22 апреля.

Собрал вещички и унес домой. Начальница скоро должна попасть к директору с моим заявлением, сказала, что проблем быть не должно. Договорились предварительно, что я РАБотаю до 30-го, потом свободен. Настроение нормальное. На выходные на дачу, как же ЦСКА без меня-то будет с подлой Аналией играть, ума не приложу…..

23 апреля.

Не повезло. Медики хреновы. Пошел седня утром сдавать кровь из вены на биохимию и еще какую-то поибень. Участковая назначила на всякий случай в связи с болями в области тела. Приперся с утра, натощак, без йохурта, на зарядку я уже пару недель как забил, занимаю очередь. С утра уже приползло много бабок, активно занимавших очередь и с удовольствием обсуждавших болячки и врачей, попутно делясь ну абсолютно эффективными средствами народной медицины (нахрен тогда в поликлинику приперлись, знахарки, млин… как на работу ведь ходят… и это еще относительно здоровое поколение, выросшее на отличной экологии и натурпродуктах… какими же мы будем приползать в поликлинику спустя годы… если вообще кто-нить доползет)

Достоял очередь, захожу. В комнате, обитой белым кафелем, тусует две очень веселых деффки в белых халатах и одна тетка постарше, которая рулила ими со стула. Деффки оказались практикантками, а люди сдававшие анализы — подопытными кроликами….и я соответственно. Не, я понимаю — врачи тоже должны на ком-то тренировацца, просто не всегда прикольно, когда этот кто-то — конкретно ты….. В рез-те самая веселая из них долго копалась иглой у меня в руке, так что я уже заскрипел зубами (звука не издал — чего волновать эту дуру, еще напортачит чего-нить, да и как мистический воин, не особо разговорчивый и все такое, я должен был держать сибя в руках и не показывать, что мне не очень хорошо.), нихрена оттуда не надоила… 'Ну, вот, синяк парню поставила… Теперь у него проблемы с дяденьками милицианерами будут, если попадет… — укроризненно сказала ей старшая тетенька — 'Смотри'. И легко и безболезненно слила некислую пробирку из вены на другой руке. Злобно зыркнув на притихших практиканток и зажав ватки сгибами локтей, я вышел. БЛЯ. Она проткнула мне там что-то, рука аж болела первые полдня.

И вид такой, будто я вмазался неудачно… видал я руки торчей со стажем, у них пожизняк гематомы на венах, которые они обожают мазать всякой херью типа Троксевазина.

в рез-те весь день я стремался всех мусоров, кои по закону поджлости попадались мне везде, но ни один не тормознул… а ведь меня не рас останавливали и помимо проверки документов просили и вены показать… мля, лишь бы до выезда синяк сошел, не хватало еще влететь там из-за такой болтни…..

24 апреля.

Встаем в 7 утра. Раньше чем на работу, седня у нас рабочий день приказом дирехтура, но я на него забиваю. Надо помочь на даче.

Погода идеальна для работы и я впахиваю как ниггер до вечера. Отрыл свой старый бомбер М-1, весь прожженый, понтовая куртка. В ней и работаю. Вне моды. Таскаю воду с родника, копаю, корчую, таскаю. Становлюсь из человека обезьяной:). Укопанный, но несгибаемый стал готовицца ко сну.

Посмотрел матч кумиров с Аналией. Долго плевался. Каждый раз, прекрасно понимая, что за неделю игран е может кардинально изменицца, я все равно иду на стадион или к тиви с затаенным ожиданием чула: а вдруг? покажут игру, мысль футбольную и все такое… но нет….. впрочем мячик закатили джигитам, и то не благодаря нашей игре, а скорее недостаткам игры анальцев.

Вечером родители ушли к соседям жарить курицу на вертеле и общацца, я же погулял, посмотрел телек, посмотрел во дворе на звезды и послушал ночные звуки, и пошел спать.

На платформе лежал бычок. Я поднял и понюхал. Ява, табачок дрянной, наверное хозяин предпочитал вариант в мягкой пачке. Достал фиолетовый крикет, прикурил и затянулся поглубже, с наслаждением выпуская вонючий дым из носа.

Засунул розу под бомбер и застегнулся. Плюнул и случайно попал на кроссы, слюна стекает по желтым шнуркам. Настроение сразу упало. Вытер рукавом. Выбрасываю бычок и захожу в собаку.

