Джейкобс пригладил черный сюртук на плечах Грейсона, вернув того к реальности.
– Они уехали в театр?
– Да, капитан, в карете миссис Аластер. Неплохая пара.
Грейсон прищурился:
– С охраной?
– С Пристли, сэр.
– Хорошо.
Он представил себе, как запылали от ярости глаза миссис Аластер, когда та обнаружила, что с ней послан его человек. Нет, он ни за что не позволит ей разъезжать с Мэгги в одиночестве, особенно когда Берчард на свободе.
Выяснилось, что якобы мертвый пират живет на Сент-Джеймс, что дом его – жилище респектабельного джентльмена небольшого достатка. Грейсон отправил одного из офицеров посидеть в кофейнях квартала и последить за домом. Самого Берчарда Грейсон не видел, но инстинкт подсказывал, что это именно он.
С улицы послышался шум кареты, потом кто-то постучал в дверь. Грейсон перешел в переднюю и выглянул в окно. Но Йен О'Малли еще не вернулся. Это оказался наемный экипаж, а тот, кто стучал в дверь, обернулся и помог выйти из кареты какой-то женщине.
– Гувернантка! Я и забыл о ней.
– Не желаете ли, чтобы с ней поговорил я, сэр? – предложил Джейкобс.
Он имел в виду, что знает, как общаться со слугами типа гувернантки, а Грейсон умеет лишь командовать пиратами. Грейсон нахмурился:
– Я сам с ней поговорю. Она приехала, чтобы учить мою дочь.
Оливер уже спустился отворить дверь. Грейсон последовал за ним. Джейкобс замыкал шествие.
Послышались низкие нотки женского голоса. Оливер проводил гувернантку в слабо освещенную прихожую и отправился за багажом. Она начала снимать перчатки и подняла голову.
– Ваше сиятельство? Я миссис Ферчайлд, меня прислала миссис Аластер.
Грейсон застыл на месте. Господи, да это она была гувернанткой Александры! Александра написала вежливое письмо, в котором объяснила, что эта женщина учила ее и прекрасно подойдет Мэгги. Грейсон ожидал лицезреть седую полную женщину, похожую на бабушку. Увидел же он почти ровесницу с черными волосами, точеными чертами лица и глазами, словно полночь. Красные губы сложились в вежливую улыбку, а собольи ресницы опустились под его испытующим взглядом.
Ладная фигура могла бы заинтересовать мужчину, ведущего даже монашеский образ жизни. Платье было серое, как у гувернантки, но под ним угадывались изящные линии и длинные ноги красивой формы.
Вот женщина, сделавшая Александру такой, какая она сейчас. Интересно.
Грейсон улыбнулся и протянул руку.
– Миссис Ферчайлд.
Она вежливо пожала руку, взглянула мимо него и вдруг изменилась в лице.
Грейсон смотрел на нее, не понимая, в чем дело. У гувернантки перехватило дыхание. Грейсон отпустил руку и оглянулся.
Она не сводила глаз с Джейкобса. Тот, мертвенно-бледный, стоял на третьей ступеньке лестницы, вцепившись в перила.
Грейсон сложил руки на груди и прислонился к стойке перил. Никто не двинулся с места даже тогда, когда мимо прошел Оливер и понес багаж вверх по лестнице.
– Вы знакомы?
Джейкобс дернул головой. Кадык его ходил ходуном, будто ему было трудно глотать.
– Нет, сэр. Конечно, нет. – Джейкобс отвернулся.
Явная ложь. Очевидно, что и миссис Ферчайлд узнала Джейкобса. Дело становилось интереснее с каждой минутой.
– Миссис Ферчайлд, сегодня Мэгги уехала в театр с миссис Аластер. Вы можете пока устроиться в комнатах. Я ухожу. Если вам понадобится чай или что-нибудь еще, позвоните Оливеру.
– Конечно, милорд, – ответила она, с трудом переводя дыхание.
– Хорошо, мы поговорим завтра. Доброго вечера, миссис Ферчайлд.
В глубине красивых темных глаз сверкнула искра страдания и страха. Грейсону очень хотелось узнать, в чем дело, но нужно было встретиться с Сен-Клером и модными денди. Придется поинтересоваться частной жизнью лейтенанта и гувернантки дочери несколько позднее. Он схватил шляпу и вышел.
