Между тем, в американских газетах был поднят неимоверный вой по поводу прибытия на Кубу советской войсковой бригады для обслуживания наших баз электронного слежения за объектами на территории США (ликвидированных в одностороннем порядке при Путине через четверть века). Никакой прямой угрозы для США эти базы и советская бригада не представляли, и мне было ясно, что за газетным шумом скрывалось нечто большее. Так оно и оказалось. Как потом подтвердили документальные данные, Бжезинский был страшно недоволен Договором ОСВ-2 и всячески создавал обстановку новой антисоветской истерии, которая сделала бы ратификацию Договора в конгрессе США невозможной. Первой ласточкой и была шумиха по поводу советской бригады. Компромисс по Договору был достигнут вопреки противодействию Бжезинского и был последней победой Вэнса в их непрерывной схватке за влияние на Картера. Вэнс уговорил Картера, что успех с ОСВ-2 понадобится ему в президентской кампании 1980 года. Об этом тогда же говорили мне Роберт Клейман и Майк Форрестолл. Но это был последний крупный успех Вэнса.
Как-то в августе 1979 года мы договорились вновь встретиться с Солсбери, на этот раз в Музее современного искусства, где в то время шла большая выставка картин Пикассо. Мы вышли в сад с тыльной стороны здания и присели на стульях возле кафе. Обменявшись впечатлениями об увиденных полотнах, перешли к текущей ситуации. Тут Гаррисон мне поведал, что Картер только что утвердил секретную директиву об ускорении работ по развитию ракетного арсенала, направленного против СССР. На мой вопрос, как это сочетается с подписанным Договором ОСВ-2, Солсбери ответил, что, это очередная затея Бжезинского и что, скорее всего, ратификация Договора ОСВ-2 не состоится. Кроме того, добавил Солсбери, Збигнев будто бы уговаривает президента принять более решительные меры против режима Хомейни в Иране, что может привести к обострению всей ситуации на Среднем Востоке. Вообще, он рассматривает события в Иране и коммунистическую революцию в Афганистане как взаимосвязанные части инспирируемого Москвой стратегического броска на Юг с тем, чтобы серьезно ослабить позиции США в Южной Азии. При Национальном совете безопасности созданы специальные группы, призванные следить за событиями в Иране и Афганистане и разрабатывать контрмеры.
Это было, конечно, очень важное сообщение и, досмотрев выставку, я направился в советское представительство. Там в этот день шел семинар по текущей политике, выдержанный в поразительно благодушных тонах. Я позволил себе высказать сомнения по поводу таких оценок, но на сведения, полученные от Солсбери, разумеется, ссылаться не мог. Они были абсолютно конфиденциальными и предназначались для высшего советского руководства. На семинаре же на меня зашикали, т.к. сказанное мной расходилось с официальной установкой, полученной из МИДа. Впрочем, удивляться этому не приходилось. Потоки информации, шедшие в Москву и из Москвы, порой резко отличались друг от друга.
Документы, которые стали известны позже, подтвердили, что Бжезинский, начиная с октября 1978 года, когда к власти в Кабуле пришли коммунисты, считал дни и месяцы, когда, по его расчетам, советские войска вторгнутся в Афганистан и когда можно было бы подключить всю силу американской разведки и других ведомств, чтобы через Пакистан и другими способами развернуть там восстание племен и устроить для Советскогог Союза «второй Вьетнам» со столь же позорным концом.
С нашей стороны я был несколько в курсе афганских событий, т.к. летом в Москве виделся с Вадимом Загладиным, который поставил меня в курс событий и спросил мое мнение на этот счет. Коротко, его информация сводилась к следующему. Успех октябрьской 1978 года революции в этой стране во многом определялся предварительным объединением двух главных соперничающих фракций афганской компартии, а также участием коммунистов, находившихся на высоких постах в афганских вооруженных силах. Но после захвата власти мир между фракциями длился недолго. Новый президент страны Нур Мухамед Тараки и лидер сильнейшей пуштунской фракции, не смог противостоять своему заместителю Хафизуле Амину, который добился ареста ряда руководящих военных и высылки на работу послами членов противоположной фракции («Парчам»), в том числе ее лидера Бабрака Кармаля. Когда послов вызвали в Кабул, якобы, для срочных консультаций, те почуяли недоброе и стали советоваться с нашим ЦК. Тем временем стало известно, что арестованные Амином противники подвергаются в тюрьме жестоким пыткам. Возвращаться в Кабул в таких условиях для Кармаля и его друзей было равносильно самоубийству.
