– Курсант, если вы так будете дергать раненого, смещение увеличится. И шина коротка, вы не заметили?

– А, да… – смущенно пробормотал парнишка и достал распылитель. Я решила не поправлять неуставной ответ, но покачала головой.

– Не трогайте ногу вообще, пусть лежит. Отведите руку. Ага. Теперь наносите шину просто сбоку. Как вы это сделаете?

– До подмышки, а внизу до голеностопа.

– Да, это правильно.

Парень провел распылителем вдоль тела манекена, нанесенная масса быстро затвердевала. Снятая короткая шина валялась рядом. Я повернулась к Майлену.

– Простите, что выполняю вашу работу.

– Ну что вы, ваше Высочество, – физиономия Майлена расплылась, – спасибо.

– Не буду больше мешать.

– Ваше Высочество, теперь правильно? – спросил парень. Я кивнула и произнесла:

– Успехов вам.

В глазах бойца сияло нечто вроде восхищения или преклонения. М-да… Наверное, это ненормально. Но явно полезно для боевых действий. Пусть будет. Я вскинула руку в ледианском приветствии и вышла.

Теперь на второй этаж. Я поднялась по лесенке, не пользуясь подъемником. Спайс снова кольнул в запястье. Я прижала его ладонью – не разговаривать же в коридоре. Шагнула в преддверие Поста – свободное помещение. Кто это мне звонит в неурочное время? Я вроде и постаралась обязанности распределить. Мы не на шибагском корабле, не обязательно все контролировать самой. Наоборот даже – так хуже. Надо доверять советникам.

В воздухе соткалась голограмма Айвин. Ага, Лус… да, тут никак иначе – только самой контролировать.

– Ваше высочество, Лус требует, чтобы ее пустили на истребитель. Вы не поговорите с ней?

– Вечером поговорю, – сказала я.

– Да, но она просит сейчас и говорит, что иначе не будет заниматься языком.

– Гм, – я задумалась на секунду, – пусть кто-нибудь возьмет ее на «Летрон» в штурманское кресло, хорошо? Но обязательно после занятия. И не говорите ей заранее. Впрочем, давайте, я поговорю с ней сама.

– Ма-ам, – мое сокровище с надутыми губками появилось в воздухе передо мной в сильно уменьшенном виде.

Ну как воспитывать ребенка, когда все время хочется его расцеловать?

– Лус, – строго сказала я, – сейчас ты пойдешь и будешь заниматься языком, поняла? Это твой родной язык, и ты обязана его знать.

Личико Лус скисло – она уловила интонации и поняла, что придется слушаться.

– Пока, лапочка, до вечера! И дай мне на минуту Айвин.

Я включила конфиденциальность – чтобы меня слышала только Айвин – и сказала:

– А на «Летрон» пусть возьмут и покатают. После урока. Я ничего не имею против.

Мы попрощались, и я отправилась в малую приемную, где меня уже дожидались Пао, Кейро и Мика.

Есть Совет, есть штаб. А есть просто люди, с которыми мне легко. Подруги, друзья. Так было всегда. Наверное, это несправедливо, наверное, люди с лучшими качествами из-за этой моей личной приязни оказываются обойденными.

Может быть, даже правитель и не имеет права на личные привязанности.

Но эту маленькую слабость я себе позволяю. И так пришлось отказаться слишком от многого.

Может, конечно, меня тюрьма снова приучила к какой-никакой дисциплине. Будучи шибагом, я привыкла делать все, что мне нравится. Руководствоваться своими желаниями – и больше ничем.

Теперь это невозможно. Например, пришлось напрочь отказаться от секса. У ледианцев строгая мораль! По крайней мере, у старых. Сейчас-то на планете в этом плане творится змей знает что. Но если я начну спать с кем-то, не состоящим со мной в законном (притом еще и венчанном!) браке, это будет крах моего авторитета.

Мало того, мне пытались намекнуть, что вообще-то неплохо было бы и окреститься… и церковь посещать. Священник у нас замечательный. Как личность. Мы с ним даже подружились. Но уж от посещения церкви я отказалась наотрез. Если мне этого не простят – увы… Хотя пока, вроде бы, прощают. Но хватило с меня культа Адоне… Не хочу. Не верю – и не пойду.

