Пьянка, как говорится, была уже на излете. Это означало, что все уже порядочно набрались, и общая компания развалилась на несколько маленьких группировок, в которых или непрерывно болтали, не слушая друг друга, или, наоборот, тупо молчали, пытаясь решить извечный философский вопрос, «зачем же это я так набрался».

Лелик сидел вместе с Максом и Славиком и слушал болтовню Макса, который сегодня был особенно печален и весь вечер жаловался на свою несчастную жизнь.

– Вот ты скажи, – нетвердым голосом заявил Макс, дергая Лелика за рукав. – Разве можно в этой стране реализовать себя простому, но неимоверно талантливому человеку?

– Можно, – убежденно ответил Лелик. – Я же себя реализовал. Правда, Славик?

– Ага, – безразличным голосом подтвердил Славик, которому на данный момент было абсолютно наплевать, что именно и кому подтверждать.

– Черта с два, – продолжал спорить Макс. – Если бы ты жил в каких-нибудь Штатах, то уже давно зарабатывал бы бешеные деньги. Там такие талантливые компьютерщики просто в золоте купаются.

– Откуда ты знаешь, что я – талантливый компьютерщик? – удивился Лелик.

– Ну как же! – возмутился Макс. – Помнишь, как я компьютер брата со стола случайно смахнул, когда пыль вытирал?

– Ну, помню.

– А помнишь, что ты в нем потом пять минут поковырялся, спасая меня от неминуемой смерти из табельного оружия, и компьютер снова заработал, помнишь? – торжествующе спросил Макс. – Кто еще так талантливо может поступить?

– Да там просто один шлейф отошел, и я его на место вправил, – поскромничал Лелик. – Особого таланта для этого не нужно.

– Лелик! – торжественно сказал Макс. – Себя ты можешь принижать, сколько тебе угодно, но я тебе скажу точно: ты – талант! Дай поцелую.

– Уйди, голубизна, – нетвердым голосом сказал Лелик. – Что это еще за поцелуи такие?

– Братские поцелуи! – заорал Макс. – Брат спас брата. Трагическая смерть компьютера, не пережившего разрыва соединения. Хирург Лелик, вернувший жизнь умной железке.

– Кстати, – заметил Лелик, – сразу видно, что ты в газете подвизаешься. Говорить стал одними журналистскими штампами. Тебе там хоть платят?

– Ага, платят, как же… – снова загрустил Макс. – Я там за всю верхушку статьи пишу, включая главного редактора, а платят мне ровно столько, сколько хватает, чтобы доехать с работы домой и обратно.

– Что-то мне это сомнительно, – сказал Лелик нетвердым голосом. – Небось, на работу пьяный приходишь. А кто будет пьяному платить? Не-е-е-е-ет, брат, пьяному платить не будут, – и Лелик стал махать пальцем перед носом Славика, который настолько тупо взирал на все происходящее вокруг себя, что у него перед носом можно было махать что пальцем, что венерианским аборигеном – Славику это было совершенно фиолетово.

– Сомнительно тебе? – возмутился Макс. – Вот скажи, ты последнюю редакторскую статью читал?

– Читал, – признался Лелик. – Говно полное.

– Конечно, говно, – неожиданно согласился Макс. – Но ты помнишь там одну-единственную блестящую фразу?

– Помню. «До свидания, друзья. До новых встреч!» – процитировал Лелик.

– Нет, – сказал Макс, – не эта. Там была фраза: «Совершенно ясно, что на этот раз наши доблестные борзописцы выполняют политический заказ».

– Фу, какая гадость, – сморщился Лелик.

– Дык, – обрадовался Макс. – Этим козлам давно было пора влепить печатную пощечину.

– Я не об этом, – пояснил Лелик. – Фраза дебильная.

– Что? – возмутился Макс. – Да что ты в этом понимаешь, программист хренов, хирург железячный!

– Я читатель, – открыл тайну Лелик. – А вы пишете для читателей. То есть для меня. Если я говорю, что фраза дебильная, значит, фраза дебильная. Надеюсь, не ты ее придумал? Ты, при всей своей дурости, вовсе не такой дурак, как кажешься.

– Придумал ее я, но не в этом дело, – неожиданно спокойно ответил Макс. – Там главное другое. Ты обратил внимание на совершенно потрясающее сочетание «политический заказ»?