Загладину предстояло провести совещание и принять рекомендации для Политбюро – что делать? Мое мнение, которое я ему высказал, было таким: Амин – чрезвычайно опасная личность. Его надо по возможности устранить, причем как можно быстрее, иначе он разделается и с Тараки. Я сказал, что не удивлюсь, если окажется, что за спиной Амина стоят американцы, т.к. он занимает крайне левые позиции и возбуждает недовольство населения и вождей племен. Дело может закончиться общим антикоммунистическим восстанием при поддержке Пакистана и США, и тогда спасать режим придется военной силой. Устранять Амина надо сразу. Тогда Вадим со мной согласился. Но какие рекомендации пошли в Политбюро, я не знаю, т.к. мне тогда было просто не до того. Но судя по тому, как развертывались события, наше руководство медлило, откладывая решение вопроса до приезда Тараки в Москву в сентябре (в заключение длительного турне по другим странам). Тем временем. пользуясь нашим промедлением и отсутствием Тараки, Амин укрепил свои позиции и вскоре после возвращения Тараки в Кабул в октябре он был умерщвлен. Потребовалось еще два месяца с лишним, чтобы Политбюро приняло решение о вторжении и об убийстве Амина. Итак, принципиальная оценка Амина, как нашего врага, совпадало с моим интуитивным мнением, но излишнее промедление привело к затяжной войне. Момент был упущен.
Советская военная операция началась только 24 декабря 1979 года и поставила жирный крест на разрядке. Уже 3 января 1980 года Картер обратился к лидеру партии большинства в сенате США с просьбой отложить ратификацию Договора ОСВ-2. Хотя стороны в дальнейшем его соблюдали, Договор так и не был ратифицирован. Началось противостояние ракет средней дальности в Европе, продлившееся еще десятилетие. Афганская война была изнурительной и бесплодной. При Горбачеве СССР фактически бросил своих афганских друзей на произвол судьбы. Но это уже было частью общего отступления на мировой арене, которое началось после смерти Брежнева и Андропова.
В США даже наши постоянные друзья осуждали СССР за вторжение в Афганистан. К этому времени из правительства ушел мой старый знакомый Боб Роуза, который при Картере был министром финансов. Как-то в начале 1980 года он предложил встретиться с ним и группой бизнесменов, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Я изложил им свою позицию, которая состояла в том, что война в Афганистане была предупредительной акцией с нашей стороны с тем, чтобы не позволить этой стране попасть в орбиту США. Они же никак не соглашались с тем, что Бжезинский специально втягивал СССР в эту войну, чтобы сорвать разрядку и устроить нам «второй Вьетнам».
Через девятнадцать лет сам Бжезинский подтвердил правильность моей тогдашней аргументации. Вот выдержка из его интервью французской газете «Нувель обсерватёр», напечатанного 15 января 1998 года:
«Вопрос. Бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс пишет в своих мемуарах, что американские разведывательные службы стали помогать моджахедам в Афганистане еще до советской интервенции. В то время Вы были помощником президента Каптера по национальной безопасности. Следовательно Вы играли какую-то роль в этом деле. Это верно?
Бжезинский. Да. Согласно официальной исторической версии помощь ЦРУ моджахедам началась в 1980 году, т.е. после вторжения советской армии в Афганистан. Но в действительности, которая до сих пор оберегалась как строгий секрет, все было совершенно иначе. В самом деле, президент Картер подписал первую директиву о тайной помощи противникам просоветского режима в Кабуле 3 июля 1979 года. И в тот же день я написал президенту записку, в которой объяснял, что, по моему мнению, эта помощь вызовет советскую военную интервенцию.
