– Упаси меня Бог, сударь, – любезно сказал Пардальян. – Я считаю вас дворянином, неспособным нарушить данное им обещание. И если я, решив, что мне угрожают, наговорил вам немало резких слов, то сейчас весьма сожалею о них. Итак, теперь я к вашим услугам.

Про себя же он подумал: «Осторожно! Будем начеку! Тут предстоит борьба пострашнее схватки с рыжебородым великаном! Дуэли, где оружием служит язык, никогда не были мне по вкусу».

– Я попрошу вашего дозволения вернуть все вещи на свои места, – сказал Эспиноза. – Не следует, чтобы чьи-нибудь нескромные уши услышали то, о чем мы станем здесь говорить.

В ту же секунду дверь позади Пардальяна закрылась, книжный шкаф встал на свое место, и все в кабинете обрело свой прежний вид.

– Садитесь, сударь, – сказал тогда Эспиноза, – и поговорим если и не как два друга, то, по крайней мере, как два соперника, которые уважают друг друга и не желают стать врагами.

– Я слушаю вас, сударь, – отвечал Пардальян, поудобнее устраиваясь в кресле.