Конечно, компьютеры зала собраний могли запросто выжечь сетчатку его темно-синих глаз или разрушить зрительные центры его мозга. Но это было бы преступное программирование, а нараины – не преступники. Они – нечто другое. Стоя у тихого водоема и глядя в жгучий свет, Данло уловил наконец, в чем различие. Он совершенно ослеп, зато это коренное свойство нараинов видел с полной ясностью. Свет Единств превратил его глаза в радужную жидкость, и она стекала по его щекам и шее. Он стоял на скале безглазый, как скраер, и подобно этим добровольно ослепляющим себя провидцам Невернеса – подобно своей матери – видел будущее. Наконецто он понял мечту нараинов во всей полноте ее надежды и ее ужаса.

Когда– нибудь, в далеком-далеком будущем, нараины начнут путешествовать среди звезд и строить такие же города, как Ивиюнир. Возможно, на каждой планете, где способен выжить человек. Там, в этих пластмассовых муравейниках, триллионы нараинов будут лежать в своих темных ячейках-квартирах. Их бледные, как мучные черви, тела никогда не узнают естественного солнечного света. Они будут дышать кондиционированным воздухом, их глаза будут сомкнуты под серебристыми шлемами, а души их будут жить в кибернетическом пространстве. Они запрограммируют свои большие компьютеры генерировать Поле в каждом своем мире. Миллионы Полей будет всасывать в себя души нараинов в миллионах миров. А затем, овладев сверхсветовой связью, они соединят все эти компьютеры, чтобы генерировать единое, вездесущее Поле. Сотворение Единого Поля -вот в чем заключалась великая надежда нараинов. Там все простые нараины, еще не вышедшие за пределы себя, наконец-то соединятся во множество Трансцендентальных Единств, Великих Единств, состоящих из сотен, тысяч и даже, что кажется невозможным, из миллионов частей.

А затем эти Единства, как осколки стекла, сплавленные в кристальный шар, сольются в Высшие Единства – и так будет до конца времен, когда все нараины наконец войдут в одно Единство. Имя же этому Единству – Бог. Некоторые именуют его Эде, и все нараины мечтают соединиться в конце концов с Богом Эде. Они считают себя Истинными Архитекторами Бесконечного Разума и верят, что их предназначение как Архитекторов состоит в создании Единства по имени Бог.

Данло ей Соли Рингесс!

Голос Абраксаса грянул, как ядерный взрыв. Данло попытался открыть глаза, но вспомнил, что их у него больше нет.

Данло ей Соли Рингесс, ты взглянул на то, чего видеть нельзя, но мы возвращаем тебе зрение.

Данло ощутил жжение в мозгу, а потом влажность, как будто его глазницы наполнились слезами. Он заморгал, потрогал веки и почувствовал под ними круглоту и упругость новых глаз, выросших на пустом, выжженном месте.

Данло ей Соли Рингесс, ты можешь открыть глаза, если хочешь.

Данло открыл и снова увидел лес, облака и сверкающие струи водопада. Деревья зеленели, гора блистала золотом, и все краски этого прекрасного мира принадлежали ему. Свет Единств ослеплял по-прежнему, и Данло опять опустил глаза к зеркалу пруда. В этот момент он вспомнил то, узнал в Шахаре, – вспомнил, что не нуждался в Абраксасе и других Единствах, чтобы вернуть себе глаза.

Стоя под светом богов, он четко представлял себе способы программирования своего светозарного тела. Он мог творить с ним любые чудеса – и теперь, подняв голову, он устремил свои новые глаза прямо на Трансцендентальные Единства. Он видел их очень ясно. Абраксас, Шахар и их друзья парили в воздухе и сияли по-прежнему, но теперь скорее как обычные световые шары, нежели как солнца. Данло рассмотрел, что они все-таки не слились полностью и не стали единым целым, как далекая шаровая галактика. Они скорее напоминали слепленные вместе крупинки икры, которые в это самое время расцеплялись и выстраивались над прудами в виде отдельных Единств. Данло улыбнулся, поняв, что может смотреть на любое из них прямо, смело и безболезненно. Очевидно, они собрались в сплошную массу временно, чтобы посовещаться и решить, что с ним делать. Абраксас, Мананнан, Эль, Маралах, Тир и Шахар снова образовали перед ним свой полумесяц, и Абраксас огласил решение: Данло ей Соли Рингесс, ты поистине вышел за пределы своей человеческой сущности. Мы предлагаем тебе остаться с нами здесь, в Раю, и не быть больше человеком.

