Разве я могла когда-нибудь мечтать о такой машине? Вот бы девчонки от зависти попадали…

– Если хочешь, Синь, я могу повести, – предложила Дерри.

– Не надо, я сама.

Серебряная стрелка рванулась вперед, в пронизанное солнцем и водными бликами пространство Ветренного океана…

В этой котловине Гоны, где плещется океан – всегда кружат ветра. С этим ничего нельзя сделать, перепады давлений, горная цепь на севере и Воронка на юге. Ветра эти не совсем хаотичны, они подчиняются, конечно, определенной закономерности, но очень уж сложной. Это просто гигантская атмосферная ловушка, в которой бьются и мечутся тысячи ураганов, вихрей, ветерков, воздух и вода здесь никогда не бывают спокойны. В этом океане почти никогда нельзя купаться, в нем не плавают корабли, лишь субмариной можно достичь одного из многочисленных, с пышной великолепной природой, островов и островков. И ни один Гонский самолет – здесь самолеты, как и на Серетане – не может проникнуть в бушующее пространство Ветренного океана. Только сверхустойчивый на своей гравитационной подушке, стремительный, как пуля, маленький ландер.

Четыре державы на Гоне содержат военные базы в Ветренном океане, ибо субмарины здесь дороги, используются лишь в военных целях. Да и базы эти содержать хлопотно, цунами – дело самое обычное. Больше в этой части планеты не живет никто… за исключением, конечно, вот таких приблудных шибагов, как мы.

Моя Сальветрина надежно защищена от цунами и ураганов силовым полем. Это встало мне в копеечку – но все-таки дешевле, чем покупка земли в населенной части, да еще при тамошней строгой секретности.

Мы даже не замечали никакого ветра. Я выжала газ реактивных двигателей, ландер несся над океаном на четырех скоростях звука (гравикомпенсатор работал вовсю, обеспечивая нам комфорт), прорезая прозрачные мощные тела ветров, проходя сквозь них, как нож проходит сквозь масло. Мы шли низко, и казалось, вокруг нас плещется необозримый золотистый, кое-где с быстро несущимися клочьями облаков, солнечный океан. А внизу – достаточно глянуть в нижний обзорный экран – настоящее море высоко вскидывало темно-синие, покрытые пеной, жадные языки волн.

– Красиво, – пробормотала Дерри.

– Еще бы! Слушай, в полиции ты бы никогда такого не увидела.

– Да уж конечно, – стеснительно согласилась она.

– Я иной раз думаю, может, и к лучшему, что так все обернулось…

– Ой, Синь, конечно, к лучшему! – подхватила Дерри, – я так рада. У нас так здорово все идет.

Я замолчала. Вот вроде бы и соглашается она… всегда соглашается. И такая милая, всегда готова услужить…

Но что-то не так. Просто не хочется с ней разговаривать. И Дерри покорно замолкла, увидев мое чуть нахмурившееся лицо. Она не виновата, что я не хочу с ней говорить… что она, если уж честно, мне противна. Как личность. Чтобы не смущать Дерри, я сказала:

– Сложновато немного… ветер сбивает. Надо же, ну и ураган здесь…

Мы действительно входили в тучу, изготовившуюся для хорошей, положительной грозы. Дерри поспешно закивала. Ну конечно же, обожаемой хозяйке трудно вести ландер…

– Может быть, помочь? – спросила она.

– Нет.

Мой сухой короткий ответ ее не обидит, пусть думает, что мне и на самом деле тяжело.

Я посадила ландер на учебном аэродроме Кастры, где у нас был свой человек. Оттуда мы взяли машину – древнюю, вроде серетанской, бензиновую колымагу на четырех колесах. Бета очень неодобрительно фыркнула, но в машину залезла. Запах бензина ей, видите ли, не нравится. За руль я посадила Дерри, не люблю эти драндулеты водить.

На улице пришлось надеть на Бету золотой ошейник с кожаной подбивкой и тоненькую цепочку (ха… порвать эту цепочку для Беты – одно движение). А то люди косо смотрят. Правда, на Гоне встречаются подобные домашние животные, хоть и редко, и не измененные генетически, просто крупные кошки… иначе Бету вообще приходилось бы оставлять на Сальветрине. Я бы и сейчас ее не брала, но с ней все же безопаснее, она заменяет минимум четырех телохранителей.

На нас оглядывались. Ну и пусть, плевать. Мы с Дерри направились к сверкающей стеклом (не ксиором) громаде Центрального Банка.

Собственно, для этого мне сегодня Дерри и нужна. Как свидетель. У них тут идиотские правила, чтобы оформить какую-то покупку, нужно явиться лично, поставить свою подпись, да еще и свидетеля притащить. Но не стоит нарушать законы по пустякам. Я люблю бывать в Ли-Кастре, хороший город, хоть и невообразимо старый. Почему бы и не провести пару часов в компании моего поверенного по делам, довольно симпатичного и еще не старого мужчины?

А покупала я сегодня еще один островок, поскольку для моей многочисленной команды Сальветрины уже не хватало. На Рантике уже построили шестнадцать домов – для офицеров, и общежитие для рядовых шибагов. Там же я собиралась оборудовать хороший тренировочный полигон.

Часа два мы изучали бумаги, с чем-то там соглашались и что-то подписывали. Я почти не вникала в содержание документов, не вижу в этом смысла… если нас захотят обмануть – обманут все равно. Я изучала лицо поверенного, державшегося скромно, но гордо. Для него я – сумасшедшая миллионерша, решившая вложить деньги в совершенно бесполезные земли. Он даже не знает, что у меня построено на Сальветрине…

Наконец мы мило распрощались и вышли через вращающуюся дверь на главный, провонявший бензином, заполненный людскими толпами, проспект Ли-Кастры.

Гона – удивительная планета.

Нет, не так уж много шибагов избирают ее своей базой. Скажем так, я – скорее исключение, чем правило, хотя в Ветренном океане еще как минимум десяток островов принадлежат гостям из Космоса. Но вот в Гонских банках многие предпочитают держать сбережения – конечно, в эквиваленте, это надежнее, чем глостийские финансовые системы, а на большинстве других планет шибагу лучше надолго не задерживаться.

Здесь многие бывают. Сажают корабли на неофициальном космодроме, без всяких диспетчеров – на пустынном, плоском как тарелка, острове Залли, или где-нибудь в пустынном месте на материке. В одной Ли-Кастре множество публичных домов, и баров, и казино, и виртуалок, и прочих приятных для жизни мест обслуживают преимущественно всякую мелкую космическую шушеру.

Но самое удивительное то, что население Гоны знать ничего не знает о существовании населенного Космоса.

Нет, астрономия у них развита, они, конечно, наблюдают звезды, вроде бы даже существование других планетных систем доказали. Но вот о том, что на других планетах тоже живут люди, основная масса населения Гоны не подозревает. Забавно читать их фантастическую литературу об инопланетянах – почему-то гонийцы думают, что Космос сплошь населен всякими там монстрами, то ли киборгами, то ли разумными ящерицами, то ли разумными микробами, растениями, змей-знает-кем, но только не людьми.

И это при том, что сотни шибагов и всякого мелкого космического люда то и дело снуют по мостовым крупных городов Гоны, пользуются всякого рода услугами, покупают здесь земли и даже захватывают помаленьку рабов для продажи на глостийских рынках. Мы для местных – просто богатые люди с причудами… Это очень удобно на сплошь криминализованной планете, здесь и местные привыкли не задавать друг другу лишних вопросов, и никто не интересуется источниками наших капиталов. Никому даже в голову не приходит посчитать общее количество вращающейся на планете финансовой массы. Еще бы, Гона разделена на десятки государств.

Очень и очень немногие люди на Гоне знают о существовании космических цивилизаций. Военные – не знают, у них примитивные ядерные бомбочки да реактивные самолеты с ракетами (и слава Адоне). Местные магнаты – не знают, и не могут пользоваться современными удобствами. Конечно, не знает полиция… Всем это очень удобно, и ни один шибаг по доброй воле не откроет местному населению сию тайну… А если кто-то и узнает – как, например, узнала невеста Изайка – он просто вступает в наши ряды, сообщив родственникам о своем отъезде за рубеж.