Сейчас восемь часов вечера, умрешь ты не раньше, чем через двенадцать часов. Это совсем немного, если, скажем, все это время спать, но двенадцать часов безостановочных пыток, во время которых тебе ни в коем случае не позволят потерять сознание, — это целая вечность.

Пилчнер замолчал, разжег сигару и притронулся ее кончиком к голому бедру Фроста. Капитан взмахнул ногой под столом, и посол полетел на пол.

— Почему не связали ему ноги? Ну, быстро!

Шурдел и Креймер бросились выполнять приказание, схватили ремень, валяющийся на полу, и плотно обмотали его вокруг щиколоток капитана. Пилчнер снова подсел поближе и поднес тлеющую сигару к груди пленника. Почувствовав, как огонь шипит у него на коже, Хэнк заскрежетал зубами и закричал, не в силах выдержать острую боль.

— Вот так-то лучше, — довольно отозвался посол. — Все идет точно по сценарию. Программа такая — я делаю тебе больно, ты реагируешь соответственно, и мы переходим к следующему акту, так сказать, к покорению новых вершин.

— Из какого сумасшедшего дома тебя выпустили? — спросил его Фрост по возможности ровным голосом, призвав для этого на помощь все самообладание.

— Эх, капитан, капитан… Через несколько минут — которые покажутся мгновениями по сравнению с долгими часами ада, ожидающими тебя, — ты горько пожалеешь о таком непочтительном отношении к человеку, командующему болью. Большая ошибка!

Хэнк понял, что у Пилчнера больная психика, с таким наслаждением и вздрагивающими губами тот рассказывал о боли и о мучениях.

— Мы собираемся применить пытки, достаточно хорошо зарекомендовавшие себя во многих странах, — продолжал тот. — Сначала электричество, затем — вода, потом — избиение. Сперва мы заворачиваем тебя в мокрые тряпки — вот те как раз подойдут — и подводим к телу ток. Для этого послужат медные провода и автомобильные аккумуляторы. Зачем влажная ткань? А чтобы усилить действие электричества на кожу. Потом, когда тебе это надоест, твою голову засунут в воду, желательно, холодную, ну, на худой конец, сгодится любая. Не давая захлебнуться, мы спасаем тебя и начинаем бить по животу досками, отодранными от пола, пока ты не выблюешь всю проглоченную воду. Затем весь цикл повторяется — снова ток, вода, удары досками. Если эта процедура проводится людьми, знающими свое дело, то она может длиться более суток — и ты ни разу не потеряешь сознание. И уж поверь мне, капитан, я постараюсь.

— Почему? — спросил Фрост, не в состоянии скрыть в голосе страх.

— Почему? Как ты уже, наверное, догадался, я работаю не на идиотское правительство США. Государственный департамент, ЦРУ — все это кретины безмозглые. Те люди, от имени которых я действую, — некоторые из них работают в правительстве, некоторые руководят бизнесом — чувствуют, что коммунистические революции в Латинской Америке неизбежны и чем быстрее это поймет правительство США, тем лучше будет для всех, и тем меньше вероятность ядерной войны с Советским Союзом. Можно сказать, я работаю на мир во всем мире. И ключом к этому является Мексика, а ключом к Мексике — Монте-Асуль. Вот почему я организовал ликвидацию брата Агилара-Гарсиа в Швейцарии, пока тот не подписал договор о поставке вооружения. И не пригласил на работу тебя.

После того, как окончательно падет Монте-Асуль, когда покончат с таким анахронизмом как Коммачо и засадят в тюрьму такого демагога как президент, вместо того, чтобы давать ему открыто проповедовать правые взгляды, тогда и Мексика скоро будет нашей. А когда под боком у Соединенных Штатов окажется просоветски настроенная страна, Америку ожидает неизбежный конец.

— А что же будет с Агиларом-Гарсиа, его женой и дочерью?

Мысли Хэнка лихорадочно метались, он старался потянуть время, сам не зная, зачем. Когда начнутся пытки, он постарается не доставить этим зверям удовольствия долго над ним измываться.

