Литмир - Электронная Библиотека

— Все обойдется, дружище. У тебя были задачи и потрудней. Может, есть смысл отложить все и немного поразвлечься? Или лети ко мне и переключись с коричневых водорослей на синезеленые.

Костя болезненно поморщился, но тут же улыбнулся:

— Ты не обижайся, Ив, я все понимаю, да это и не мудрено, стоит только взглянуть на твою физиономию. Не бойся, я не болен, все дело в проклятой «травке». Они, эти водоросли, дорого нам обходятся. Зато представляешь… — И он стал подробнейшим образом посвящать меня во все детали их опыта с изменением генетического кода бурой водоросли Тасманова моря.

Только когда я смог вставить, что виделся с Верой и Наташей Стоун, Костя словно сбросил с себя тяжелый груз, засмеялся и сказал:

— Ведь жили же мы в свое время! Вспомни плавучий остров!

О Биате мы оба избегали упоминать: ее замужество казалось нам тогда изменой. Зато наперебой вспоминали множество событий, происшедших в те памятные каникулы: как мы были китодоями, воевали с Черным Джеком, вспомнили Великого Кальмара. За всем этим незримо присутствовала наша любовь к Биате, придавая воспоминаниям горьковатый оттенок.

— Ну, спасибо тебе, Ив, — сказал наконец Костя, — давно мы так с тобой не отводили душу… Да, я чуть было не забыл тебе сообщить потрясающую новость — водорослями вся голова забита. Ты ничего не слышал о тигровой звезде?

Я сказал, что видел недели две назад в хронике событий, ее выловили где-то у Суматры.

— Ну нет, старое сообщение. Два экземпляра сегодня поймала экспедиция австралийских гидрогеологов, изучающих Большой Барьерный риф. Очень большие экземпляры. О них сообщалось только в Океанографическом вестнике. Мы все подсмеивались над опасениями инспектора, который считает, что в океане возникли труднообратимые процессы. Дело, Ив, очень серьезно. Взять хотя бы твою синезеленку…

— Почему мою?

— Все же ты причастен к ее распространению.

Почему-то Костя считает, что, будь он в «зоне бедствия», синезеленой водоросли давно не было бы и в помине. Он-то нашел бы способ избавиться от нее, не будь так занят более важным делом. Спорить я не стал. Слишком у меня было хорошее настроение: комбайны работали прекрасно, я случайно обнаружил дефект в работе автоматики, заменил блок и сейчас сидел сложа руки, наблюдая, как разумно действует мой плавучий морозильник.

— Что-то мешает размножаться тигровым звездам, — продолжал Костя, — а не то эти чудовища быстро уничтожили бы все живое на рифе. Мы с Антоном сегодня крепко поспорили, и я был неправ. Антон считает, что тигровка — сейчас главная опасность. Надо все силы бросить на ее уничтожение; следует немедленно найти и размножить ее врагов, — конечно, если они у нее есть, а нет, то создать: старый и единственно верный способ, не нарушающий экологического равновесия в природе.

Костя говорил, имитируя профессора Бочарова Евгения Петровича, и у него здорово получалось. В довершение полного эффекта Костя сделал вид, что протирает очки, сморщился, чихнул и повел взглядом, словно оглядывал аудиторию.

— Вот так, мои друзья, — закончил он и первым засмеялся.

Нет, с Костей все было в порядке. Я завел разговор о «Корифене», нашей океанской яхте, и Костя горячо стал отстаивать необходимость замены всего бегучего такелажа.

Я простился с Костей, довольный, что мастерски поставил его на ноги. Скорей бы пролетала последняя неделя нашей вахты, а там, поставив все паруса на «Корифене», мы будем перепахивать воды Большой Лагуны и Кораллового моря.

Комбайны подошли к центру моего поля; здесь всегда бурно размножалась хлорелла, потому что здесь, на дне, оканчивалась система трубопроводов, по которой сюда перекачивалась вода из глубин Кораллового моря — своеобразные удобрения, широко применяющиеся в морском земледелии. Сегодня синезеленые водоросли совсем заглушили хлореллу. Пришлось повернуть комбайны в сторону и направить на ядовитое пятно прополочную машину.

