— Это верно! Тут виновата я. Мы с Хэлом сами возиться не будем, а Джек тринадцатого уезжает. Мы останемся до двадцатого, но он уезжает раньше. Он хочет, чтобы мы немного побыли вдвоем.

Джек уезжает с озера тринадцатого августа? Эми порылась в своей спортивной сумке в поисках ежедневника и перелистала страницы. Пятнадцатого августа ей надо быть в Сан-Антонио на примерке костюмов. Это невозможно. А что, если Джек приедет?

Она позвонила в Техас Джоэлле и спросила, нельзя ли ей приехать на примерку двенадцатого. Портниха минуту помолчала, а потом протянула:

— Хорошо… думаю, я подготовлю их к этому времени.

Эми стало неловко. Джоэлле придется каждый день засиживаться допоздна, чтобы костюмы Эми были готовы на три дня раньше срока. Но пятнадцатого ей надо быть в городе — может приехать Джек.

Она вернулась из Техаса утром тринадцатого. Тринадцатого он не приехал. Конечно, он не смог бы, даже если бы покрыл весь путь за один дань. Не объявился он и четырнадцатого. И пятнадцатого.

Она спросила у служащего, который занимался льдом на катке, сколько нужно времени, чтобы на машине доехать из Миннеаполиса до Денвера.

— Это около девятисот миль, — прикинул он. — И маршрут неплохой, с тридцать пятой — на семьдесят шестую, а потом на восьмидесятую, все это федеральные автострады, и города по пути не попадаются. Так что, думаю, часов шестнадцать-семнадцать чистого времени, не считая остановок.

Чтобы добраться от озера до Миннеаполиса, надо еще четыре часа. Джек уже должен быть здесь.

Семнадцатого августа она позвонила Холли и прямо спросила:

— Где Джек?

— В Кентукки. Он звонил мне пару дней назад.

— В Кентукки? — Почему он позвонил тебе? Почему не мне ? — А что он там делает?

— Он там живет, — ответила Холли. — Хотя на самом деле я не знаю, что он там делает. Он продал свой бизнес в начале лета и на два года подписал условие о неконкуренции, которое здорово ограничивает его возможности в Кентукки, Теннесси и Виргинии.

Денвер находится не в Кентукки, не в Теннесси и не в Виргинии. Джек мог бы чем угодно заниматься в Колорадо. Почему он не приехал?

— Он собирается учиться водить вертолет? — спросила Эми. — Как-то об этом шла речь.

— Откуда я знаю? — ответила Холли.

Эми задвинула телефонную антенну. Джек не приедет.

Девятнадцатого августа она попросила Гретхен отправить копию музыкальной аранжировки в Айову ночной почтой. Двадцатого ей пришлось сократить утреннюю тренировку, чтобы поехать на собрание совета директоров благотворительной организации. Но днем она вернулась на каток. Эми пробовала разные боковые движения в одном из фрагментов, а это означало, что надо менять и многое другое. Ей нравилось, как получается это движение, но во всем остальном она не была уверена. Ничего не оставалось, как снова и снова повторять этот отрывок, внося незначительные поправки, работая над тем, чтобы получить нужное ощущение. Она часто делала перерывы и выполняла целиком одну из других своих программ, просто для того, чтобы отдохнуть.

На середине одной из этих программ Эми почувствовала, что не одна на катке. Она остановилась. Горел верхний свет, и ей пришлось прикрыть рукой глаза, чтобы разглядеть трибуны. В третьем ряду сидел человек.

Это был Джек.

Она не поверила своим глазам.

— Джек! — воскликнула она и, глубоко вонзив в лед носок конька, устремилась к нему. Он встал и начал спускаться вниз.

— Ты здесь! Я думала, ты в Кентукки. Я была уверена, что ты не приедешь.

Их разделял доходивший до пояса бортик, но она протянула к нему руки, и он взял их в свои ладони, теплые и сильные.

Выглядел он потрясающе. Даже несмотря на то что был в синем, что рукава его рубашки помялись оттого, что были закатаны, что на джинсах остались глубокие складки от долгого сидения за рулем, что он два дня не брился, он выглядел просто великолепно.

— Давай пойдем куда-нибудь, где можно посидеть. Моя квартира как раз напротив. Мне придется выйти через раздевалку, потому что там все мои вещи, поэтому нам лучше встретиться на улице, я только все быстренько заберу. А душ я приму дома. Ты сможешь выйти?

Эми болтала без умолку. Она не говорила, а именно болтала. Она столько не наговаривала и за неделю. Как хорошо увидеть его!

В раздевалке она стащила коньки, сунула ноги в уличные туфли и натянула большую хлопчатобумажную спортивную фуфайку прямо поверх платья фигуристки. Она чуть не задохнулась, когда выскочила в вестибюль.

Она не остыла, не сделала растяжки. Глупо, так можно и травму заработать.

Ну и ладно. Ну и что, если у нее будет одна травма? Какая разница? Главное — Джек здесь!

Он ждал ее, прислонившись к стене рядом со стойкой службы безопасности и переговариваясь с охранником. При виде ее он выпрямился и протянул руку за ее спортивной сумкой.

— Холли сказала, что ты сначала поехал в Кентукки. Не разумнее ли было с географической точки зрения сначала приехать сюда? — спросила она.

— Возможно.

Она недоумевала, почему он здесь. Может, это и не важно. Так чудесно видеть его! Пока они ждали лифт, она взяла его за руку.

Не снимая своей сумки с его плеча, она достала из бокового кармашка ключи и открыла дверь квартиры. Джек вошел следом.

— Мне надо принять душ, — сказала она. — Я быстро. Но сначала я приготовлю что-нибудь для тебя. Поесть? Пиза? У меня, правда, ничего нет, но я могу позвонить в кафе, и они принесут. — Она не могла остановиться. Она была так счастлива видеть его!

— Я принесу все сам, — ответил Джек. — Лучше я сам все сделаю, чем буду ждать, пока доставят. Ты что-нибудь хочешь?

Эми покачала головой, тут зазвонил телефон.

— Эми? Милая, это мы.

Звонили ее отец и Гвен. Странно, они никогда не ездили в город по вечерам.

Но это же двадцатое августа, день, когда они возвращаются в Айову! У Эми все вылетело из головы.

— Вы дома? Вы, должно быть, только что вошли.

В другом конце комнаты Джек замотал головой и скрестил перед лицом руки — его здесь нет.

Эми внезапно опомнилась. Джек не сказал им, что едет в Денвер.

— Мы уехали с озера сегодня утром, — говорила Гвен. — И потратили на весь путь чуть больше десяти часов. Путешествие было легким.