— Клеман Мартино, номер 6373, — напыщенно бросил он. — Я из своих. Что здесь происходит?

— Ваше удостоверение, — ответил милиционер, которого было трудно смутить.

Следователь протянул министерское удостоверение со своей двойной генетической спиралью. Милиционер сунул его в считывающее устройство, глянул на экран и вернул владельцу.

— Вас ждут в Криминальном отделе. Со вчерашнего вечера.

— Со вчерашнего вечера?

Милиционер вернулся на свой пост.

— Со вчерашнего вечера, — повторил следователь.

От невероятного рева из зоо по его спине пробежала ледяная дрожь. Мартино нажал на газ, словно за ним гнался хищник.

Со своими деревянными стульями, черной доской и Виктором-Скелетом, послушно сидящим за столом инспектора-инструктора, зал заседаний Криминального отдела походил на классную комнату прежних времен. Потолком служила запыленная стеклянная крыша. А дальше начинался колодец до последнего этажа башни — в него и врывался солнечный свет.

Восьми еще не было. Но один из следователей был уже на месте — он с закрытыми глазами сидел, вытянув ноги и скрестив руки на груди. Роберта улыбнулась, узнав его. На цыпочках подкралась к нему, надеясь напугать.

— Простите, но вы двигаетесь как безумный трамвай, несущийся под откос.

Роберта, покраснев, остановилась. Мартино встал, повернулся и поцеловал руку своей напарнице.

— Говорят, вы стали неплохим колдуном. Но это не дает вам права сравнивать меня с безумным трамваем.

Она легонько потрепала его по щеке, заодно ущипнув. Теперь покраснел Мартино. Он был рад вновь встретиться с нею. И с удовольствием бы обнял и расцеловал. Но по глупой скромности не решился.

— Как поживает господин Роземонд?

— Отлично, малыш Мартино, отлично. — Она села на стул рядом с ним. — Могу вас просветить — ваше колдовское древо будет закончено через две недели. Немного письменных упражнений, и я передам пергамент в колледж.

— Потрясно! Мать организует хеппенинг в ближайшие дни. Вы должны обязательно прийти. Она преследует меня вопросами о вас.

— Она получит ответы. Теперь о деле… — Роберта нахмурилась и суровым голосом отчитала его. — Грубер ищет вас почти целую ночь. Вы должны быть в пределах досягаемости. Любой следователь отдела…

— Знаю, знаю. Знаю все от А до Я. Но я действительно попал в безвыходное положение. Расскажу вам потом. А пока вынужден помалкивать, — произнес он с видом заговорщика, хотя совсем не походил на такового.

— Опять тайны? Хотя наше расследование еще и не начиналось? — спросила Роберта.

— Зачем Грубер созвал нас? Что на самом деле происходит?

— Вскоре узнаете. — Роберта сверилась с внутренними часами, установленными на ближайшие полгода. — Майор не задержится.

Появился Мишо. Увидев его, Мартино сразу подумал о лисе. Автовозницы оценивающе оглядели друг друга, со знанием дела разбираясь в деталях кожаных комбинезонов. Мишо выбрал место в глубине зала.

— Вы его знаете? — спросил младший у своей крестной матери по волшебству.

— Новый водитель отдела. Очарователен и примерно скрытен.

— Водитель?

Заинтригованный Мартино повернулся в его сторону. Мишо не замечал соперника. Опершись спиной о стену и раскачиваясь на стуле, он наблюдал за балетом двух мух, резвящихся под стеклянным потолком.

Зал постепенно заполнился. Многие приветствовали друг друга, как старые знакомые. Мартино, который всегда чувствовал себя единственным следователем-мужчиной в Криминальном отделе, принял высокомерный вид. А Роберта повторяла себе, что ситуация была действительно тяжкой, если Грубер протрубил боевой сбор маленькой фаланги резервистов, над которыми пока еще сохранял видимость власти.

Майор вошел в зал с папкой под мышкой. Воцарилась тишина. Он взошел на возвышение и на мгновение застыл, увидев, что место занято Виктором-Скелетом. Наконец бросил папку на стол и оглядел аудиторию, засунув большие пальцы в карманы жилета и приняв военную позу.

— Все собрались, — удовлетворенно произнес он. — Можно начинать.

