в тени, наблюдал за отъездом своей возлюбленной. Увидев, что новобрачные садятся в его собственную машину, француз едва опять не вмешался в события. Как только они уехали, молодой человек подбежал к Эмилю, все еще стоявшему на тротуаре.

— Вы позволили им взять мою машину, Эмиль?

— Месье нас извинит, но он введен в заблуждение. Его машина стоит чуть поодаль. А синьор и синьора Фальеро уехали в автомобиле, который господин граф подарил им на свадьбу. Он очень похож на машину месье.

В это время мимо них проехал мотоциклист.

— Этот тип уже больше часа вертится вокруг дома, месье… Кого он поджидал и зачем бросился вдогонку нашим молодоженам? Разве что…

— Да?

— Разве что он тоже ошибся, перепутав автомобиль Фальеро с машиной месье?

— А как, по-вашему, зачем я ему мог понадобиться?

— Возможно, это какой-нибудь клиент месье, недовольный качеством макарон?

— Эмиль… вы что, смеетесь надо мной?

— О месье… мы бы никогда не позволили себе ничего подобного! Может быть, месье будет рад узнать, что синьор и синьора Фальеро проведут эту ночь на вилле Ча Капуцци, которую предоставил в их распоряжение синьор Ваччи?

— А с чего вы взяли, будто меня это касается?

— Просто мы подумали, месье, как было бы печально, случись с мадемуазель Тоской беда… по ошибке…

Сначала они ехали молча. Санто старательно вел машину, а Тоске, все еще переживавшей события дня, разговаривать не хотелось. Выехав из центра Болоньи, Фальеро расслабился и закурил, не забыв предложить сигарету жене, но та отказалась.

— Если этот бандит Субрэй поклялся испортить нам свадьбу, то он вполне преуспел, — буркнул молодой человек.

— Жак вовсе не бандит! Он немного экзальтированный, но не более того…

— Вы меня удивляете, Тоска!

— Да поймите же, Санто, он несчастен!

— Ma gue! Это не оправдание! Если каждый начнет изводить чужих невест под тем предлогом, что он ее любит, а она его — нет…

— Довольно бестактно, Санто…

Молодой человек прикусил язык и взял Тоску за руку.

— Простите меня, дорогая… Все эти происшествия совершенно вывели меня из равновесия…