Вот с Пао поговорить – это всегда пожалуйста. Он сидит за столом, как обычно, в своем будничном черном облачении, рядом – Кейро и Мика. Я улыбнулась друзьям.

– Привет.

– Привет, ваше высочество, – сказала Кейро. Отец Пао тоже что-то такое пробормотал.

– Садись, Синь, – сказала Мика, отодвигая для меня стул. Я села и взглянула на нее.

– Что на твоем корабле?

– Четыре заявления на свадьбы. Мне это не нравится, Синь.

– Гм, – я задумалась, – почему, собственно? Отдельных кают не хватает?

– И это тоже. Но это они знают и готовы продолжать жить в общих. У нас уже 26 таких семей. Причем 5 беременностей. Это уже нестроевые бойцы.

– А насчет запрета на беременность?

– Не со всеми проходит. И что сделаешь – ведь аборты у них табу… Синь, ну это невозможно, нельзя идти все время на поводу у подчиненных.

Я взглянула на Пао. Тот улыбнулся.

– Мика, а если рассматривать это иначе? 5 беременностей – это 5 новых бойцов. В будущем.

– Нам надо о настоящем думать, – пробормотала она. Пао пожал плечами.

– Решайте, девушки.

А что тут решать? Я и так знаю – изменение морали снизит боеготовность. Придется мириться.

– Смирись, Мика, – сказала я, – это еще не худшее. Зато они не пьянствуют и не ширяются.

– Дело не только в беременностях. Я вообще считаю, что семейным парам не место на войне. Личные привязанности ставятся выше общего дела, люди начинают бояться смерти…

– Мика, ты не права, – заговорила Кейро, – на Квирине все это именно так. Семейные люди – вместе или поврозь – летают в Космос, воюют, работают в СКОНе или спасателями. И все получается весьма эффективно.

– С другой стороны, Мика, прикинь, – сказала я, – когда мы прибудем… половина из них ляжет, это точно. Дай же ты людям пожить по-человечески. Хоть немного. Да пусть женятся, если это их развлечет.

– Ладно, ладно, – пробормотала Мика.

– Что у тебя еще?

– Техники ноют, вайстеров мало у них. Давление все время падает в машинном, надо выходить наружу, иначе никак. А после выхода вайстер ведь сутки непригоден еще…

– Сколько вам еще нужно?

– Ну десяток как минимум.

Я подумала.

– Отсюда могу дать штук шесть запасных, и еще по два пособирайте везде – я знаю, что у 6го, 13го точно есть… Скажите, мое личное разрешение.

– Спасибо, – Мика чуть просветлела лицом, – у меня тогда все.

– Девочки, – сказала Кейро озабоченно, – еще раз по поводу курса. Реннар передал, навигаторы считают, что через В112 было бы все же проще.

– Проще, но медленнее, – сказала я, – Кейро, я лично проверила курс – мы пройдем. Ничего там страшного нет абсолютно.

– Мы идем строем, – напомнила Кейро.

– Я знаю, но мы пройдем и строем там. Кейро, если кто-то будет сильно возмущаться, пусть подойдет прямо ко мне в приемные часы. Хорошо? Я объясню, как именно мы пройдем. Я уже ходила через такие гравиполя, даже более сильные. И тоже не одним кораблем. У тебя все?

– Да, все ясно. Да, еще… для моей лаборатории, Синагет – мне нужно еще десять человек. Необученных.

– На какое время?

– На пару недель, сейчас.

Кейро занималась, кроме прочего, еще и работой по специальности – нейрофизиологией. Мы, конечно, везли с собой (и уже использовали) все возможные квиринские штучки – мнемооблучатели, ментоскопы, парализаторы всевозможные, стимуляторы лучевые и химические… Кейро на Квирине занималась изучением информационного воздействия на мозг. Что могло стать очень актуальным для нас после победы. Нам ведь еще информационной борьбой заниматься, вправлять обратно вывихнутые «демократами» мозги.

– Поговори с Рео, программистам сейчас делать особенно нечего, он тебе выделит…

– Синь, может, налить чего? – предложила Мика, – а то скучно сидим.

– Мне кофе, – сказала я, – я сейчас больше ничего не хочу.

Мика взглянула на остальных.

– Мне тоже кофе, – улыбнулся отец Пао.

– Кринк ванильный, – заказала Кейро. Мика встала и отошла к окошечку коквинера.