Он взял мелок и принялся крошить его на мелкие части. Каждый раз заканчивая фразу, отметила Роберта.

— Были совершены три преступления. Три преступления менее чем за двое суток. А мы только сейчас узнаем об этом.

«Три? — спросила себя Роберта. — Значит, парнишку-сироту и булочника бросили в ту же корзину, что и Марту Вербэ».

— Я собрал вас не для того, чтобы отпраздновать событие, хотя Базель не знал убийств вот уже пять лет. Дело в том, что метчики ничего не увидели. По скудным сведениям, сообщенным Переписью, авария, жертвой которой стали наши маленькие помощники, не будет устранена в ближайшие дни.

Бывшие инспектора, вынужденные заняться другой работой из-за эффективности метчиков, встрепенулись на своих стульях. Вернулось время сыщиков. Они покажут технократам Безопасности, что нюх и знание местности могут поставить мат любым технологиям и автоматам.

— Наша очаровательная сотрудница Роберта Моргенстерн выяснила, каким образом убийца действовал, расправляясь с одной из жертв.

Колдунья встала, чтобы все могли ее видеть.

— Искусство и метод, — поправила она. — С помощью Пленка из Музея.

— С помощью Пленка, — согласился Грубер. — Подведем итог — у нас три трупа. Марта Вербэ, убитая в инсектарии зоо; Анджело Паскуалини, булочник, чьи кости были обнаружены в хлебопекарной печи; Вацлав Скадло, мальчик из приюта, от которого остались лишь фрагменты генетического кода, рассеянные по вентиляционной трубе тоннеля Черной горы. Что касается Паскуалини, то кто-то засунул его в печь и сжег. Положение костей свидетельствует о том, что мужчина пытался выбраться наружу. — Грубер бросил опечаленный взгляд на сидящий скелет, быть может, ожидая одобрения с его стороны. — Скадло прикончил проходческий щит. Но кто-то им управлял. И здесь метчики ничего не заметили, а убийца после себя никаких следов не оставил. Что касается Марты Вербэ…

Грубер отбросил раскрошенный мелок, вытер руки и взял со стола папку. Открыл ее и начал:

— Могу поздравить тех, кто еще не позавтракал.

Майор говорил около часа, называя имена, места, часы и прочие необходимые детали, касающиеся трех убийств, требующих раскрытия. Сосредоточенный Мартино строчил в своей записной книжке. Кое-кто записывал речь майора на магнитофон. Роберта извлекла блокнот, купленный в Историческом квартале, и делала записи между рецептом волованов Штруддля и галантными стихами, посвященными Грегуару. Мишо не сводил глаз с губ майора.

— Никакие сведения об этих делах не должны просочиться наружу, — закончил Грубер. — Если базельцы узнают, что их можно безнаказанно пришить, избирательная кампания будет поставлена под сомнение. Я встречусь с каждым из вас отдельно, вручу пропуска и распределю задачи. Роберта Моргенстерн и Клеман Мартино, состоящие на службе, от этой формальности освобождены. Вопросы? — Десять секунд царила полная тишина. — Прекрасно. За работу.

Грубер вышел из зала.

— Глядите, — шепнул Мартино Роберте. — Кто-то сумел прицепить бумажную рыбу на спину майора.

— Правда, ведь сегодня 1 апреля, — улыбнулась колдунья. — Я рада, что традиции не прерываются.

Те, кто заметил фарс, спрашивал себя, кто умудрился проявить такую ловкость рук. Сидящий за столом Виктор-Скелет не смог сдержать улыбки.

Мартино умчался, как только они вышли из муниципального здания. Надо кое-что проверить, сообщил он с видом заговорщика. Запрыгнул в машину, предложив Роберте подвезти.

— Туда, куда я собиралась сходить вместе с вами, можно добраться и на трамвае, — ответила она, поджав губы.

Молодой человек не обратил внимания на язвительное замечание, крикнул «Чао!», гуднул клаксоном и сорвался с места, подняв облако пыли, которая осела на мостовую и нос колдуньи.

Он не менялся. А она так надеялась, что он обретет добродетели спокойствия и терпения… Плохое начало. Таким вещам в Колледже колдуний не обучали.