Интерьер слабо освещали причудливые свечи, по залу ходили и играли “живые” скрипачи, улыбаясь посетителям, — обстановка напоминала декорации какого-нибудь фильма.

Меню было на французском и Фрост оказался в затруднительном положении. Однако, Шейла говорила на этом языке — он убедился в этом еще во время поездки в такси, — и пришла ему на помощь. Он заказал то, что она перевела как “говядина, тушенная в винном соусе со спаржей в сливочном масле”, но официант принес, по его мнению, нечто совершенно другое. Хотя, прожевав первый кусочек, он смирился и согласился, что на вкус это блюдо совсем недурно. Хэнк вспомнил, что в любовных романах герой всегда заказывал розовое шампанское “Татижер” и попросил Шейлу, чтобы подали именно его, хотя сам он был равнодушен к шампанскому.

Заканчивая десерт, состоящий из ванильного мороженого, украшенного подогретыми вишнями, он заметил:

— А мороженое-то — ничего, наверное, домашнее…

— Вы меня удивляете своими американскими манерами, — улыбнулась ему девушка, — или вы это делаете нарочно?

— Откуда им взяться, манерам, — притворно вздохнул капитан. — Я ведь профессиональный солдат, ведущий грубую мужскую жизнь на открытом воздухе. Я не привык к такой экзотической еде.

— А к чему же вы привыкли? Сейчас попробую угадать… к сэндвичам и виски, правильно?

— Нет, вы недооцениваете меня, я предпочитаю пиццу и светлое пиво в жестяных банках, — согнав с лица улыбку, Фрост продолжал: — Что вы хотите, я и за день не смогу заработать вот на такой ужин. Да и времени нет, чтобы тратить его на всякие утонченные материи.

— Похоже, что вам нравится такая жизнь. А что бы вы сделали, если бы разбогатели?

— Кто — я? Не знаю, может, накупил бы запасных обойм для пистолета, сменил бы свою “Омегу” на “Ролею”, купил бы новый костюм, а то этот продырявлен пулей… и тому подобное.

— А почему вы сегодня целый вечер не расстаетесь с книгой Шекспира?

— Хочу произвести на вас впечатление уровнем своего культурного развития. Ну и чтобы пистолет был постоянно под рукой. Он — там, в книге.

— Вы просто шутите! — воскликнула Шейла.

— Никогда! Меня называют “старым занудным Хэнком”. Я никогда не шучу.

— Не может быть. Инспектор Фушар сказал, что вы — наемник. Это правда?

— Смотря что иметь в виду под этим словом, — вздохнул капитан и закурил.

— Вы меня удивляете — у вас такой вид, будто вы целиком довольны собой. Неужели это действительно так?

— Нет не так, но и слишком быть недовольным собой у меня тоже нет причин. Вы взаправду хотите знать, что я делал бы, если бы не нуждался в деньгах? Я доволен “Омегой”, у меня столько запасных обойм к браунингу, сколько нужно, и я не люблю носить костюмы. Говоря серьезно, есть одна девушка, на которой, возможно, я женюсь. Я купил бы небольшой дом в Джорджии или в Нью-Мексико, ходил бы на охоту, ловил рыбу, или даже писал книгу… Из жизни наемника — слава Богу, материала хватит. Жил бы себе спокойно и наблюдал со стороны за всей этой политической грызней между идиотами, наделенными властью, которые когда-нибудь доиграются и взорвут мир к чертовой матери. Придется мне тогда сидеть возле своего домика и наблюдать ядерные закаты и атомные восходы.

— А я хочу только одного — чтобы вернулся мой отец, — тихо произнесла девушка. — Я сведу вас с его коллегами, но будет ли из этого толк?

— Я думаю, что нужно собрать выкуп, передать его похитителям, проследить их путь, вычислить бандитов и попытаться обезвредить их до того, как они расправятся с вашим отцом. Но это мой всего лишь предварительный план, если представится какой-нибудь более реальный способ его спасения, я с радостью ухвачусь за него.

— Не очень-то вы оптимистически настроены.

— Я думал, вам нужна правда, а не оптимистическая ложь.

— Отвезите меня в гостиницу, — взглянула Шейла на часы. — Сегодня был такой напряженный день, я устала. Да и завтра придется подниматься рано утром.