Данло улыбнулся – ощущая странную смесь раздражения и неодолимого желания снова слиться с Шахаром – и покачал головой.

Хорошо, будь по-твоему. Шахар поведал нам о твоей редкостной целеустремленности. Никому до сих пор еще не удавалось отдать всего себя Единству и при этом сохранить себя.

Данло потер лоб, но его пальцы не ощутили шрама на радужной коже.

– Как я мог стать чем-то… помимо того, что я есть? – спросил он.

Что же ты есть, Данло из Невернеса?

– Что есть любой человек?

Что есть ты?

– Я человек, – звонко и ясно ответил Данло. – Да… только человек.

И добавил про себя, закрыв глаза: “Почти человек. Почти такой, каким должен быть настоящий человек”.

Теперь ты часть Шахара. А он часть тебя.

Абраксас продолжал свою речь, и Данло стал понимать, что Единства так и не уяснили себе: он ли, Данло, слился с Шахаром или Шахар каким-то таинственным, непостижимым образом слился с ним. Даже Эль и Кане, мудрейшие из нараинских богов, не понимали, как Единство может поместиться в одном человеке. Но все они сходились на том, что Шахар подвергся поразительной перемене. На конклаве Единств Шахар превозносил добро, правду и красоту Данло, его любовь к любви, ту, что превыше любви, – и даже его любовь к жизни.

Говоря дико, смело, игриво и очень нехарактерно для себя, Шахар убедил даже Аэзир и Нинлиль принять Данло со всей его жизненной энергией и всеми страстями. И Единства, так и не сумевшие вполне примириться с наиболее болезненной эмоцией Данло – с его ненавистью, столь темной и глубокой, что она казалась прорехой в его душе, – были тронуты тем, что общение с ним изнутри так тронуло Шахар.

Мы договорились относительно того, что можем сказать тебе, Данло ей Соли Рингесс.

Данло ждал на своем камне наблюдая игру между Абраксасом и Шахаром, Мананнаном и Кане. Он заметил, что весь дрожит от нетерпения, и улыбнулся этому, но промолчал.

Шахар сказал нам, что тебя преследует воин-поэт Малаклипс Красное Кольцо. Будет опасно, если и он доберется до Таннахилла.

Данло задержал дыхание, представив себе все мысли, которыми он поделился с Шахаром. Если нараины не знали о воине-поэте раньше, то теперь они знают. Возможно, они и о пилотском мастерстве узнали больше, чем ему хотелось бы, хотя без него в качестве учителя это знание вряд ли принесет им пользу.

Но опасности ждут нас на каждом пути, который мы выбираем. Поэтому мы скажем тебе, где находится Таннахилл.

Данло склонил голову, благодаря Единства за труды, которые они взяли на себя ради него. Он чувствовал, что его сердце стучит, как часы в ускоренном времени, и едва удерживался от торжествующего крика.

Ты по– прежнему готов стать нашим эмиссаром перед старейшинами Церкви?

Данло смущенно улыбнулся и кивнул:

– Да, если вы этого хотите.

Шахар утверждает, что ты будешь идеальным послом.

Данло со странным предчувствием посмотрел на сияющую сферу Шахара. Это было почти все равно что смотреть на себя самого. В сущности, сейчас он видел себя глазами Шахара: видел, как встретится со старейшинами Старой Церкви и введет их в сферу своего сознания, как ввел Шахар. Его природная доброта, сила его правды (и дикая его красота) покорят Харру Иви эн ли Эде и других старейшин. Абраксас и другие Единства явно разделяли эту надежду Шахара, но самого Данло переполняли сомнения, граничащие с отчаянием. Закрывая глаза и глядя в будущее, он видел что-то темное и смертельно опасное, почти столь же ужасное, как черная дыра или гибнущая звезда. Порой при взгляде на эти безликие Единства ему казалось, что у них вовсе нет будущего. Постигнуть сияние их нереальных форм было все равно что пытаться поймать рукой луч света. Раскрывая свои пальцы и глядя сквозь кольца времени, он видел только ничто, только черноту, подобную межгалактической пустоте. Возможно, он слишком долго пробыл в этой компьютерной сюрреальности. Возможно, ему пора было вернуться к себе самому, оставив позади и свой кибернетический образ, и это чувство безысходности.