Потом нас повезли в общежитие Высшей комсомольской школы, в котором разместились приехавшие на встречу гости. Это здание было выстроено уже после войны на том месте, где прежде размещались первые снайперские курсы, ставшие базой для создания нашей школы. Где-то рядом проходят улицы Снайперская, Героя Советского Союза Алии Молдагуловой.

После обеда разбрелись по разным комнатам, все своими компаниями. Наше отделение во главе с Машей Дувановой уютно расположилось в одной из комнат. И опять разговорам не было конца, чаще всего слышалось: «А помните?» Вдруг резко распахнулась дверь, и не вошла, а буквально влетела зареванная Миля Догадкина. Получилось так, что в огромной массе людей, приехавших на встречу, мы не увидели друг друга, а теперь она совершенно случайно узнала о приезде на встречу такой большой группы девчат из отделения и очень расстроилась, что не сразу с нами встретилась, что потеряла целый день. Еле успокоили ее.

Потом мы снова где-то бродили. Будто боясь, что можем снова потерять друг друга, постоянно ходили вместе и в буквальном смысле слова держались за руки…

Встреча продолжалась три дня, для ее участников были организованы экскурсии по Москве, посещения лучших музеев и театров.

Все эти дни я ходила сама не своя. Возвращалась домой в страшном возбуждении. Переполненная впечатлениями, я беспрерывно что-то рассказывала, не давая другим возможности хоть слово вставить. Спала плохо.

И вот прощальный обед. Приехали немного раньше назначенного времени и собрались в соседнем сквере. Мы стояли, разговаривали, когда к нашей группе подошла женщина, спросила, кто мы и ради чего собрались здесь. Объяснили. Тогда она буквально со слезами на глазах сказала: «У меня есть дочь. От нее и от себя скажу вам: большое спасибо, что вы защитили нас, за все, что для нас сделали». Мы, конечно, тоже прослезились.

Мне еще не раз доведется встретиться с проявлениями уважения к нашему боевому прошлому. Однажды, когда я направлялась на какое-то праздничное мероприятие при всех моих регалиях, подошел мужчина и попросил разрешения поцеловать мою руку. «За ваш подвиг», — сказал он. В другой раз подошла очень пожилая женщина, низко поклонилась мне. Я не могла пройти, не поговорив с ней. Оказалось, у нее на войне погиб муж, и она осталась совсем одна. Бывало, что на улице дарили цветы совсем незнакомые люди. Я понимала, что так они выражали уважение не мне лично, а в моем лице — всем фронтовикам.

На работе я никогда не рассказывала о своих фронтовых делах, поэтому ни мои сослуживцы, ни тем более коллеги из других отделов почти ничего не знали о моем боевом прошлом. И когда в том же 1975 году на торжественном собрании коллектива докладчик немного рассказал обо мне, все удивились, а на следующий день на работе ни один не прошел мимо, не выразив мне своего уважения.

Но позднее бывало и другое. Помню, как-то возвращалась я с праздничного парада на Красной площади, на жакете — награды. И вот иду я по улице, а навстречу — молодая миловидная девушка. Посмотрела она на мои награды и зло процедила: «Нацепила…» Мне было горько, но я растерялась и не нашлась, что и как ей ответить. В тот день я шла к моему товарищу, фронтовику Васе Рябцеву, у которого по традиции собирались его боевые друзья. Один из них, боевой летчик, удостоенный многих очень высоких наград, вместо орденов и медалей, с которыми я всегда видела его, в этот раз прикрепил к пиджаку орденские планки. Увидев, что все остальные при орденах, он пытался что-то объяснить. «Чего вы-то испугались?» — спросила я его. Он промолчал. В то время в стране уже шла перестройка, и «реформаторы» торопились переписать историю, низвергнуть прежние авторитеты и прежних героев. Не все смогли тогда устоять. Даже этот храбрый летчик.

Но это будет не скоро. А тогда, в 1975 году, еще никто не знал, что придут такие времена, когда ветераны войны будут подвергаться оскорблениям и перестанут носить боевые награды.

