— Скажите, что вы знаете о святилищах.

— Ну, они были созданы до поднятия вод. Совет колдуний, магов и волшебников выработал срочный план спасения памятников, мест, которые… которые…

Мартино топтался на месте. История колдовства не была его сильной стороной.

— Можете назвать пять святилищ?

— Малая Прага. Театр Робер-Уден, который находится на Мондораме Уоллеса. Стоунхендж, восстановленный в Кашмире. Дельфы, перемещенные в… в… — Мартино умолял Моргенстерн о подсказке, но та лишь благожелательно улыбалась. — Боготу?

— Ла Пас, — поправил его Роземонд. — Но список святилищ сам по себе не важен. Нас интересует их роль. Почему они были сохранены в противовес всему? — Роземонд не стал ждать, пока молодой человек вновь выберется из затруднительного положения. — Чтобы спасти некоторые виды магии, которые вне среды их изобретения и использования могли быть утерянными навсегда.

— Как виды животных? — робко предложил Мартино. — Никакого спасения вне среды.

— Или как этот китайский чай, который не был бы так вкусен, испей мы его не в этой настоящей китайской пагоде, — кивнула Роберта.

— Нас лепит окружение. Палладио усвоил это. А вас к себе притягивает Луна. Вы — живое подтверждение этому.

— Точно, — продолжила Роберта. — Вы были бы иным человеком, будь вы связаны с Огнем или Землей. А об Эфире я даже не упоминаю.

Пока до Мартино доходил намек, Роземонд продолжил свою речь:

— Малая Прага была вновь возведена в Базеле, чтобы Каббала продолжала жить. При некоторых определенных условиях, соответствующих обязательствам Белой Хартии. Никакой черной магии, никакого вызова Дьявола, никакого домашнего вреда, никаких воскрешений древних демонов.

Роземонд щелкнул по одному из кусочков сахара, и его святилище повалилось, как домино. Он подобрал притолоку, бросил в чай, медленно выпил его и закончил свою демонстрацию двумя фундаментальными сообщениями:

— Барнабит — хранитель святилища. Кармилла Баньши — дурная компания.

— Что они совершили?

— Значит, вы не прочли ни одной книги из программы третьего курса?

— То есть… Я собирался за них взяться…

— Талмуд, — спросил Роземонд, намечая тропинку, — это вам что-нибудь говорит?

— Существо, созданное комбинацией букв?.. — добавила Роберта.

— Раввин Иуда Лоев Бен Бецабель…

— Дом на улице Старошкольска и его каморка…

— Глиняная фигурка, хранившаяся в пражской синагоге, которая без этого проклятого дома никогда бы не увидела белого света…

Роземонд выложил практически все. Мартино воскликнул:

— Голем!

— Наконец-то, — вздохнула Моргенстерн. — Вы еще не окончательно потеряны для науки.

— Голем, — тише повторил Мартино. — Вы думаете, что голем и есть Туманный Барон?

— Глиняное существо априори может проскользнуть повсюду, — кивнул Роземонд. — И оно уже доказало свои таланты в слепом и безжалостном человекоубийстве.

Роземонд вытянул ноги на подушках и глянул на низкие облака. Над лагуной плыла удлиненная форма, словно подтверждая его расслабленное состояние. Быть может, это были останки духов, которых они столь блистательно вызвали и которые никак не хотели рассеиваться в атмосфере? Роберта встала, вырвав его из задумчивости.

— Мартино, вставайте. У нас встреча с одной дорогой вам персоной, которая, похоже, собирается сообщить нам нечто важное.

Молодой человек с неохотой подчинился.

— По поводу голема?

— Барона. Мы еще не знаем, идентичен ли он голему.

Она схватила сумочку и шепнула Роземонду:

— До вечера, милый.

Потом направилась к лестнице. Следователю больше хотелось заняться Малой Прагой, хотя полдень не был идеальным часом, чтобы остаться незамеченным. Разве не он указал им нужную тропку, как и навел их на ветер? Моргенстерн остановилась на верху лестницы, обернулась, увидела, что он не тронулся с места.

— Если у вас есть дела, я пойду одна, — бросила она. — Будет жаль. Сюзи Бовенс явно хотела срочно встретиться с нами.

— Она живет на улице Роз, 18, — сообщила Роберта.