Меня не оставляло хорошее настроение, разговор с Костей взбодрил меня, и, что греха таить, он был нужен и мне не меньше, чем моему другу. Все эти дни я чувствовал полную беспомощность перед микроскопическими водорослями. Костя прав, я ничего не сделал для защиты хотя бы своего участка. Мог ведь я хотя бы изменить режим питания. Почему, например, я не остановил насосную станцию и не лишил водоросли обильной пищи? Пусть поголодает и моя хлорелла…

Надтреснутый голос моего видеофона хрипло прозвенел и, вместо того чтобы сказать, кто вызывает меня, выдавил из себя только одно бранное слово: «Дубина». Не результат ли это Костиного ремонта? В последнее посещение он возился с ним. Видимость улучшил, но аппарат стал ругаться. Расплываясь в улыбке, появились саратовские ребята. Серж сказал:

— Не беспокойся, твою дохлую рыбу довезли в целости. Только не застали главного инспектора, уехал к австралийцам. Говорят, что там выловили каких-то чудовищ, не то кальмаров, не то морского змея.

— Звезду! — подсказал Володя. — Морскую звезду.

— Ага, звезду, — согласился Серж.

— Девушка, которой мы хотели отдать дохлую рыбу, как будто не очень ей обрадовалась, а два парня прямо вырвали ее у меня из рук, даже не сказали спасибо. А девушка — неописуемой красоты.

— Наташа Стоун, — вставил Володя. — Тебе передавала привет. Просто удивительная девушка!

— Спасибо, ребята.

Серж спросил:

— У тебя что, рыбья холера?

— Нет, водорослями объелись.

— Будешь — заходи, — пригласил Володя. Саратовцев будто смыло волной: наверное, вышел из строя аппарат или их «этажерка» попала в тень Лусинды.

Плавучий холодильник выгрузил контейнеры с брикетами на причал, два погрузчика стали подтаскивать их к люку, над которым курилось серебристое облачко кристалликов воды и угольной кислоты. Катер уже уверенно подходил к первому комбайну, ловко подхвати, хоботом крана ярко-желтый ящик и, поставив на ленту транспортера, направился к следующему комбайну.

Смотря на умные машины, я временами чувствую себя совсем мальчишкой, когда электронные игрушки вызывают восторженный трепет и кажутся действительны живыми, разумными существами. Схожее чувство я переживал и сейчас, стоя на причале и наблюдая за слаженной работой своих машин. Я имел полное основание гордиться, что нашел поломку и вправил холодильника «мозги»; вчера над этим целый час бился наш инженер Генри Эберт и при этом все время ворчал, что нельзя доверять такую высокую технику «случайным» людям.

Я хотел было наконец пойти в лабораторию и засесть за электронный микроскоп, как вдруг послышалось знакомое тарахтение. Авиетка Генри всегда издавала эти аварийные звуки. Он довольно удачно плюхнулся метрах в десяти от причала и откинул колпак. У Генри костлявое лицо с мощным подбородком. Его лысина окаймлена венчиком из жиденьких волос неопределенного цвета.

— Ты что, вызывал аварийку из Лусинды?

— Ну как я мог, Генри!

— Не крути мне голову!

— И не думаю, Генри. Просто у меня выдалась минута…

— Не ври!

— Клянусь океаном!

Клятва была сильной, и он недоверчиво улыбнулся:

— Честное слово?

— Нашелся под рукой блок…

— Где нашелся?

— В шкафу запчастей.

— Молодец! Не ожидал. Все-таки общение со мной принесло тебе хоть какую-то пользу.

— Огромную, Генри.

— До свидания. Ив.

— До свидания, Генри.

— У тебя не найдется чего-нибудь промочить горло?

— Сколько угодно, Генри.

Я бросил ему конец, подтянул авиетку, и мы минут десять мирно побеседовали, распивая охлажденный сок манго.

— Мне пора. — Он поморщился. — Каждый день летаю на семьдесят восьмой участок. Вчера вышел из строя анализатор воды, сегодня утопился робот… Не смейся, Ив, действительно упал с причала. Робот специального назначения, для переноски тяжестей, там они переоборудовали всю систему транспортировки, чтобы облегчить участь Абдуллы — так они его назвали и сделали из него мальчика на побегушках; ну, ясно, бедняга поскользнулся и сыграл в пучину.

12
{"b":"30947","o":1}