— Боже, они, наверное, пошутили, — пробормотал Фрост, увидев счет, и вытащил кредитную карточку, мысленно поблагодарив своего шефа за великодушие.

Девушка взяла его под руку, и они вышли из ресторана. Такси не было видно, и они медленно зашагали по тротуару. Через несколько минут им пришлось пересечь небольшой парк, который показался Хэнку особенно темным из-за низких дождевых туч и неработающих уличных фонарей. Им овладело беспокойное чувство грозящей опасности.

— Вы ничего не слышали? — встрепенулся он, обращаясь к Шейле и сжимая томик Шекспира.

— Нет. А что случилось, Хэнк? И в эту секунду он ясно расслышал топот торопливо бегущих ног по тротуару. Оттолкнув девушку в сторону, капитан выхватил из книги пистолет и развернулся, приготовившись обороняться. Из темноты, окутывающей парк, на него бежали трое. Он вскинул оружие и нажал на спусковой крючок. Пистолет выплюнул одну пулю и заел. Бешено передергивая затворную раму, Фрост успел заметить, что один из нападающих все-таки схватился за живот, согнулся пополам и упал на землю, но двое набросились на него.

Он успел встретить первого ударом в лицо, выполненным без особых выкрутасов, но второй все-таки достал его в челюсть и они покатились по тротуару, колотя друг друга по чем попало. Каким-то образом Хэнк умудрился садануть его коленом в висок и добавить прямым ударом пальцами по кадыку. Когда тот успокоился, он поднял голову и отпрянул в сторону, увидев, что первый негодяй пришел в себя и бежит прямо на него.

— Убегай! — крикнул капитан девушке и перекатился вбок, уходя от удара ногой. Он успел схватить ступню, просвистевшую мимо, вскочить и, выкручивая ногу противника, изо всей молодецкой мочи садануть того подъемом стопы по его мужской гордости. Бандит охнул и медленно завалился, держась обеими руками за пах. Краем глаза Фрост заметил, что первый бандит шевелится и пытается что-то достать из кармана. Он кинулся к нему, но было поздно сверкнула вспышка, раздался приглушенный выстрел и что-то вонзилось в шею. Рука инстинктивно дернулась вверх и нащупала маленькую иголку. Выдернув ее, Хэнк заметил, как противник бежит на него. Он попытался защититься, но внезапно ощутил, что двигается как будто с замедленной скоростью, не в состоянии противостоять стремительным действиям нападающего. Рука еле поднялась, чтобы защитить лицо от удара ногой, да и сама боль уже не казалась такой страшной. Фрост попробовал повернуть голову и почувствовал, как онемела левая щека. “Это я что, не смогу улыбаться?” — пронеслась в мозгу смешная мысль, и он стал смеяться, не обращая никакого внимания на приближающийся кулак.

— Фрост! Вы слышите?

Капитан с трудом открыл глаз.

— Что? Где мы?

— Слава Богу, вы живы, — прошептала Шейла, взволнованно дыша. Хэнк попытался оглядеться по сторонам. Они находились в каком-то подвале, довольно просторном. Пытаясь приподняться, он оперся руками о деревянный пол, натертый мастикой и отражающий свет двух ламп дневного света, подвешенных под потолком. В конце длинного помещения, похожего на пенал, он заметил кованую металлическую дверь.

— Мы заперты? — спросил Фрост, разминая ноги и проверяя, работают ли руки.

— Да, дверь закрыта на замок. Боже, что они сделали с твоим лицом! — девушка коснулась пальцами его левой щеки, которая почти не болела до этого.

Он что-то пробормотал, с трудом поднялся и на негнущихся ногах заковылял к двери. Подергав ее и убедившись в том, что она заперта и нет никакой надежды ее взломать, он повернулся к Шейле.

— Что делать, Хэнк?

Капитан взглянул на девушку и заметил ее вымазанное лицо, разорванное платье — шаль вообще исчезла — и единственную оставшуюся сережку.

— Сними сережку, — посоветовал он ей.

— Ты хочешь попробовать открыть ею замок?

— Нет, просто ты глупо выглядишь с одной сережкой на два уха.

Он механически покопался в карманах — все было на месте, в том числе маленький перочинный нож, бумажник со спрятанным в нем лезвием, сигареты и зажигалка.