Аналогичную смысловую нагрузку понятие «нара» имело и во времена нерасчлененной индоевропейской и доиндоевропейской этнолингвистической общности, а также во времена ее распада и миграции арийских и неарийских времен с Севера на Юг. Вот почему остались повсюду гидронимические следы с корневой основой «нар»: скажем, реки Нара в Подмосковье и Нарва в Прибалтике. Арийские прапредки современных народов прошли и надолго задержались здесь многие тысячелетия тому назад. Они давно уже исчезли с лица земли. Ничего однако не исчезает бесследно: река Нара все также несет свои небыстрые воды близ подмосковного города Наро-Фоминска, явственно напоминая ничего не подозревающим обитателям этих краев, туристам и грибникам о древнеарийском божестве Нараяне (Наре) и его водной ипостаси.
Вообще же лексема «нар» и именно в своем «водном значении» – одна из древнейших и широко распространенных на земле. Корни ее уходят в доарийское и явно гиперборейское прошлое. Помимо чисто индоевропейских гидронимов – Нарев (приток Вислы), Нарочь (озеро в Белоруссии), Наррагансетт (залив Атлантического океана), Нарын (река в Киргизии), норвежского города Нарвик – можно привести такие северные топонимы, как Нарым в Приобье (откуда – Нарымский край) и Нарым-Булак в Забайкалье, Нарьян-Мар на Печоре, Норильск на Таймыре (в названии этого современного города непроизвольно заложена архаичная евразийская лексема «нор», означающая либо «болото», либо «наполненный водоем»). (Таким образом, Нарым в Западной Сибири и Нарын в Киргизии – отнюдь не случайные совпадения гидронимов, а неизбежные и закономерные отголоски продвижения гиперборейских мигрантов с Севера на Юг.) В монгольском языке нор означает «озеро», но гидронимы с такой огласовкой встречаются повсюду: достаточно вспомнить озеро Неро в европейской части России, где расположен город Ростов Великий, или правый приток Индигирки Нера (кстати, и название самой восточносибирской реки образовано с помощью ностратической корневой основы «инд»).
Слово «нарт», означающее северокавказского богатыря, до сих пор не расшифровано. Одни считают, что оно происходит от древнеиранского nar, означающего «мужчину, героя, защитника»; другие выводят его из монгольского нара, что значит «солнце». Нам же представляется, что понятие «нарты» с учетом их водного (морского) происхождения хорошо сопрягается с древнейшей доиндоевропейской лексемой «нар», как раз таки и связанной по смыслу с водной стихией, а та, в свою очередь, сопряжена с древнейшей протолексемой «нор(д)», общей для множества индоевропейских и неиндоевропейских языков.
Считается (и это подтвердит любой словарь иностранных слов), что слово «норд» попало в русский язык из голландского в эпоху Петровских реформ и всеобщего увлечения морским делом, а заодно и морской терминологией. Ограничиться подобным утверждением было бы большим упрощением. Ибо корневая основа «норд» в различном обличие присутствовала в русском словоупотреблении задолго до Петровской эпохи. Так, данный корень образует название страны Норвегия (дословно – «северный путь») и населяющих ее норвежцев или, как принято было говорить на Руси, норвегов. Само современное название страны попало в русский язык через немецкое Norwegen, хотя из народных диалектов известны и другие топонимы – Норвега, Норвег, Норг. Средневековые европейские авторы (на – пример Саксон Грамматик) использовали разные наиме – нования, включая и Norici[4]. Аналогичного происхождения и понятие «норманн» (от сканд. Northman – «северный человек».
Вообще же смысловые и фонетические трансформации, связанные с понятием «норд», не могут не удивлять, что, в частности, проявилось и в более привычном для современного читателя топониме Мурман(ск). Макс Фасмер, крупнейший языковед-этимолог, разъясняет, что этноним «мурмане» означал первоначально «норвегов» (или «мурманских немцев», как они названы еще в «Житии Александра Невского»). Однако раньше это, казалось бы, совершенно привычное для нас слово звучало иначе: либо «урмане» (как в Лаврентьевской летописи), либо «нурмане» (как в Первой Софийской летописи)[5]. Здесь корень «нур» фонетически максимально приближен самоназванию норвегов и к своему лексическому первоисточнику, связанному с понятием «норд – север».
Имеется еще одна проблема – почти на грани фантастики. Обойти ее никак нельзя, так как касается она анализируемого понятия «норд» и Начальной русской летописи, традиционно именуемой «Повестью временных лет». Здесь говорится о загадочном народе нарци – прямых предках словен и руси (имеются в виду племена). Дословно это звучит так: «<…> нарци, еже суть словене»[6]. Сакраментальное слово нарци (в такой огласовке оно впервые встречается в самой древней из сохранившихся на сей день летописи – Лаврентьевской, откуда и перекочевало в современные издания «Повести временных лет») до сих пор не вызвало особых трудностей у переводчиков летописного текста на современный русский язык и его комментаторов. Хотя в разных летописях слово это пишется по-разному: в Ипатьевской летописи, к примеру, написание этнонима дается через «о» – норци[7] (это же написание повторяется и в Львовской летописи). В Воскресенской, Типографской, Первой Софийской Старшего извода и других древнерусских летописях в интересующем нас слове появляется лишняя буква – норици. А в Радзивилловской летописи знакомое норци (нарци) развернуто во вполне разумное словосочетание – «нарицаемы иноверци»[8].
Тем не менее все историки без исключения единодушно решили: дескать, эти таинственные нарци, норци, норици, никак не вписывающиеся в историческую географию и этнографию, должны быть привязаны к древнеримской придунайской провинцией Норик (была такая!), а по сему сакраментальная лексема переводиться как норики. На исторической арене эти самые норики, бывшие к тому же кельтским племенем, ранее именовавшимся таврисками, не оставили заметного следа. Понятно, что у Нестора-летописца, которому вполне правомерно приписывают авторство «Повести временных лет», нет никакого романского народа нориков и римской провинции Норик на Дунае, а все сказанное о нориках в современной научной литературе – это досужие домыслы «специалистов» в области различных исторических дисциплин.
Ибо на самом деле все обстоит совсем иначе. Автор «Повести временных лет» (в данном случае совершенно неважно, кто он был на самом деле) имел в своих руках более раннюю Начальную летопись, из коей заимствовались многие ныне хрестоматийные факты. При этом не меньше сведений, касающихся языческой истории Руси, вообще опускались тенденциозно настроенным христианским монахом-летописцем. Затем летопись подверглась еще и политической цензуре: по требованию киевских князей из текста вычищалось (вычеркивалось, вырезалось) все, что касалось новгородской истории, первенства Новгорода над Киевом – в том числе и новгородских словен, кои, с достаточной степенью вероятности, и были те загадочные нарци (норци), про которых Нестор-летописец или уже ничего не знал, или не хотел ничего подробно упоминать в летописи, призванной возвеличить Киев и принизить Новгород.
А фальсифицировать, как известно, было что. Ибо более чем за четыре тысячи лет до появления Олега Вещего на Днепре и создания им Киевской Руси на Волхове Процветал многолюдный город Словенск Великий, на месте которого спустя тысячелетия и возник его градопреемник Великий Новгород. Именно Словенск, судя по всему, посетил в I веке н. э. апостол Андрей Первозванный. И именно здесь жили на протяжении веков и тысячелетий словене-нарци, а корень «нар» в их самоназвании неразрывно связан с былой общеарийской и арийской лексикой. Попробуем немного порассуждать на эту тему.
