– Русскому человеку еще надо хоть иногда о душе думать.

– Когда ж о ней думать, как не за столом? Вот сейчас посидим, подумаем.

Терентий разлил водку по стаканам, абсолютно точно разделив ее на две равные порции.

– Миллиметраж, – самодовольно сказал он.

– Если бы не вчерашнее, я б с тобой, конечно, не прохлаждался, – сказал Константин, усаживаясь за стол.

– А что вчерашнее? – откликнулся Терентий.

Панфилов в двух словах рассказал ему о том, что случилось с братом, – без уточняющих подробностей. Просто случайно повредил позвоночник – и все.

Терентий сочувственно покачал головой и тут же залпом выпил.

– Это за брата твоего, – произнес он чуть запоздалый тост, набивая рот колбасой. – Чтоб выздоравливал.

– Да, – тихо добавил Константин, задержав свой взгляд на стакане.

Он еще раз добавил «да» и наконец выпил. Глядя на то, как он сморщился, Терентий укоризненно покачал головой и продекламировал:

– Жиган, водка – сила, спорт – могила. Нельзя так кривиться, когда белую употребляешь. Это же самый главный продукт.

– Кто сказал? – поинтересовался Жиган, закусывая.

– Я. Слушай, Жиган, хорошо сидим.

– Ну и что? – Константин сделал вид, что не понял такого прозрачного намека.

– Как что? – возбужденно воскликнул Терентий. – Продолжить надо. С каких это пор ты стал трезвенником, Жиган? – чуть заметно заикаясь, проговорил Терентий. – Бери пример с меня, в натуре.

– Это ты загнул, какой же я трезвенник? Когда надо – принимаю. Просто без дела не люблю.

– Так ведь сегодня же п-по делу.

– По какому делу?

Терентий развел руками.

– Так ведь брата…

Наверное, он хотел сказать что-то вроде «поминаем», но успел вовремя сообразить и поправиться.

– За брата пьем, за его здоровье. Чтоб поправлялся. Жиган, д-давай я еще сбегаю.

– Вообще-то на работу надо бы сгонять, – сомневающимся голосом сказал Константин.

– Д-да ну ее к херам собачьим, эт-ту работу! – жестикулируя, воскликнул Терентий. – Пускай работает железная пила. Что ты все как проклятый в этой конторе сидишь?

Перехватив укоризненный взгляд Панфилова, Терентий поменял тональность.

– Нет, я серьезно, там все нормалек. Только Жанна на стуле ерзает. Обойдутся без тебя.

Константин понял, что так просто ему от Терентия не отвязаться.

– Держи.

Он сунул в ладонь приятелю несколько денежных купюр, и обрадованный Терентий тут же бросился к выходу.

– Я щас! – крикнул он на ходу. – Одна нога тут, другая там!

Константин знал, куда направляется его подельник. В соседнем подъезде в расположенной на первом этаже малюсенькой однокомнатной квартире торговали водкой.

Об этом знали все, даже участковый милиционер, который и сам регулярно отоваривался, – конечно, бесплатно. Что ж, время было такое.

Константин едва успел привести себя в порядок, когда в дверь снова позвонили. На пороге стоял с сияющим видом Терентий.

– Во, два пузыря взял. Пятерик пришлось сверху переплатить, зато быстро.

– Зачем две?

– А вдруг одной не хватит? Мы же с тобой не алконавты какие-нибудь. Надо посидеть, за жизнь побазланить.

На сей раз Константин достал из холодильника все, что там оставалось. Тем временем Терентий разливал водку по стаканам.

– Садись ты, – нетерпеливо сказал он Константину, возившемуся с закуской. – Жеванины нам хватит. Давай вздрогнем.

Они сдвинули стаканы, выпили. Терентий закусил водку колбасой и, прожевав, сказал:

– Чернявый предлагает стрелку забить.

Под погонялой «Чернявый» в определенных кругах города Запрудного знали Сергея Николаевича Чернова. Несколько месяцев назад он вернулся из мест не столь отдаленных, где провел довольно продолжительное время.

За плечами Чернявого были два срока – за кражу и ограбление.

Чернявый был невысок ростом, не отличался атлетическим телосложением – многие даже считали его тщедушным.