Мартино делал все возможное, чтобы объехать огромные лужи и не забрызгать прохожих, что было на него не похоже.

— Вы знаете, где находится улица Роз? — подзуживала его колдунья. — Она ведь совсем маленькая…

Он не мог признаться ей, что целые вечера проводил на улице Роз, прячась за фонарем в надежде увидеть, как Сюзи закрывает ставни.

— Загляните в «бардачок», — сказал он.

Роберта извлекла оттуда переплетенный план нового города.

— Занимательно, у меня второй том, план затопленного города. Хоть эти два спасены от пожара в Архивах.

— Я выучил его наизусть. Потому и знаю, где находится улица Роз.

— Хорошо. Если отдел закроется, сможете работать таксистом.

Оба замолчали. Тем более что прибыли на место. Мартино поставил машину перед хижиной из темного кирпича, типичной для этого бывшего рабочего квартала, ныне переданного высшим чиновникам. Дом Грубера был несколькими домами далее. Сюзи Бовенс открыла им до того, как они успели позвонить. Она выглядела усталой. Молодой человек, стоявший чуть позади, сиял.

На Сюзи были розовые тапочки и домашний халат из бордового шелка. Наконец он смог полюбоваться ее тонкими лодыжками, белыми, как алебастр, а также ахиллесовым сухожилием. И то, и другое он находил очаровательными.

— Бне очень жаль, — сказала она, пропуская их в дом. — Боя бать приучает беня Эвиру, а это деляет беня узасно нелобкой. Вчера, возврасяясь погорон, я… я… я…

Она чихнула с такой силой, что энергии хватило бы на разделение исходных элементов материи. Потом шумно высморкалась. Мартино показалось, что в райские трубы протрубили ангелы.

— Я убала в лагуну, — закончила она. — Отсюда насборк.

Они последовали за ней в комнату с огромным окном, через которое виднелся сад. Стены были заставлены полками с книгами и безделушками древнего Базеля. Рядом с камином торчал калорифер.

— Очень мило, — сообщила Роберта.

Бовенс чихнула. Пол под их ногами задрожал.

— Вы лечитесь?

— Бринибаю асбирин…

— Аспирин, фу, какая гадость. Сразу видно Эфир… Позвольте глянуть в ваши личные джунгли?

— Брошу бас, глядите.

Роберта набросила капюшон плаща на голову и вошла в густую траву сада. Сердце Мартино было готово выскочить из груди. Он был наедине с Сюзи. У нее дома.

— Горячее молоко с медом помогает от горла, — блеющим старческим голоском сообщил он, используя слова из далекого детства.

Бовенс не слушала его. Она пыталась схватить том, стоящий на самой верхней полке. Мартино бросился ей помогать, и двухтомный Новый Универсальный Словарь Мориса Лашатра рухнул прямо на них. Когда Роберта вернулась в гостиную, то нашла Мартино, который пытался уничтожить следы катастрофы, а сидящая в кресле Сюзи со стоном потирала макушку черепа.

— Вам не кажется, что нашему юристу и так худо? — рявкнула колдунья, глянув на следователя.

Из ее карманов торчали пучки трав.

— Я хотел помочь ей, — буркнул Мартино, уставившись на кончики ботинок.

— Где можно вскипятить воду? — спросила Роберта.

Сюзи отвела ее в кухню. Мартино шел следом, производя горлом странные звуки. Роберта взяла кастрюльку, наполнила ее водой и поставила на газ, который зажегся, как только она щелкнула пальцами. У Сюзи подкашивались ноги, и она предпочла сесть. И стала разговаривать со следователем, пока Моргенстерн готовила отвар.

— Сто у бас с эдиб дредьиб годоб?

— Ничего, все хорошо, все меня интересует. Правда все здорово.

— Ходела бас боздрабить. Бы были одниб из лучших усеникоб. Бас последний доклад о побешанных Лудена был прибероб. Субер. Урбен Грандье избег бы костра, если бы его защищали.

Ученик… Эту роль Мартино не хотел играть, находясь рядом с ней. Роберта краем глаза заметила разочарование на его лице и решила помочь.

— Клеман не только хороший ученик, но и превосходный следователь. Представьте себе, он вновь открыл одну из утерянных способностей. — Она отжимала листья алтея аптечного и тимьяна ползучего. — Наш Мартино летает. Похоже, при определенных условиях. Но летает.