Это была особенная собака, и я знал — ехать надо именно на ней. Светло-серая снаружи, внутри она так же серых оттенков, все — пол, потолок, сиденья. Длинная, чертовски длинная псина. Народа немного. В основном кузьмичи и просто мутного вида люди, но мелькают и конские щщи, как и должно быть. Многие на цветах, как и я.

Прохожу через пару вагонов и сажусь неподалеку от компании ребят казуального вида. Они дружелюбно смотрят на меня. Выхожу пару раз покурить. Стаю в тамбуре, рядом еще несколько коней, курим и заряжаем наши кричалки. Отзываецца народ во всей собаке — прикольное чувство.

Вдали показываецца платформа. Она забита народом. У меня нехорошие предчувствия. Платформа все ближе. Парень в бежевой куртке рядом с улыбкой что-то кричит своим корешам в вагон. Я всматриваюсь в даль, в стремительно растущий в окне контур. Собака начинает тормозить. Слышны крики с платформы. Рев. Толпа жаждет крови. И я узнаю этот заряд. 'КРАСНО-БЕЛЫЕ!!!!!!! 'Пиздец!!!Это полный пиздец. Я в панике. Сейчас нас убьют, бля, да какого болта никто вокруг даже не шевелицца??????И больше половины ребят в собаке — не бойцы, это видно любому врубному челу.

Страх внутри уже перерос разумные пределы, все цепенеет и мозг лихорадочно ищет выход. Собака длинная. Надо бежать в конец, он не уместицца на платформу и занимать там оборону, в глухом тупике конечного вагона. Парни рядом уже пропалили мазу и тупо застыли, на их лицах страх.

''Бежим' — ору я — 'За мной' и в состоянии, близком к истерике, срываюсь. Собака уже тормозит, за окнами бушует море перекошенных ненавистью лиц. Мы несемся сквозь собаку, снося двери телами и рвя дверные ручки, срывая ногти до мяса. К нам присоединяюцца некоторые, кто-то остаецца на местах с тупым недоумением взирая на наш стремительный бег. Собака затряслясь и наполнилась оглушительным ревом. Сипец. Я понимаю — в нее ворвались вражеские хулиганы. Мы пробегаем мимо конца платформы, сбоку пути, но двери закрыты и спрыгнуть на них мы не можем. Взгляд за спину. Бегущие люди, оторванные и летящие куски обивки и лавок, звон вылетающих стекол и дикий нечеловеческий крик. Кого-то топчут в проходе. Воздух пронизан страхом, это даже не паника — это уже за пределами человеческого сознания, мы все на голых инстинктах. Тупик. Нас около 20 рыл. В трех вагонах от нас в нашу сторону двигаецца могучее ревущее нечто, разносящее все на своем пути. Первые фигуры уже материализуюцца в нашем вагоне, они лишь предвестники, основная сила обрушицца на нас чуть позже. Трое коней становяцца в стойку в проходе, плечами отталкивая раздвижные двери. Через 2–3 минуты масса достигнет нас.

Сзади меня выносят нахер стекла в окнах, они узкие, но протиснуцца можно и парни сливаюцца в них.

Быстро. Первых набежавших стоящие в двери встречают ногами и они отлетают, проход слишком узок. Минута. Остаюсь только я, еще один стос, которые застревает и пыхтя пропихиваецца и та же тройка в дверях. Они знают свое дело и зачем они остались. В дверях жестокий махач, но настоящий беспредел еще не докатился до нас. Под ногами перекатывецца пустая пивная бутылка, я хватаю ее, разбиваю об стальной носок гриндера. Коней в дверях уже двое. Я подскакиваю и бью розочкой в несколько лиц из-за их спин, выбирая момент, полосую всех до кого могу дотянуцца, пропарываю одному щеку от челюсти до глаза, он с воплем закрывает лицо руками, меж пальцев брыжжет кровь. Помог приобрести ему особую примету. Еще один украшенный мною мужчина. Я чувствую себя крысой, загнанной в угол. Мы яростно прыгаем на них и толпа откатывает. На пару секунд. Нам пиздец. ПИЗДЕЦ. Избитый армеец уже не встает. 'Беги' — орет мне один из оставшихся. Я не корчу из себя никого, швыряю розочку и бегу в тамбур. Вот она, заветная щель. Я прыгаю в нее с разбега и буквально продираюсь сквозь нее, ломая ребра, падаю вниз, больно бьюсь об шпалы, но вскакиваю и бегу настолько быстро, насколько могу.