В театре давали веселую комедию о двух сестрах, одной плохой, другой хорошей, и их родителях-крестьянах. Хорошая сестра обрела любовь аристократа и вышла замуж, а плохая была опозорена. В конце она плакала и умоляла престарелых родителей о прощении, и в семье наступало примирение. Мэгги наблюдала за всем с неподдельным интересом.
Конечно, большую часть происходящего на сцене заглушали возгласы зрителей – они разговаривали, кричали друг другу, обращались к актерам. Группа молодежи явно предпочитала плохую сестру и предлагала ей соблазнить аристократа и сбежать с ним, заодно показав им хорошенькие ножки. Лорд и леди Федерстон присоединились к ним; ложа была уютно обставлена креслами и низким столиком, на котором можно было разместить ридикюли, веера и чашки с чаем. Лорд Федерстон пил чай и, хмурясь, наблюдал за действием на сцене. Время от времени Александра замечала страстные взгляды, которыми он одаривал леди Федерстон, а один раз, когда освещение почти погасло, лорд взял ее за руку. Александра почувствовала себя одинокой. После первого отделения сцена опять осветилась, несколько акробатов принялись танцевать. Мэгги повернулась к Александре с сияющими глазами:
– Миссионеры говорили, что театр – это грех. Но что же здесь предосудительного?
Лорд Федерстон сильно удивился:
– Что они говорили?
Мэгги подперла рукой подбородок.
– Но я ведь тоже грешница, так что, может быть, просто этого не замечаю.
Александра снова возмутилась:
– Мэгги, ты не грешница.
Федерстоны обменялись взглядами.
– Конечно, нет, – проговорил лорд Федерстон.
Мэгги не стала спорить. Она наблюдала за танцем. И, держа в руке лорнет Александры, поднимала его, чтобы оглядеть театр.
Лорд Федерстон отправился навестить знакомых и вернулся с мистером Берчардом. У Александры остановилось сердце. Именно мистера Берчарда виконт так решительно вычеркнул из списка. Она не рассказала об этом леди Федерстон, не зная, как поступить.
Этот человек не мог быть тем ужасным негодяем, каким его назвал Грейсон. Наверное, он говорил о другом Захарии Берчарде. Мистеру Берчарду было около сорока лет, его виски слегка посеребрила седина, он был гибким и высоким, хотя и ниже Грейсона. Взгляд его темных глаз был спокоен и вежлив. Леди Федерстон не выяснила о нем ничего предосудительного, хотя и ожидала кое-каких сведений о его кузинах из Йоркшира.
Он поклонился Александре и леди Федерстон, с любопытством взглянул на Мэгги и присел. Лорд Федерстон представил Мэгги как мисс Финли, дочь виконта Стоука.
Мистер Берчард замер. Или Александре это лишь показалось?
Завязался разговор. Мистер Берчард относился к леди Федерстон с почтением, а к Александре с вниманием, но без малейшего намека на флирт. Мэгги сосредоточилась на спектакле, а мистер Берчард, похоже, не проявил к ней никакого интереса.
На гладком лице мистера Берчарда не было и тени беспокойства. Может, он был слишком невозмутим? Александра внутренне встряхнулась. Это все игра воображения. На свете должен быть не один Захария Берчард. Лорд Федерстон говорил мало, наверное потому, что леди Федерстон занялась расспросами. Она выяснила у мистера Берчарда, что у того нет ни братьев, ни сестер, что отец оставил ему в наследство дом неподалеку от Скарборо, что он планирует созывать туда гостей в этом году, и будет рассылать приглашения на охоту.
Леди Федерстон взглядом предоставила Александре возможность продолжить расспросы. Александра дотронулась языком до верхней губы.
– Э-э... мистер Берчард, вы когда-нибудь были на море?
В этот раз ей не показалось. Он привстал и снова опустился на сиденье. Конечно, вопрос был в высшей степени необычным. Леди Федерстон с недоумением посмотрела на Александру.
– На море? – Берчард беспомощно, как рыба, вытащенная из воды, открывал и закрывал рот.
Лорд Федерстон спас ситуацию.
– Я часто бываю на море, сейчас это модно.
Леди Федерстон одобрительно рассмеялась, Александра растянула губы в вымученной улыбке. Леди Федерстон недовольно взглянула на нее, но успокоилась, взглянув на мужа. Мэгги перегнулась через перила:
