Засада пришла, откуда я ее совсем не ждал. Отец сказал вынести строительный мусор (ремонт уже задолбал!!!!). Меня ломало, но спорить было бесполезно, я знал что он мне ответить и собачицца уже не было сил. Я переоделся и с тоской принялся оценивать предстоящий обьем работ. Несколько мешков, набитых содранными обоями, и несколько здоровых грязных досок, склеенных изолентой.

Минимум две ходки через длинный темный двор к помойке в грязном зассаном проулке. Нагружаюсь и неторопливо сипую по двору, иногда шипя под нос, как бурундук, от боли в руке. Темно, мокро и никого нет.

Вторая ходка. Закидываю доски в мусорный бак и разворачиваюсь. До раскладушки и здорового сна с обилием кошмаров осталось чуть-чуть. 5 минут ходьбы.

Дверь ближайшего польезда открываецца, выбрасывая в темноту двора силуэты. Несколько лиц мне знакомы, не лично, но в районе видел. Одно знакомо мне даже чересчур хорошо. Правда, оно должно еще по моим прикидкам сидеть в местах не столь отдаленных, но сейчас это уже не важно. Я знаю, что он может мне предьявить. Бежать уже поздно, я машинально сую руку в карман старенького замызганного бомбера, но кастета там, конечно, нет. Он узнает меня и лицо расплываецца в нехорошей улыбке. Меня передергивает.

В ногах рождаецца предательская дрожь.

''Привет' — говорит он, подходя ближе. Остальные молча окружают мня полукольцом. 'Привет' — говорю я и резко бью его в лицо. Он легко уходит вбок и навстречу и мой кулак уходит в пустоту, а его врезаецца мне поддых. Хорошее начало. Кто-то плотно обхватывает меня сзади, я пытаюсь ударить затылком, но не попадаю. И тут же с двух сторон сбоку, куда я не могу дотянуцца ногами, меня бьют. Ногами в живот. В пах. В солнечное. Ребра я прикрываю локтями и они остаюцца целы. После четвертого удара я просто повисаю, боль парализует меня, такое чувство, что внутрь забили много здоровых гвоздей. Я не могу издать ни звука и лишь хватаю ртом воздух. Он подходит ко мне и лупит с левой в челюсть по зубам. 'Это за брата'. Ага, мститель, бля. Твой брат вонючий барыга, сажающий на белый малолеток. Сказать я это не могу, поскольку дыхалка сбита, но злобно думаю. И сипа мы ему вкачали за дело, впрочем такие ублюдки редко вдаюцца в тонкости и принципы. Подумаешь, голову пробили. Живой ведь, хоть до сих пор и заикаецца. Тока сейчас рядом нет моих друзей. И не будет, поскольку они мне уже не друзья. Как и я им. А два года назад стрелу нам забить зассали, и надо же, выплыло. Я уже успел забыть о том случае…

Щека изнутри рассечена об зубу и рот заполняецца кровью. Я сплевываю ее. Меня отпускают и я валюсь как мешок с дерьмом. Я не в состоянии стоять на ногах. В руке у него что-то заблестело и я вдруг понимаю, что возможно, это был последний в моей короткой жизни мешок с мусором, который я вынес в этот в общем-то обычный и ничем особо не примечательный для меня день. Кто-то вдруг орет- 'Шухер. Кажись кто-то едет'. Я ничего не слышу, но здесь по вечерам иногда проезжает ментовский патруль и их беспокойство мне понятно. Он ухмыльнулся, но ничего не сказал. И так все понятно. Еще увидимся. Когда-нибудь. Они исчезают так же внезапно, как и появляюцца. Я встаю на четвереньки и блюю. Снова падаю. Собираюсь и встаю. Разогнуцца не могу, но иду. Дошел до лавки. Посидел. До подьезда я шел согнувшись, но уже не падал… Родители уже легли спать и крикнув им в комнату, что я вынес мусор, я разделся и заснул. Утром мама сильно удивлялась, как я умудрился так замызгать одежду… 'В помойку лазил' — сказал я. А в понедельник я пошел на дерби…

20 октября.

Весь день очень болел пресс. Хожу как Терминатор со сломаным сервоприводом… Время на работе тянецца бесконечно, но приходит время и я сваливаю на матч. Встречаюсь в метро со всеми. Идем вчетвером — я, знакомый мясник, его девушка, подруга девушки (она за ЦСКА болеет). В метро спокойно, пока мы не переходим на красную ветку. Почти на каждой станции по пути до Спортивной группки фанов на цветах и без. Очень много людей в КС розах (может мы время удачно подгадали?)

Мусора. Много мусоров. Поднимаемся по экскалатору, многие заряжают 'Спартак', в ответ несецца не менее дружное 'ЦСКА'. Сипуем к мясным кассам. Выцепляем бабку, барыжащую билетами, и берем у нее 4 билета на С2, прямо по центру. За 200 рубелей при номинале в 300, что очень приятна:).

Дальше шмон за шмоном. Меня обыскивают особенно тщательно (мне всегда везет….видно щщи у меня харизматические). Как обычно мусор докопался, не пьян ли я (вот когда пью, не докапываюцца почему-то.), один попросил какую-то скороговорку ему сказать. Я сказал. Задрали. Почему-то всегда доебываюцца именно до меня. Пройдя сквозь все кордоны мы попали на сектор и началось. Про игру писать не буду, уже достаточно сказано, но ни результат, ни игра меня не устроили. Коней было больше на этот раз, вообще шиза у всех была качественной, на мой взгляд. Порадовали мясные, замутившие красивое файер-шоу в начале второго тайма, окутав стадион дымкой, сквозь которую в свете фонарей была видна морось. Мусора не поддавались на провокации и все прошло спокойно. Кстати, кто-то из мясных умудрился метнуть файер с сектора так, что угодил прямо в овчарку, удержать которую стоило ее хозяину больших трудов. Зато родные коняшки несколько раз пускали красивые ракеты над полем, в общем обстановка была супер. Но настоящее чувство гордости за нас я испытал, когда за несколько минут до конца мясные сектора просто опустели, а наши остались поддерживать команду до последней минуты. С армейских секторов уходили единицы. И это радует.

Домой я добрался спокойно. Ни драк, ни разбитых плафонов, шумно, но мирно. Тока вагон покачали немного, но это так, в порядке вещей;).

Все. Дерби закончилось.

22 октября.

У каждого времени года свое предназначение. Лето создано для безбашенного отжигалова; зимой организмы обрастают жирком и копят энергию для последующей колбасни; весной оживают, пробуждаются от долгого зимней спячки и приступают к броуновским перемещениям в пространстве и беспорядочным половым сношениям. Хотя для меня иные зимы были куда поактивнее теплого времени.

Осенью тела думают. Если есть, конечно, чем и о чем. Перемены во внешнем мире происходят так внезапно и удручающе, что мир внутренний тоже вынужден меняцца. Во всех нас, наверное, жив школьный и институтский стереотип, связывающий конец лета с концом халявы. Подступают какие-то депрессивные настроения, хочецца, чтобы все-все-все оставили тебя в покое;то, что еще вчера казалось жизненно важным, блекнет и бесследно растворяецца в осеннем сыром тумане.

Приходит время очередной переоценки ценностей. Главное — не увлечься и не скатицца в перманентную безнадежную рефлексию. А то так и проживешь всю жизнь, как последний интеллигент (может быть это и неплохо. только глупо рассуждать о жизни, которая проходит мимо тебя и которую ты можешь даже не попробовать на вкус…). Постепенно начнешь пить (если эстет, то и курить траву или гаш). Вместо деловых переговоров вести кухонные беседы;). Вместо любимого Мураками (Стогова, Уэлша и тп.) читать Солженицына или Бердяева. А на упреки в мудачестве и мозгоклюйстве (совершенно, кстати, справедливые) отвечать обиженно: «Дело в том, что у меня период мучительной переоценки ценностей:) идите-ка, дорогие, вы все в х*й!» А по-быстрому, за недельку-другую, почему бы их и не переоценить. Вот так и гуляешь бесцельно по осенним аллеям, пинаешь ногами листья и переоцениваешь, анализируешь, сопоставляешь: Одно уценишь до смешной суммы, другое, наоборот, повысишь в цене. На третье ярлычок повесишь: «уцененный товар… «. Что-то вообще выкинешь нахрен, отбросишь навсегда. И, уже упорядоченным, сможешь спокойно впадать в зимний сон, выныривать из нее в весеннюю движуху и бессипа легко купацца в летнем тепле. До следующей осени…

23 октября.

Начало этого замечательного дня ознаменовалось мощнейшим расстройством желудка… Грустно сижу в, хммм, пустой квартире с газеткой и глотаю имодиум и активированный уголь. Думаю, что же я такое умудрился заточить… руки-то я всегда мою. Наверняка, йогурт питьевой. Никогда им не доверял. Бифидобактерии и фсе такое;). Колеса подействовали и к обеду я смог поехать на работу.