– Обратил, – сказал Лелик. – По-моему, на редкость идиотская фраза. Правда, Славик?

Славик согласно икнул, однако лицом выразил строгий нейтралитет, потому что он был не в том состоянии, чтобы с кем-нибудь сейчас портить отношения.

– А ты заметил, – продолжал Макс, не обращая внимания на сарказм приятеля, – что ее теперь постоянно повторяют во всех массовых средствах информации?

– Ну да, – согласился Лелик. – Они любят повторять всякую чушь.

– Так вот, – сказал Макс торжественно. – Эту фразу придумал я на одном из редакционных совещаний.

– Поздравляю, – сказал Лелик таким тоном, в котором явно слышалось, что поздравлять-то тут не с чем.

– Редактор ее подхватил, – продолжал Макс, – использовал, и теперь ее повторяют все кому не лень.

– Браво, – сказал Лелик тусклым голосом. – Придумай еще что-нибудь эдакое. Например, «чиновничий прессинг» или «дистрофия власти».

– Я тебе вот что скажу, – произнес Макс таинственно. – Если бы я подобную фразу придумал, например, в Штатах, то был бы уже миллионером.

– И что бы ты делал со своими миллионами? – поинтересовался Лелик.

Макс нервно моргнул. Похоже, что применение своим миллионам он еще не нашел.

– Нет смысла заранее забивать себе голову всякой ерундой, – сказал он. – Когда будут миллионы, тогда и решу. Суть не в этом. Суть заключается в том, что я не в той стране родился, в которой надо.

– И что ты предлагаешь? – спросил Лелик.

– Мне нужно переехать в Штаты, – твердо сказал Макс. – Причем срочно.

– Завтра можно? – поинтересовался Лелик. – Или обязательно сегодня?

– Завтра можно, – не купился на подколку Макс. – Можно даже послезавтра. Но срочно. А то я здесь не выживу.

– Да брось ты, Максимка, – утешил его Лелик. – Ты, можно сказать, только-только жить начал. Пятнадцать лет не работал, а в тридцать три за ум взялся. Сколько ты уже пашешь как вол?

– Два месяца, – гордо сказал Макс. – Всего два месяца, но уже понял, что в Штатах я бы горы свернул. А здесь – гнилое болото.

– Ты мне на здесь не наезжай! – возмутился Лелик. – Я здесь, в отличие от тебя, пятнадцать лет работаю и вполне доволен. Я стране приношу пользу, и страна мне – тоже.

– Ага, страна поит тебя березовым соком, – хмыкнул Макс.

– И платит зарплату, – строго сказал Лелик.

– Зарплату тебе платит не страна, а твой начальник, который эту страну наверняка обкрадывает, – объяснил Макс.

– Все, я с тобой больше не разговариваю, – заявил Лелик.

Макс пожал плечами, налил рюмку Лелику, себе и безучастному ко всему Славику. Макс с Леликом молча чокнулись и выпили. Славик приподнял свою рюмку на сантиметр, посмотрел на нее страдающим взглядом, затем таким же взглядом посмотрел в глаза Максу, но тот только сурово кивнул в ответ – мол, пей, негодяй, раз налили, и Славик, повинуясь стальному взгляду приятеля, осушил свою рюмку.

– Кстати, – сказал Макс Лелику, – ты же тоже в Штаты собрался?

– Я не жить туда собрался, а просто поработать на годик, – сказал Лелик. – Обычная работа по контракту.

– Знаю я эти контракты, – заявил Макс. – Туда поедешь, потом обратно точно не вернешься.

– Вернусь, – защищался Лелик. – Мне без России скучно.

– Впрочем, – не стал спорить Макс, – это дело хозяйское. Хочешь – уезжай, хочешь – возвращайся. Твоя задача – другу помочь.

– В каком смысле? – удивился Лелик.

– Лелик, – торжественно сказал Макс, – вытащи меня в Штаты.

– Но как? – удивился Лелик.

– Как члена семьи, – объяснил Макс.

– Ты вроде не член моей семьи, – нетвердо сказал Лелик, чувствуя, что память его уже подводит.

– Ты не член! Не член ты! – вдруг подал голос Славик, у которого выпитая рюмка неожиданно пробудила какие-то скрытые резервы организма.

– Знаю, – сурово сказал Макс. – Но есть способы.