Но несмотря на это, ему довольно быстро удалось сколотить группу крепких ребят, взявших под свой контроль едва ли не половину города.

Константин хорошо знал, что Чернявому платят не только «наперсточники» и «каталы», но также базарные перекупщики и кооператоры.

Как-то раз, еще весной, Чернявый сам навестил Константина. С первого же взгляда Жиган понял, в чем сила этого человека.

У Чернявого был тяжелый, порой даже страшный взгляд, не лишенный определенной доли гипнотизма. Так смотрят на мир лишь те, кто провел за решеткой долгие годы.

Но Жигана трудно испугать взглядом. Разговор, состоявшийся у них с Чернявым, поначалу проходил напряженно.

Но Чернявый быстро понял, с кем имеет дело, и сбавил тон.

Представившись почитателем старых воровских традиций, он прозрачно намекнул на то, что Жигану неплохо бы отстегивать определенную, для начала небольшую, сумму в общак, чтобы греть тех, кто находится на зонах и откидывается после отсидки без гроша в кармане.

Взамен он обещал покровительство со стороны «синих» и спокойную жизнь для кооператива.

Поразмыслив, Жиган решил, что ссориться не стоит, но ограничился единовременным взносом и взял на себя обязательства принимать на работу в свой кооператив бывших зэков – по мере возможности, конечно.

Судя по некоторым репликам Чернявого, он был наслышан о прошлом Жигана, и такой результат его в некоторой степени удовлетворял.

За время, прошедшее после этого разговора, Чернявый больше не напоминал о себе. Лишь несколько человек от его имени приходили с просьбой устроиться на работу в кооператив «Радуга».

Никому из них Жиган не отказал. Он дал всем бывшим зэкам хорошую работу, положил неплохие оклады, строго придерживаясь взятых на себя обязательств.

Услышав о том, что Чернявый хочет назначить ему встречу, Жиган на некоторое время задумался.

Без сомнения, Чернявому нужны деньги. К тому же, как слышал Жиган, в последнее время «синие» испытывали большие трудности в связи с «наездами» азербайджанцев.

Чернявый попытался вытеснить «азеров», или «обезьян», как он их называл, из города. Поначалу ему удалось установить свой контроль над городским рынком.

Азербайджанцы были вынуждены платить людям Чернявого за право торговать. Но после событий в Нагорном Карабахе, когда с юга в Подмосковье хлынула волна беженцев, азербайджанская община в Запрудном значительно пополнила свои ряды.

Тем же путем к «азерам» прибывало оружие. Они осмелели и стали переходить к активному сопротивлению.

Вначале людей Чернявого, явившихся за очередным сбором дани, «азеры» избили и вышвырнули с рынка.

Чернявый, конечно, не остался в долгу, и его братва, отловив обидчиков, основательно намяла им бока. Несколько азербайджанцев в тяжелом состоянии попали в реанимацию.

Затем прогремели и первые выстрелы. Правда, обошлось без трупов, но раненые были.

И вот теперь Чернявый ищет встречи.

– А что, ты к нему в курьеры нанялся? – чуть отстраненным голосом сказал Жиган.

– Так ведь, – замялся Терентий, – меня попросили, я и передал. Мне-то чего? Чернявый – пацан нормальный. Мы же с ним через одну пересылку прошли.

– Что ему надо?

– Я п-почем знаю, – Терентий снова начал заикаться. – Он мне своих п-планов не докладывал. Сказал, мол, надо стрелку забить с Жиганом. И все. Т-ты же, говорит, его кореш. Передай.

– И все? Больше ничего не говорил?

– Н-ну так, – Терентий пожал плечами, – сказал, что «обезьяны» достали.

– Где ты с ним виделся?

– В «Олимпе».

Кафе «Олимп» открылось недавно на одной из центральных улиц города. По вечерам там работала дискотека.

Кафе принадлежало одному из кооперативов, который контролировал Чернявый. Он же избрал «Олимп» своей базой, штабом, если можно так выразиться.

Жиган глянул на часы, висевшие на стенке. Было начало седьмого.

Значит, кафе уже открылось после дневного перерыва и посетителей там немного. Обычно публика в таких заведениях начинает собираться часам к восьми-девяти.