…В последний день нашей встречи мы собрались на прощальный обед в огромном зале. Прекрасно накрытые столы, вкусный обед, напитки на любой вкус. Наша компания дружно проголосовала за то, чтобы бутылки с горячительными напитками обменять на воду и квас. В зале стоял невероятный шум. За каждым столом вспоминали и обсуждали свое, пели тоже свое. Потом всем залом грохнули самую популярную в школе песню «Грезы». Песня непритязательная, но мы любили ее, пели и на марше, и на отдыхе.

Хор почти из четырехсот голосов звучал мощно!

После ужина шли пешком до метро и пели наши любимые школьные песни. Прощались в метро. Долго не могли расстаться. Девчата разъезжались. Обменялись адресами, обещали теперь уж не теряться, писать друг другу. Всплакнули, конечно. Мне кажется, в эти дни я видела столько женских слез, сколько не довелось увидеть за все полтора года службы в армии.

А через две недели позвонил Сережа и сказал, что напечатал для моих друзей почти 250 фотографий. Вот это да! Как быстро! Оказалось, Сережу так взволновала наша встреча, что ему захотелось быстрее доставить всем радость. Потом я с огромным удовольствием раскладывала эти фотографии в большие конверты и рассылала их по всему Союзу — от Ленинграда до Владивостока. Как же были счастливы девчата!

Сейчас смотрю на эти фотографии и заново переживаю ту нашу встречу, первую после тридцати лет неизвестности. Подумать только: чтобы увидеться со своими боевыми друзьями, люди, все уже немолодые, приезжали в столицу издалека. Ехали с детьми, мужьями, родственниками. Ехали со всех концов Советского Союза, из разных союзных республик. Только наше отделение — это Алма-Ата, Фрунзе, Чита, Павлодар, Новосибирск, Владивосток, Ярославль, Куйбышев, Калинин, Кустанай. Сейчас многих из этих городов уже нет на карте, вернее, города-то остались, но переименованы, а некоторые стали для нас ближним зарубежьем.

Особо хочу сказать, что в организации всех встреч выпускниц ЦЖШСП самое активное участие принимал ЦК ВЛКСМ. Ведь наша школа — это детище комсомола, и руководители ЦК не забывали это. На местах же ветеранам помогали общественные организации, они даже деньги выделяли на поездки, предоставляли дополнительные отпуска.

Шли годы. Мы еще много раз встречались. В 1978 году на встрече, посвященной 35-летию со дня образования ЦЖШСП, было свыше 500 гостей. Вместе с 376 выпускницами школы приехали 120 человек их родственников и 75 детей и внуков. Пишу так уверенно, потому что во время встречи я записывала в блокноте все, что казалось мне важным и интересным. Эти цифры и взяты из того блокнота.

Впоследствии девчата бывали в нашем доме, их всегда встречали тепло и приветливо. В один из приездов Маши Дувановой мы с ней побывали на родной для нас станции Силикатная. После войны помещение ЦЖШСП было возвращено местному силикатному заводу под клуб. На здании — мемориальная доска. В одной из комнат (нам с Машей показалось, что именно в той, где размещалось наше отделение) открыли выставку, посвященную снайперской школе. Походили, посмотрели, повспоминали, попереживали. Там совершенно случайно встретились с парторгом одного из цехов завода. Оказалось, его старшая сестра дружила с одной из курсанток нашей школы, много рассказывала ему о нас. Он помнил все и очень тепло отнесся к нам, провел нас по зданию, где раньше мы жили, подробно рассказал о работе завода и клуба.

В другой раз повела я Машу в Центральный музей Вооруженных Сил СССР. Там меня ожидал сюрприз: в одном из залов я увидела Знамя нашего 611-го полка. Я так разволновалась, что мне захотелось, как в прежние времена, преклонить перед ним колено. Но кругом ходили посетители, поэтому я просто молча постояла рядом. Это мое чувство может понять только тот, кто прошел армию, войну, кто присягал перед Знаменем, кто искренне верил в дело, которое он защищал.