Дело не в том, что мама не любила детей, — она была чудесной бабушкой, просто у нее был другой характер. И все ее промахи в качестве бабушки происходили не по ее вине — это была вина Джойс.

Мэгги еще не было года, когда Йен после молниеносного ухаживания женился на Джойс. Они приехали в Айову, когда Феба ждала Элли.

Мэгги была трудным, не очень здоровым ребенком, и даже когда со здоровьем все наладилось, она осталась чувствительной и раздражительной.

— Ей не нравится чувствовать себя такой беспомощной, — говорила Джойс. Фебе это казалось абсурдом. Как может младенец знать, беспомощен он или нет?

Джойс никому не позволяла ничего делать для Мэгги. Феба предполагала, что такая ревность естественна для родителя-одиночки, но ее лозунг — «Мне не нужна ваша помощь, я справлюсь сама» — послужил примером для Хэла и Элеоноры. Они не хотели вмешиваться, не хотели обидеть, слишком настойчиво предлагая помощь.

По крайней мере так все время говорила себе Феба.

Но в это лето Томас сделался любимцем Гвен. У этой неразлучной пары выработался собственный распорядок. У них было пластиковое ведерко, которое они каждое утро наполняли сосновыми шишками. У них была особая палочка, которой они рисовали замысловатые узоры на песчаной дорожке. Они вместе вытирали в доме пыль, раскладывали столовые приборы. Он был ее маленькой тенью.

И это облегчало жизнь Фебы.

— Не знаю, — сказала теперь Феба, — можно ли оставить его здесь. Я просто не уверена. — Она и правда не была уверена. — Может, он и перенесет это нормально, но он никогда до этого с нами не разлучался, а вы не сможете с нами связаться, если возникнут какие-то трудности. — Она вздохнула. Как здорово было бы поехать вместе с Джайлсом и старшими детьми! — Не знаю, что из этого выйдет.

Ее отец внезапно улыбнулся:

— Гвен уже и это продумала, моя дорогая.

— Что вы хотите сказать? — спросил Джайлс.

— Мне пришло в голову, что нужно устроить небольшое испытание, — ответила Гвен, — и посмотреть, как он будет вести себя без вас. Вы вдвоем можете поехать в город и остаться там на ночь. Вас не будет всего одну ночь, и если Томасу это придется не по душе, рядом окажутся хотя бы Элли и другие дети. Он не почувствует себя совершенно брошенным.

Поехать в город… остаться на ночь… какая странная идея!

— Это верно, — заговорил Джайлс. — Элли очень скрасит ему наше отсутствие.

— И даже если мы поймем, что путешествие на каноэ не самая удачная идея, — продолжала Гвен, — вы хотя бы проведете ночь в городе.

О чем она говорит? Город был местом, которого следовало избегать. Когда бы вы ни ехали в город, вы всегда торопились разделаться с поручениями, чтобы как можно скорее вернуться на озеро.

— Наверное, для вас это будет не самой захватывающей поездкой, — ответила Гвен. — Но зато будет время друг для друга.

— По правде говоря, это самая захватывающая поездка за последние тринадцать лет, — сказал Джайлс. — Очень великодушно с вашей стороны, мы согласны.

Феба уставилась на него. Они согласны? Вот так сразу? Она еще даже не допила первую чашку кофе.

Он продолжал:

— Мои родители пару раз брали Элли, когда она была младенцем, но у моего отца уже не то здоровье. Так что ваше предложение нас вполне устраивает.

— Тогда почему бы вам не поехать сегодня? — предложила Гвен. — Если вы выедете хотя бы через час, то успеете к ленчу в город.

— Поехать прямо сейчас? — Теперь Феба растерянно смотрела на нее. — Сегодня?

— Я знаю, что своей стремительностью напоминаю вам Джека, — Гвен улыбнулась, — но какой смысл ждать?

Феба чувствовала, как в ней волной поднимаются возражения.

— Но нам сейчас не нужны продукты. Может, мы подождем до того, как они понадобятся?

— Нет, нет, нет! — Гвен взяла Фебу за руку и повернула ее лицом к дорожке, ведущей к новому дому. — Идите собираться. Вам не нужно выполнять никаких поручений — ни в бакалее, ни в прачечной, ни в хозяйственном. Вообще никаких поручений.

— Может, мы хотя бы позвоним насчет разрешения, чтобы Холли не ездила в город?

— Она вам этого никогда не простит. — Гвен влекла их по дорожке. — Холли просто умирает от желания добраться до телефона и начать звонить во все концы.

Феба покачала головой. Все случилось так быстро! Как только они с Джайлсом оказались в доме, она сказала:

— Интересно, что заставило ее предложить это?

— Джек с Холли скажут, что она хочет заполучить Томаса для себя и что она подложит бомбу в зажигание нашего фургона, чтобы мы никогда не вернулись, но мне кажется, правда состоит в том, что ты ей нравишься и она хочет тебе помочь.

Феба замерла.

— Мне? Помочь мне?

— Она помнит, что такое растить детей, и хочет что-нибудь сделать, чтобы тебе было полегче. Но тебе не так-то легко помочь, моя любовь.

— Ты поэтому так быстро согласился, потому что думал, что я откажусь?

— Скажем так — я сразу понял, что очень этого хочу.

— И чем же именно, по-твоему, мы будем заниматься в Хиббинге? — Хиббинг был городом с населением пятнадцать тысяч человек, меньше чем даже Айова-Сити.

— Чем мы будем заниматься? — переспросил Джайлс. — Мы будем заниматься любовью.

И они действительно занимались именно этим. Да, они сходили поужинать, да, они отправились посмотреть большую шахту и посетили среднюю школу с хрустальными люстрами и мраморными лестницами, оплаченными компанией, владеющей шахтами. Но в основном они занимались сексом.

Им не нужно было ничего делать — ни готовить еду, ни обзванивать по телефону родителей неуспевающих учеников. Феба даже не беспокоилась о Томасе.

И когда они сели в машину, чтобы возвращаться на озеро, она села на среднее сиденье, чтобы быть рядом с Джайлсом. Она не помнила, когда последний раз это делала. Во всяком случае, не в этом автомобиле — ни разу.

— Со мной было не очень-то весело последний год, да? — спросила она.

Джайлс проверил зеркальце заднего обзора, а потом обнял ее за плечи.

— Феба, любимая моя, веселье всегда было твоим слабым местом.

— Но с тех пор как умерла мама, стало еще хуже, верно?

— Да, — просто ответил он. Джайлс никогда ей не лгал. — Ты погрузилась в скорбь.