— Они, морские пехотинцы, твои дружки-наемники типа Пирлблоссома, а также служащие посольства попадут в плен к террористам, которые будут здесь в восемь утра. Я просто чудом спасусь и расскажу о том, как ты похитил президента и передал его бандитам в обмен на свою собственную жизнь. Потом ты вдруг поссорился с террористами — наверное, из-за денег — и тебя зверски замучили, а в конце сделали дырку в голове. Хотя, капитан, что-то я не рассмотрю, что это у тебя там на плечах — голова или задница? Видишь, у меня тоже есть чувство юмора.

Фрост сумел выдавить улыбку.

— Последний вопрос. Зачем пытки? Не лучше ли убить меня сразу?

— Хороший вопрос. Ответ прост — я просто ненавижу тебя и получу огромное наслаждение, когда ты будешь корчиться в агонии. Ну что, начнем? С чего? Давай сперва обмотаем проволокой твой член и пустим по ней ток. Ты не против? Не забудем и про язык, думаю, у высокого напряжения очень острый привкус… Ха-ха-ха!

Глава шестнадцатая

Капитана обернули мокрыми тряпками и, несмотря на душную ночь, он задрожал от отвращения и от страха. Его туго связали веревками, словно мумию, бросили на пол и стали поливать водой. Капитан заметил стоящие в углу аккумуляторы с прикрепленными к ним проводами. Все три палача натянули резиновые перчатки, чтобы не попасть под действие тока.

Шурдел уже вовсю веселился в предчувствии развлечения, он со смехом чиркал друг о друга оголенные концы провода, и от них во все стороны сыпались искры. Перед тем, как начать, Пилчнер поднял с пола грязный кусок ветоши и затолкал его Хэнку в рот, с усмешкой объяснив:

— Мы ведь не хотим, чтобы ты откусил себе язык…

От тошнотворного запаха капитану стало совсем плохо и он попытался сжать зубами вонючую тряпку и проглотить ее, чтобы задохнуться, но не смог. Он приказывал себе не терять сознание во время пытки током, чтобы потом, когда начнутся водные процедуры, постараться как-то наглотаться воды, вдохнуть ее в легкие и покончить со всем этим, лишив своих мучителей ночного шоу.

Когда на него выплеснули последнее ведро и стали подтаскивать поближе аккумуляторы, он вдруг подумал, что больше никогда не увидит Бесс. Затем в голову пришла Марина. Что с ней случилось, может, ей удалось бежать?

Пилчнер выхватил провода у Шурдела и стал грубо обматывать их вокруг половых органов Фроста. Затем их концы набросили на клеммы — и заряд пробил тело капитана, словно разорвав его на куски. Каждую мышцу обожгло током, Хэнк забился в конвульсиях на полу и заорал от пронизывающей его боли, несмотря на кляп во рту.

— Отлично, отлично, — донесся до него довольный голос посла. — Вы только послушайте, как артистично он кричит. Давайте, подсоединяйте второй аккумулятор, пусть наш гость попрыгает на заднице!

И Фрост катался но полу, голову его ударило о стену с такой силой, что он едва не вырубился, но тут ток вдруг исчез.

— Хотя бы его не кастрировало раньше времени. Как бы током ему не. сожгло все причиндалы, а то еще помрет раньше времени, — раздался гогот Шурдела и через секунду пытка возобновилась. Хэнк бился, словно рыба, выброшенная на берег и не мог противостоять огню, который пожирал его тело.

Затем наступила минутная передышка, и он почувствовал, как провода прикручивают к мокрым тряпкам, которыми была обмотана грудь. Капитан опять попробовал проглотить кляп, но не смог. Снова электричество — и снова конвульсии, от которых тело подпрыгивало на целый фут. Сознание заволокла спасительная темнота, и он с радостью подумал, что уже мертв.

— Капитан, — услышал он где-то вдалеке ласковый голосок Пилчнера, — куда ты? А мы?

Его голову схватили за волосы, подняли и Фрост, с трудом раскрыв глаз, увидел перед собой большое ведро с водой. Тут же его окунули, и капитан рефлекторно задержал под водой дыхание, но через мгновение заставил себя вдыхать жидкость, способную принести долгожданную смерть.

Через несколько секунд по ведру ударили ногой, и оно отлетело в сторону, разбрызгивая воду. Хэнка усадили под раскачивающейся голой лампочкой, и началось избиение. Беспощадные удары сыпались на ребра, на живот, но нестерпимо больно было только вначале, а затем его охватило безразличие ко всему.